Нелли Блай — лучший репортер Америки
Ноябрьским вечером 1889 года в маленькой гостиной особняка на улице Шарля Дюбуа во французском Амьене собрались четверо. Молодой мужчина что-то пишет в блокнот. Рядом с ним женщина с улыбкой гладит белую ангорскую кошку. У камина стоит седобородый писатель, чей портрет известен всем любителям приключенческих романов.
Знаменитый писатель дружелюбно смотрит на миниатюрную девушку в темном платье, которая разглядывает фотографии на стене.
«Почему вы не решились ехать через Бомбей, как мой герой Филеас Фогг?» — спрашивает Жюль Верн.
«Потому что мне больше хотелось сэкономить время, чем спасти молодую вдову», — с улыбкой отвечает девушка. Ее зовут Нелли Блай, и меньше чем через 60 дней она завершит свою кругосветку в Нью-Йорке.
«Кто знает, — качает головой Жюль Верн, — может, вам еще предстоит спасти какого-нибудь вдовца».
Элизабет Кокран, будущая Нелли Блай, родилась в 1867 году в городе Кокранс-Миллз, штат Пенсильвания. Когда девочке было шесть, отец умер, и Кокраны потеряли все сбережения. В 14 лет Элизабет поступила в колледж в Индиане, собираясь стать учительницей, но денег на обучение не хватило, и ей пришлось вернуться домой.
Вскоре вся семья переехала в Питтсбург. 1885 году в тамошней газете «Питтсбург Диспэтч» выходит статья «На что годятся девушки?». Ее автор уничижительно высказывается о роли прекрасного пола в обществе, утверждая, что женщины по уровню развития стоят гораздо ниже мужчин. Их удел — рожать детей и заниматься домом.
Элизабет настолько возмущена, что отправляет в редакцию гневное письмо на имя главного редактора, подписав его псевдонимом «Одинокая сиротка».
На следующий день в газете появляется объявление о том, что «неизвестного джентльмена, автора письма» готовы взять на работу в качестве репортера — в редакции даже мысли не допускают, что письмо могла написать женщина. Элизабет, не растерявшись, отправляется в редакцию и требует дать ей обещанную должность.
Главный редактор мистер Мадден придумывает юной журналистке псевдоним Нелли Блай, позаимствовав его из модной в те времена песенки.
Девушке предлагают вести рубрики «Садоводство», «Дети» и «Мода». Элизабет в ответ заявляет, что готова… поехать в Мексику и присылать оттуда репортажи о жизни рабочих и бедноты. И редактор дает свое согласие.
Полгода Нелли Блай путешествует по Мексике, разоблачает в своих заметках коррупцию и взяточничество, отправляет в редакцию душераздирающие репортажи из трущоб и притонов. Но когда она публикует статью, обличающую тираническое правление президента Мексики Порфирио Диаса, Элизабет выдворяют из страны. А редактору питтсбургской газеты намекают, что надо бы поумерить пыл дерзкой журналистки. Нелли Блай переводят в женский отдел.
Этого Элизабет стерпеть не смогла. Без гроша в кармане Нелли Блай отправляется покорять Нью-Йорк, где у нее нет ни связей, ни друзей. Она пишет письмо владельцу газеты «Нью-Йорк Уорлд» Джозефу Пулитцеру, но ответа не получает.
Четыре месяца девушка безуспешно пытается найти другую работу, а потом наконец заявляется к Пулитцеру без приглашения. Как она вспоминала потом, самым сложным было миновать швейцара.
Джозеф Пулитцер в это время как раз создает прославившую его впоследствии «новую журналистику». Он учит своих репортеров работать для массового читателя.
Один из его новаторских методов добывания информации — «крестовые походы», тайные журналистские расследования. Молоденькая девушка — подходящая кандидатура для его очередного проекта. Поэтому Пулитцер выдает ей из собственного кармана аванс — 28 долларов — и дает задание: проникнуть в женскую психбольницу на острове Блэкуэлл и описать, что она там увидит.
