Вместо того, чтобы идти на занятия, ученики выходили на улицы и устраивали настоящие шествия с баннерами, лозунгами и манифестами. Все, как у взрослых.

Одна из первых массовых акций протеста прошла в Уэльсе после того, как заместитель директора школы в Лланелли побил своего ученика за передачу соседу записки. Узнав об этом, мальчики со всей школы в возрасте от 12 лет и старше 5 сентября 1911 года вышли на акцию протеста.

Они пели, выкрикивали лозунги, расписывали стены зданий надписями в духе «Долой домашние задания!», а также нападали на «маменькиных сынков», все же решивших пойти в школу. За несколько недель до этого по городу прокатилась акция протеста местных рабочих. Поэтому, когда репортер спросил одного из школьников, почему они здесь, он ответил: «Наши отцы бастуют, почему же мы не должны?».

К концу недели уже бастовали школьники в Ливерпуле, Манчестере, Шеффилде, Глазго, Халле, Бирмингеме, Лондоне и других индустриальных городах Британии с высокой концентрацией рабочего населения. В Лидсе участие в протестном марше приняли более трехсот школьников. Наглядный пример их родителей, бастовавших против низкой зарплаты и тяжелого труда, научил детей быстро объединяться и решительно действовать.

Пресса подробно освещала каждую акцию, что способствовало распространению «протестной эпидемии». Всего «революция школьников» затронула 62 британских города. В некоторых из них директорам приходилось закрывать свои учебные заведения и вступать в переговоры с протестующими, которые были настроены весьма воинственно.

Манифестация в Манчестере 9 сентября прошла при большом скоплении школьников, взявших с собой крепкие палки. Ими они отгоняли полицейских и учителей, пытавшихся помешать их маршу. В Эджхилле школьники разбивали камнями уличные фонари, в Суонси блокировали школьные ворота, в Данди крушили витрины магазинов, в Хартлпуле ограбили винную лавку. «Они шли по улицам с гиканьем и улюлюканьем, словно банда краснокожих», — описывала один из маршей протеста британская газета.

Большинству детей, вышедших протестовать, приходилось работать после занятий, чтобы поддерживать свои семьи. Они были бедны, и будущее не сулило им ничего хорошего. Объемные домашние задания, тирания учителей и суровые наказания за невыполненную работу — вот что, говорили они, вывело их на улицы.

Они требовали сокращения учебных часов и увеличения каникул, дешевых учебников, бесплатных ручек и ластиков, которые бы выдавались каждому ученику. Также они призывали отменить практику телесных наказаний. Одним из главных лозунгов протестующих был «No cane!» («Нет трости!»).

Ученики из разных школ писали друг другу воззвания, выражавшие горячую поддержку или угрозы. Некоторые из них были весьма мелодраматичными. «Комрады, моя исходящая кровью страна взывает ко мне. Говорю вам, время пришло. Кому-то придется умереть за наше правое дело!». Другое гласило: «Наши отцы голодали, чтобы получить то, что они имеют. Мы готовы поступать также».

В Дублине, 13 сентября, учителя многих местных школ обнаружили свои классы пустыми. На досках были оставлены послания: «Любой мальчик, пришедший в школу и не последовавший за своими товарищами, будет убит по приказу Забастовки».

Протесты затухали также стремительно, как и возникали. В большинстве случаев дети, побунтовав несколько дней, мирно возвращались за парты. Или же взбешенные матери приводили своих чад за шкирку и слезно извинялись перед учителями. Подстрекателей к бунтам сурово наказывали. В Ньюкасле целую группу школьников выстроили в линию на спортивной площадке и публично выпороли ремнем.

Однако система отреагировала на обширные акции протеста юных учеников не только репрессиями. Некоторые из руководителей крупных английских школ поняли природу протестов и внесли коррективы в свой образовательный процесс, действительно немного уменьшив объемы домашней работы. В формате страны началась реформа по улучшению социального обеспечения детей школьного возраста.

Что же касается телесных наказаний, то они остались в силе. Ученик по-прежнему мог получить за непослушание порцию ударов палкой или ремнем. Лишь в 1980-х британские школы навсегда распрощались с подобным видом внушения.