Из всех психологов самым известным до сих пор остается Зигмунд Фрейд. Мир пережил настоящий культ психоанализа, что сильно девальвировало и исказило учение великого авcтрийца.

Человек-волк

Самым известным пациентом Зигмунда Фрейда был русский эмигрант Сергей Панкеев, написавший книгу о знаменитом психоаналитике. Из-за того, что Панкеев рассказывал Фрейду о виденных им во сне волках, в целях анонимности Фрейд называл Панкеева «Wolfsmann», что традиционно стало переводиться как «человек-волк». Панкеев был «недолеченным» Фрейдом пациентом.

Известный исследователь Фрейда Александр Эткинд связывал это с тем, что австрийский психоаналитик не смог преодолеть языковой барьер, из-за чего его интерпретация сновидений Панкеева пошла по неверному пути.

Дело в том, что Панкеев увидел волков на дереве, а именно «на орехе». Эту деталь Фрейд оставил без интерпретации, хотя, возможно, в ней и была скрыта причина невроза пациента. В русском языке существует чрезвычайно распространенная идиома «Получишь на орехи!», или «Вот сейчас дам тебе на орехи!».

Обычно её говорят родители, когда хотят пригрозить ребенку наказанием. Выражение алогично: буквально его можно трактовать скорее как «получишь деньги, чтобы купить орехи», но его угрожающий смысл идиоматичен и совершенно не переводим.

Александр Эткинд в своей книге «Эрос невозможного» пишет: «Вероятно, что двух-трехлетний Сергей, нежно любивший, как считал Фрейд, свою няню и мстивший ей непослушанием за отвержение его порывов, слышал от нее то и дело: «Сейчас получишь на орехи!».

В устной речи это выражение неотличимо от другого падежного варианта: «Получишь на орехе!». Аллея грецких орехов росла, по воспоминаниям Сергея, прямо за окном его спальни».

В анализе невроза Панкеева Фрейд пишет, что примерно в эти годы Сергей играл со своим пенисом в присутствии няни, «что, как и многие случаи, когда дети не скрывают своей мастурбации, должно рассматриваться как попытка соблазнения».

В ответ, насколько было известно Фрейду, няня заявила мальчику, что у детей, которые так делают, на этом месте возникает «рана».

Эткинд и современные психоаналитики иначе трактуют сон Панкеева, связывая его с вероятной сценой, когда няня грозит ребенку «дать ему на орехи» за увиденное «баловство».

Справляясь с возникшим страхом и чувством вины, мальчик гадает, что же это ужасное происходит там, на орехе, и видит сон, в котором получает самый понятный ответ.

Таким образом, сон Панкеева, понятый в свете этой идиомы, может быть интерпретирован как реализация страха наказания.

С учётом всего того, что известно о детстве Панкеева от Фрейда, этот сон может быть понят как отражение страха кастрации, исходившего от няни, на которой было сосредоточено его либидо.

Фрейд и Моисей

Последней работой Зигмунда Фрейда был цикл статей «Моисей и монотеизм», в котором австрийский психоаналитик сделал шокирующее предположение о том, что Моисей был не евреем, а высокопоставленным египтянином времен правления Эхнатона.

По мнению Фрейда, после падения популярности фараона и его монотеистической религии, Моисей, желая сохранить свою веру в единого бога Солнца — Атона, становится вождём живущего на периферии Египта племени рабов-семитов.

Здесь Моисей вводит принятый у свободных граждан Египта обряд обрезания, и, благодаря периоду безвластия в стране, осуществляет беспрепятственный исход евреев с территории Египта.

Фрейд также предположил, что Моисей был убит в результате бунта, а его религию затем поддерживала лишь приближённая к нему группа людей.

В дальнейшем, испытывая чувство вины за убийство вождя, евреи привносят этико-религиозные элементы атонизма в предшествующий ему культ бога вулканов — Яхве и развивают идею Мессии — воскресшего Отца. Имя Атона приобретает звучание Адонай — ивр. ‏אדני‏‎‎‎, «Господь».

Даёт Фрейд и свою оригинальную трактовку антисемитизма. Он предположил, что евреев ненавидят не как убийц Мессии, а как народ, давший Мессию.

Фрейд был убежден в том, что христианский мир всегда возмущался слишком большими моральными требованиями, которые предъявил Йешу.

Христиане вымещали своё возмущение и отчаяние на евреях, которые, предъявив миру эти требования — как через свою религию, так и через Йещу, — стали «больной совестью» всего западного мира.

Фрейд и Юнг

Самым известным учеником Фрейда был Карл Юнг. Среди учеников мэтра он был одним из немногих и самым известным неевреем.

Фрейд по этому поводу говорил единомышленникам: «Коллеги арийского происхождения нам совершенно необходимы, иначе психоанализ станет жертвой антисемитизма».

Считается, что отношения Фрейда и Юнга расстроились из-за расхождения во взглядах на либидо, однако между двумя великими психологами встала женщина - Сабина Шпильрейн, русская еврейка, приехавшая лечить свой невроз к Юнгу.

Она не просто лечилась у Юнга, но и вступила с ним в любовную связь. В письмах Фрейду она делилась с ним своими фантазиями о сыне Зигфриде, которого она родила бы от Юнга и который мог бы стать вторым спасителем человечества, потому что соединял бы в себе достоинства арийской и еврейской рас.

11 декабря 1911 года Сабина Шпильрейн была принята в члены Венского психоаналитического общества. Это произошло на том же заседании, на котором Фрейд исключил из Общества Адлера и пятерых его сторонников.

