Как известно, широкая публика, когда ей предоставляют думать самостоятельно, перестает думать.

29 января 1866 года родился французский писатель, общественный деятель и ученый-музыковед Ромен Роллан. Известность прозаику принесли романы-эпопеи (романы-реки) «Жан-Кристоф» и «Очарованная душа», повесть «Кола Брюньон», а также цикл пьес «Драмы революции».

В 1915 году за свое творчество, а также смелую (по тем временам) антивоенную позицию, он был удостоен Нобелевской премии по литературе.

Мы подобрали 12 цитат из произведений писателя:

Большинство людей, в сущности, умирает в двадцать — тридцать лет: перешагнув этот возраст, они становятся лишь своею собственной тенью; всю остальную жизнь они подражают сами себе, повторяя с каждым днем все более механически и уродливо то, что уже когда-то говорили, делали, думали или любили в те времена, когда они еще были они. («Жан-Кристоф»)

На всякого сильного найдется сильнейший, чтобы его съесть. Кто ест, того съедят. («Кола Брюньон»)

Книголюбы легко превращаются в фетишистов. Страницы, разбудившие их фантазию, даже грязные и захватанные, для них священны. («Жан-Кристоф»)

Самое страшное в жизни — это люди, которые представляют собой полное ничто. Как балласт, сброшенный с высоты, их неудержимо влечет вниз; они неизбежно должны упасть и, падая, увлекают за собой всех, с кем связала их судьба. («Жан-Кристоф»)

Когда воля безмолвствует, поднимает голос инстинкт; когда отсутствует душа, свои права заявляет тело. («Жан-Кристоф»)

Человек не всегда делает то, что хочет. Одно дело жить, а другое хотеть. Не над огорчаться. Главное, видишь ли, это не уставать желать и жить. А все остальное от нас не зависит. («Жан-Кристоф»)

Вера хороша для тех, кто слаб по своей природе или ослабел от бледной немочи своего существования. Такие люди тянутся к богу, как травинка к солнцу. Умирающий цепляется за жизнь. Но тот, кто сам в себе носит солнце и жизнь, не станет искать света где-то на стороне. («Жан-Кристоф»)

Когда человек мучается, у него является потребность мучить других. («Очарованная душа»)

Как известно, широкая публика, когда ей предоставляют думать самостоятельно, перестает думать. («Жан-Кристоф»)

Жизнь нельзя прожить, не делая ошибок. Ведь ошибаться — значит познавать. А познавать необходимо... («Очарованная душа»)

По какой моде ни одевайся, человек всегда остается тем, что он есть. («Очарованная душа»)

И ядовитый Восток; мы растворим его в себе, как и остальных! Не он первый, не он последний. Мне просто смешон его победоносный вид, а также малодушие некоторых моих соотечественников. Пусть воображает, что завоевал нас; пусть распускает веером хвост на наших бульварах, в наших газетах и журналах, на наших подмостках — и театральных и политических. Глупец! Он же побежден! Напитав нас собой, он сам себя уничтожит.

У Галлии хороший желудок: за двадцать веков она переварила не одну цивилизацию. Нам яды уже не опасны... А вы, немцы, трепещите, — ваше дело! Вы либо сохраните свою чистоту, либо исчезнете. Для нас же дело вовсе не в чистоте, а в универсальности. («Жан-Кристоф»)