Когда Нелли Блай интересуется у Пулитцера, как ее потом будут вызволять из сумасшедшего дома, владелец газеты честно отвечает: «Не знаю».
К заданию Нелли Блай подходит со всей ответственностью. Всю ночь репетирует перед зеркалом безумный взгляд, а на следующий день снимает на сутки комнату в работном доме. Если она сумеет убедить в своем безумии живущих там девушек, то, возможно, ей удастся провернуть этот трюк и с врачами.
Это самый «сумасшедший» этап ее приключений. И даже когда она совсем перестанет притворяться, окружающие все равно будут считать ее умалишенной.
В работном доме затею Нелли Блай ждет успех. Достаточно просто сказать соседкам, что всех боишься, и просидеть всю ночь, уставившись в стену, чтобы перепуганные девушки вызвали полицию.
И «Нелли Браун» (так представилась журналистка, заселяясь в работный дом) отвозят в суд. Блай никогда прежде не видела сумасшедших, поэтому опасается, что врачи, которых пригласят ее освидетельствовать, сразу распознают обман. Но, как выясняется, гораздо сложнее не «расколоться» перед добрыми людьми и репортерами.
Судья Даффи проникается к девушке, потерявшей память, таким расположением, что распоряжается дать о ней сообщения в газетах — вдруг ее будут разыскивать родственники. Встречи с «Нелли Браун» тут же начинают добиваться журналисты разных изданий — они-то знают девушку в лицо. Но Нелли Блай удается избежать расспросов, ведь больная мисс Браун боится людей.
В итоге суд выносит решение: доставить несчастную на остров Блэкуэлл и проявить о ней должную заботу.
На остров ее переправляют в компании еще нескольких женщин. Одна из них не знает английского — она на немецком просит отпустить ее к детям. Полиция задержала ее и решила отправить в Блэкуэлл. Где по-немецки тоже никто не понимает.
В сумасшедшем доме Нелли по очереди осматривают четверо врачей. Доктор Ингрэм уверен, что она абсолютно здорова, но остальные подписывают диагноз о полной невменяемости пациентки и невозможности ее выздоровления.
Нелли, конечно, предполагала, что на острове будет непросто, но все равно она не готова к тому, с чем ей пришлось столкнуться.
В палатах холодно, а нормальной одежды больным не выдают. Кормят объедками со стола врачей, за которые еще нужно побороться. Всем без исключения прописывают ванны с холодной водой, которую не меняют, пока она не превратится в помои. Женщины с сыпью и язвами вытираются тем же полотенцем, что и здоровые пациентки.
Больных «тихого» отделения, куда попала Нелли, большую часть времени заставляют неподвижно сидеть на неудобных скамьях. Разговоры, чтение, игры запрещены. Медсестры издеваются над душевнобольными, провоцируя на срывы, а когда те нарушают режим — избивают их, душат и, окуная с головой в ванну, подолгу держат под водой. Все это происходит за спиной у врачей, но с их молчаливого согласия: жалобы больных игнорируются.
Только через десять дней Нелли удается вырваться наружу благодаря уловке Джозефа Пулитцера: редакция «отыскивает друзей» Нелли Браун, которые через суд добиваются разрешения взять ее на домашнее содержание.
За это время все женщины, которые прибыли в сумасшедший дом вместе с Нелли, заболели. Немка, Луиза Шанц, которую так никто и не выслушал, простудилась и слегла с лихорадкой. Одна из девушек, Тилли Мэйард, действительно сошла с ума.
Пулитцер доволен. Газета публикует ряд обличительных репортажей Нелли Блай. Они получают широкую огласку. Против администрации психиатрической клиники заводят дело в суде.
Нелли вызывают как свидетельницу обвинения. Но когда она в сопровождении представителей городских властей снова прибывает на остров, то обнаруживает в сумасшедшем доме разительные перемены.