С этого времени в истории психоаналитического движения начинается полоса расколов и мучительной борьбы.

Фрейд последовательно изгонял из своего мира то одного, то другого «сына» и наследника, и становился все более зависимым от череды «приемных дочерей», которых было не меньше десятка— от Евгении Сокольницкой, которая, несмотря на пройденный психоанализ у Фрейда, покончила с собой в 1934 году, до княгини Мари Бонапарт и нескольких подруг Анны Фрейд.

После разрыва с Юнгом Фрейд выпустил статью «Заметки о любовном переносе», где обрисовал историю взаимоотношений Юнга и Шпильрейн, не назвав настоящих имен.

В своей работе он обстоятельно, с изрядной долей сарказма доказывал, что любовь между пациенткой и врачом произошла не вследствие личностных качеств последнего, а лишь как перенос на него эротических фантазий больной.

Карл Юнг пытался убедить Фрейда в своей правоте и хотел наладить отношения, при этом он не брезговал откровенным запугиванием и внушал бывшей любовнице страх за жизнь ребенка, которым она была беременна в то время от своего мужа.

Шпильрейн еще долгое время автономно поддерживала отношения с Фрейдом и Юнгом и даже пыталась помирить поссорившихся друзей.

Хотя во многих случаях она вела себя куда благороднее обоих, в конфликте обвиняли прежде всего именно ее.

Фрейд и Троцкий

Лев Троцкий был увлекающимся человеком. Когда красный вождь обладал властью и влиянием, все его увлечения приобретали государственный масштаб.

Так, еще до октябрьской революции, побывав в Вене, Троцкий увлекся психоанализом Фрейда. С этого момента у Льва Давидовича, кроме мирового капитала, появился еще один враг – эдипов комплекс.

Именно он, согласно Зигмунду Фрейду, являлся корнем в образовании всех невротических заболеваний. А как может мировая революция победить с революционерами-невротиками?

В результате, после прихода к власти большевиков, Советская Россия стала настоящим полигоном для психоаналитических экспериментов. По всей стране появлялись детские интернаты, в которых психологи-экспериментаторы организовывали «свободное половое развитие детей».

В 1921 году, с благословения Троцкого и Фрейда, был открыт знаменитый Детский дом-лаборатория «Международная солидарность», целью которого было создать «нового человека».

Честь преодолеть эту напасть первоначально выпала детям большевистской номенклатуры (к примеру, начальное половое образование здесь получал сын Сталина Василий). Главным условием этого воспитания было абсолютное исключение родителей из процесса.

Правда, родственные чувства высокопоставленных родителей все же взяли верх, и в 1925 году Дом ребенка был закрыт с формулировкой «неудавшегося эксперимента».

Исаак Дойчер, автор трехтомной биографии Троцкого, писал: «Троцкий занимался вопросами психоанализа глубоко и систематически и поэтому знал недостатки этого метода».

Сам Троцкий также пытался скрестить в Советской России учение физиолога Павлова и фрейдизм. По этому поводу «демон революции» писал: «И Павлов, и Фрейд считают, что «дном» души является ее физиология. Но Павлов, как водолаз, опускается на дно и кропотливо исследует колодезь снизу вверх. А Фрейд стоит над колодцем и проницательным взглядом старается сквозь толщу вечно колеблющейся, замутненной воды разглядеть или разгадать очертания дна».

К фрейдизму Троцкий относился с огромным интересом. «Попытка объявить психоанализ «несовместимым» с марксизмом и попросту повернуться к фрейдизму спиной слишком проста или, вернее, простовата. Но мы ни в коем случае не обязаны и усыновлять фрейдизм. Это рабочая гипотеза, которая может дать и, несомненно, дает выводы и догадки, идущие по линии материалистической психологии».

Фрейд и Буллит

Интересные взаимоотношения были у Зигмунда Фрейда и Уилльяма Буллита, первого посла США в СССР. Буллит был очень занимательной личностью. Культурной общественности он известен как устроитель знаменитого весеннего бала в резиденции американского посла Спасо-хаус в апреле 1935 года.

Михаил Булгаков, который был гостем на этом балу, впоследствии превратил свои впечатления в феерический бал Воланда.

Буллит был близко знаком с Фрейдом. Его жена Лиза Брайнт была пациенткой психоаналитика. Сохранилась большая переписка Фрейда и Буллита.

Американский дипломат имел возможность довольно часто приезжать в Вену и навещать Фрейда. Они даже вместе написали книгу - психологическую и интеллектуальную биографию 28 президента США Вудро Вильсона, необыкновенно враждебную в отношении своего героя.

Наконец, Буллит сыграл критически важную роль в спасении Фрейда от нацистов в 1938 году после аншлюса Австрии. Он сумел через Рузвельта передать распоряжение сотрудникам посольства.

Один из них непосредственно присутствовал при обыске, который гестаповцы устроили в квартире Фрейда. Пред Буллитом встала задача выкупит Фрейда у гестапо.

Он сам внес деньги и связался с Мари Бонапарт, богатой греческой принцессой и психоаналитиком. Вместе они сумели собрать достаточно денег, чтобы выкупить Фрейда.

Таким образом были собраны деньги, и была обеспечена дипломатическая поддержка. Уже сильно больному Зигмунду Фрейду удалось переехать в Лондон, однако его состояние оставляло желать лучшего.

Летом 1939 года Фрейд напомнил своему врачу Максу Шуру о данном ранее обещании помочь ему умереть. 23 сентября Шур ввёл Фрейду несколько кубиков морфия. В три часа утра Зигмунд Фрейд скончался.