Вместо LOL и OMG: модные аббревиатуры Серебряного века
В литературных кругах начала двадцатого века дико модным было прощаться коротким словом ЧИК. Если при этом на лице вашего собеседника читалось недоумение, нужно было сделать вид, что он безнадежно отстал от молодежных трендов:
«— Чик! — произносит Лозинский, церемонно отвешивая поклон и объясняет Мандельштаму. — Чик — сокращение «честь имею кланяться». Теперь сокращения в моде. Нельзя отставать от века.
— Чик! — повторяет Мандельштам, заливаясь хохотом».
Ну разве не чудесно? Теперь вы понимаете, что все эти WTF, LOL и OMG в наших смсках появились вовсе не от того, что нам лень набрать слова целиком? Не такие уж мы и бараны, как полагают некоторые. История использования аббревиатур в неформальной речи гораздо длиннее, сложнее и от оттого прекраснее. И если у Лозинского нет восьмого айфона, это совершенно не означает, что ему не доступна его доля когнитивного счастья от ловко ввернутого в разговор сокращения. Приятно осознавать, что всем известные персонажи Серебряного века имели с тобой куда больше общего, чем на первый взгляд кажется.
_>>_ Блеск и нищета чансань и одалисок
Еще одна популярная аббревиатура двадцатых — СКП. С коммунистическим приветом! Эти две подписи делили мир надвое в каком-то смысле: получив однажды от приятеля письмо, подписанное «СКП», Мандельштам тут же сочинил ответ, оканчивающийся нарочитым дворянским «ЧИК"-ом: всего-то три буквы, а сразу ясно, что привет отклонен, приятель больше не приятель, и в жизни им вряд ли по пути.
_>>_ Молотов: советский политический долгожитель
Если фантазировать в таком ключе, то «прошу садиться» превращается в ПС, «покорнейше благодарю» — в ПБ, «целую ручки»… Впрочем, вряд ли так говорили на самом деле. Внезапно возрастающая любовь к аббревиатурам — это и желание понимать своих с полуслова, и стремление поспеть, в том числе лексически, за стремительно меняющейся жизнью, и способ построить совершенную коммуникацию, отсечь все лишнее, перестать, наконец, растекаться мыслью по древу, изобрести семантический концентрат и наделить букву полномочиями слова.
Еще немного — и игра зайдет слишком далеко, придет ужасная пора наркомов, Ленстроев и Моснарврайрабкомов, девочек станут называть Гертрудами и Даздрапермами, а Блок выдвинет предположение, что Оцуп -это не имя, а название учреждения.
По Москве распространится песенка: «На Твербуле у пампуша ждет меня миленок груша», — абракадабра, если не знать, что Твербуль — это не порода собаки, а Тверской бульвар, а пампуш — памятник Александру Сергеевичу Пушкину. Маяковский выбьет на кольце инициалы своей возлюбленной Лили Юрьевны Брик (ЛЮБ), которые сольются в бесконечное ЛЮБЛЮ, аббревиатурами станут временные промежутки, исторические эпохи, учреждения, должности, приговоры, в конце концов и сама страна станет аббревиатурой. Раз начав, остановиться трудно.