Старые ванны заменили, больным выдали одежду и нормально кормят, а пациенток, которых знала Нелли, в сумасшедшем доме больше нет. Более того, администрация клиники утверждает, что женщины, упомянутые в репортажах Нелли Блай, никогда и не числились в Блэкуэлле.
Тем не менее в психиатрической больнице начинается внутреннее служебное расследование, половину медицинского персонала увольняют, и в том же году на содержание клиники выделяют на миллион долларов больше. Нелли считает это своей маленькой победой.
После выхода в свет книги «Десять дней в сумасшедшем доме» о Нелли Блай узнает вся Америка. Пулитцер начинает вкладывать деньги в молодую журналистку — как в «лицо фирмы». Ее разоблачительные репортажи выходят один за другим. Нелли Блай в военной академии Вест-Пойнт. Нелли Блай на Диком Западе. Нелли Блай покупает ребенка.
Под видом наемной работницы, женщины легкого поведения, провинциальной простушки она проникает в притоны и богатые дома, разоблачает медиумов и шарлатанов. В редакции ее называют «крестоносцем в юбке», лучшие карикатуристы Нью-Йорка иллюстрируют ее статьи, изображая отважную девушку, готовую сразиться с любой несправедливостью.
Для читателей Нелли Блай сродни героиням детективных романов. С той лишь разницей, что ее расследования реальны.
Нелли Блай работает на износ, но однажды, проснувшись утром от головной боли, понимает: ей нужен отпуск. На следующий день она предлагает редактору новый проект: побить рекорд Филеаса Фогга, героя фантастического романа Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней», совершив кругосветное путешествие за 75 дней.
«Нелли, эта затея не для тебя, — пытается урезонить ее Пулитцер. — Подумай сама. Ты — женщина. У тебя будет слишком много багажа, мне придется выделить тебе охрану, да и языков ты не знаешь никаких, кроме английского. Такое занятие по плечу только мужчине».
«Очень хорошо, посылайте мужчину! — вскипает Нелли Блай. — А я найду другую редакцию, выеду вслед за ним на следующий день и все равно побью его рекорд!»
Но тема вроде бы закрыта. Однако спустя год Пулитцер вызывает Нелли к себе и как бы невзначай спрашивает, действительно ли она готова отправиться в поездку вокруг света? Старт — послезавтра.
За несколько часов для кругосветного путешествия сшиты единственное платье и клетчатое непромокаемое пальто. В единственный же саквояж упакованы предметы личной гигиены, шлепанцы, набор карандашей и блокнотов, чернильница, часы с нью-йоркским временем, халат, пара чашек, запас носовых платков, блейзер и нижнее белье.
В редакции журналистке выдают паспорт и 200 фунтов. Часть денег она рассовывает по карманам, часть кладет в маленькую сумочку на шее.
14 ноября 1889 года Нелли Блай поднимается на борт парохода. Она дождалась своей кругосветки.
Позднее свои путевые заметки и очерки Нелли Блай объединит в книгу «Вокруг света за 72 дня». Стиль ее не отличается особым изяществом, а рассказы не имеют конкретного сюжета: путешественница просто описывала все, что ей довелось увидеть во время путешествия — от собаки, которой чудаковатые хозяева дали кличку Дом-милый-дом, до нравов японских гейш и их пренебрежительного отношения к европейским носовым платкам.
Сегодня в интернет-блогах таких десятки. Но в XIX веке Нелли — первая женщина, которая в реальном времени рассказывает современникам, как выглядит мир. К тому же она ничего не скрывает от своих читателей — к примеру, признается, что путешествие началось с морской болезни, которая мучила ее несколько дней.
От намеченного графика кругосветной «гонки» Блай начинает отставать еще по пути из США в Англию. Из-за плохой погоды пароход прибывает в Саутгемптон на два дня позже, и скорый поезд, на котором Нелли рассчитывала добраться до Лондона, уже ушел.
На ее счастье, пароход доставил из Америки так много почты, что британские железнодорожные службы назначают дополнительный поезд, на который берут и пассажиров.
А во Франции путешественница намеренно отклоняется от запланированного маршрута — чтобы заехать в Амьен и взять интервью у Жюля Верна, который сам встречает ее на вокзале. Правда, не обходится без конфуза: знаменитый писатель думал, что журналист Н. Блай — мужчина.
Впечатленный энтузиазмом путешественницы, он будет потом отмечать на своей карте передвижения Нелли Блай по планете.
Тем временем приключения журналистки продолжаются. В итальянском Бриндизи Нелли чуть не опаздывает к отплытию парохода «Виктория», идущего в Порт-Саид: она пыталась отправить заметку для Пулитцера по телеграфу, но местные служащие не говорили по-английски и не знали, где находится Нью-Йорк.
Нелли Блай плохо отзывалась об английских железных дорогах и не увидела Францию, потому что «стекла в вагонах были очень грязные». Но пароход «Виктория» стоит отдельной обличительной статьи.
В ней журналистка отстаивает право женщины ходить по палубе в пижаме, подробно описывает хамство персонала и безразличие офицерского состава к просьбам пассажиров. Именно на этом пароходе ей делают первое предложение руки и сердца.
Молодой аристократ, который знаком с Нелли всего один день, признается ей в любви. Блай отвергает ухажера, полагая, что это розыгрыш. Тут же объявляется еще один джентльмен, который подыскивает себе жену, способную путешествовать без багажа. Несерьезность намерений кавалера выдают его собственные 19 чемоданов.
Нелли Блай уже догадывается, что все эти женихи — липовые. И их единственная цель — задержать ее хотя бы на несколько дней.
Тем временем в Нью-Йорке Пулитцер начинает — и в прямом, и в переносном смысле — стричь купоны с кругосветного путешествия своей журналистки.
«Нью-Йорк Уорлд» принимает ставки на день и час завершения кругосветки Нелли Блай: тот, чей прогноз окажется точнее всего, получит в качестве приза оплаченное путешествие по Европе и 500 долларов на расходы.
Желающим надо вырезать из газеты лотерейный купон, заполнить его и прислать в редакцию. С помощью этого трюка Пулитцер продает 800 тысяч экземпляров газеты одним только участникам конкурса.
А Нелли Блай продолжает кругосветку. На пять дней ей приходится задержаться в ожидании судна в Коломбо. На пароходе «Ориентал» очередной «жених» в порыве страсти пытается выбросить ее за борт.
Впрочем, самим экипажем парохода Блай остается довольна: «Ориентал» прибывает в Гонконг на два дня раньше графика. А там путешественницу огорошивают новостью: оказывается, у нее есть конкурентка, которая опережает ее в кругосветной гонке на три дня.
Конкурентку зовут Элизабет Бислэнд, она корреспондент журнала «Космополитен», который решил составить конкуренцию «Нью-Йорк Уорлд».
Бислэнд в спешном порядке — всего за шесть часов — собрали в дорогу и отправили почти одновременно с Нелли Блай, но в противоположном направлении. Бислэнд прибыла в Гонконг за три дня до Блай и даже заплатила 1000 долларов, чтобы ее корабль покинул гавань на два дня раньше срока.
У Бислэнд рекомендательные письма во все пароходства мира и значительно больше денег на расходы. И она хочет обогнуть земной шар за 70 дней.
«Что ж, а я обещала своей редакции, что завершу кругосветку за 75 дней, — не теряет самообладания Нелли, — и я это сделаю».
Но ей опять приходится задержаться в ожидании пароходов — на пять дней в Китае и на пять дней в Японии. А когда она наконец добирается до Сан-Франциско, шансы на завершение кругосветки раньше героев Жюля Верна становятся совсем призрачными: при входе в порт выясняется, что береговым властям сообщили, будто бы на борту парохода есть заболевшие оспой. Так что корабль должен простоять в карантине две недели.
Нелли Блай каким-то чудом уговаривает врачей освидетельствовать ее отдельно — и журналистке в виде исключения разрешают сойти на берег.
Прямого железнодорожного сообщения между Сан-Франциско и Нью-Йорком нет, Нелли предстоит добираться до конечного пункта кругосветки с пересадками. Она уже безнадежно отстает от графика, а в порту ей вдобавок ко всем неприятностям сообщают, что на востоке железнодорожные пути занесло снегом и движение поездов вообще приостановлено.
Нелли в отчаянии. Она спешит на вокзал и там обнаруживает, что ее ожидает… персональный поезд. Предвидя такое завершение сюжета, Пулитцер нанял специальный состав из одного вагона. Тот на всех парах провезет Блай через всю страну.
На каждой станции, где поезд останавливается, чтобы пополнить запасы угля, Нелли встречают восторженные толпы. У Блай берут интервью, ее ладони уже болят от рукопожатий. После короткой остановки поезд снова мчится на восток на полной скорости.
Эта стремительность дважды спасает Нелли жизнь. Сначала неизвестные злоумышленники попытались перегородить железнодорожные пути — но не успели. А потом, в горах Нью-Мексико, поезд благополучно проезжает по мосту, на котором рабочие проложили рельсы, но не успели их закрепить. Он бы рухнул, будь скорость меньше 80 километров в час.
Нелли Блай триумфально финиширует в Нью-Йорке через 72 дня 6 часов и 11 минут. Ее конкурентка Элизабет Бислэнд, опоздав в Саутгемптоне на пароход, прибывает на четыре дня позже.
Этот кругосветный марш-бросок обошелся Пулитцеру в 8000 долларов, 5000 из которых составил гонорар Нелли Блай. Но все затраты многократно окупились.
Газеты с репортажами из кругосветки переиздавались на следующий же день дополнительным тиражом, хотя их продавали на несколько центов дороже обычного. За время кругосветки Нелли Блай редакция удвоила количество рекламных объявлений, и доход «Нью-Йорк Уорлд» превысил один миллион долларов.
А Нелли Блай стала национальной героиней. В ее честь называли поезда, отели, лошадей. Фрэнсис Скотт Фицджеральд списал с нее Эллой Кай — героиню романа «Великий Гэтсби», а на прилавках появилась настольная игра «Вокруг света с Нелли Блай».
Свалившаяся на Нелли Блай слава сделала ее самым известным журналистом Америки — и испортила ей карьеру. Она больше не могла писать свои знаменитые репортажи: ее везде узнавали. К тому же известность не приносила Блай никаких дивидендов.
Портрет журналистки красовался на коробках конфет, рекламе таблеток и в витринах модисток, а сама она по-прежнему жила на зарплату. В итоге Блай оставила карьеру журналистки и стала ездить по стране с лекциями.
В 1895 году сбылось пророчество Жюля Верна: Нелли Блай вышла замуж за пожилого вдовца — промышленника Роберта Симена. Ему было 70, ей 28.
После смерти мужа Блай возглавила его компанию, но быстро разорилась и вернулась в журналистику, став во время Первой мировой войны первой женщиной — военным корреспондентом в Америке.
В 1919 году она получила свою колонку в «Ивнинг Джорнэл», помогала бедным женщинам искать работу, собирала деньги для сирот и вдов.
Блай было всего 55 лет, когда она заболела пневмонией. Недуг оказался фатальным. 27 января 1922 года во всех газетах появился некролог: «Умер лучший репортер Америки».
За свою короткую жизнь Нелли Блай, она же Элизабет Кокран, успела так много, что в мире журналистики ее карьера до сих пор считается эталоном успеха.
Блай не боялась трудностей и обладала неутолимым любопытством. А главное — каждым своим репортажем она пыталась изменить мир, сделать его хотя бы немного лучше.