Обычно мы представляем жителей Московского государства — дьяков, бояр, царей — по примерам застывшего и каноничного древнерусского искусства: фрескам, рукописям или иконам.

Реалистическая живопись появилась в России лишь в XVIII веке во многом благодаря реформам Петра Великого. Однако запечатлеть для потомков быт и костюмы русского царства художники Нового времени, конечно, уже не могли — этими же петровскими преобразованиями старый мир был уничтожен. Есть только одна возможность взглянуть на московитов с помощью привычного нам иллюзионистического искусства. Это произведения художников тех европейских стран, где бывали русские послы, либо же зарисовки иноземцев, прибывавших в Россию в качестве дипломатов или купцов.

Одна из первых таких работ — гравюра немецкого художника Ганса Бургмайра (современника Альбрехта Дюрера). На ней изображено посольство 1518 года от великого князя московского Василия III в Инсбрук к императору Священной Римской империи Максимилиану I. В левой части картины — дьяк Владимир Семенович Племянников и толмач (переводчик) Истома Малый. В правой части — император, узнаваемый и по короне и по фамильному габсбургскому носу. Они стоят на полу, вымощенном плитами с двуглавыми орлами — но это не русский герб, а имперский.

Это был ответный визит. Ранее, в 1517 году, Россию посетил австрийский посол Сигизмунд фон Герберштейн, составивший «Записки о Московии». Именно с этого путешествия Герберштейна начались русско-австрийские отношения, и в честь 500-летнего юбилея 2017 год был объявлен перекрестным Годом туризма России и Австрии.

Автором других известных записок о России был посол германского шлезвиг-голштинского герцога Фридриха III Адам Олеарий. Он посещал двор царя Михаила Федоровича дважды, в 1634 и 1636 году, а в 1647 году издал подробное «Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию». Книга содержала множество гравюр, иллюстрирующих жизнь русских, а на обложке бояре в собольих шапках соседствовали с персами в тюрбанах: оба народа казались немцу одинаково диковинными.

В 1673 году ко двору Алексея Михайловича прибыло шведское посольство, в составе которого был инженер Эрик Пальмквист. Его альбом «Заметки о России» был полон зарисовок городов и их военных укреплений (таково было задание шведского короля). Но, помимо этого, книга иллюстрировала многие сцены русского быта..

Изредка подобные гравюры раскрашивались, как, например, карта из записок Герберштейна, но в основном они оставались черно-белыми. Исключение — знаменитая гравюра «Русское посольство к императору Священной Римской империи Максимилиану II в Регенсбурге» 1576 года. На ней изображены посланники Ивана Грозного, князь Захарий Сугорский, дьяк Андрей Арцыбашев и члены их свиты, которые держат в руках дары императору — собольи шкурки, связанные «сороками» (по сорок штук). Наряды московитов красочны и разнообразны, прорисованы до мельчайших деталей. Кстати, именно эту гравюру использовал художник Борис Кустодиев при работе над костюмами оперы «Борис Годунов» 1908 года.

Сохранилось и несколько портретов маслом, которые иностранцы писали с русских гостей. Один из них изображает Григория Микулина, в 1600–1601 годах возглавлявшего посольство от Бориса Годунова к Елизавете Тюдор. Неизвестный художник не стал писать Микулина в полный рост и сосредоточился на лице посла, умном и серьезном. Странно, но Микулин изображен на картине без бороды, что противоречило и обычаю, и воспоминаниям о нем англичан.

Подробнее рассмотреть костюм русского вельможи, украшенный богатой вышивкой, можно на картине, написанной в 1656–1657 годах придворным живописцем герцогов Медичи Юстусом Сустермансом. Это портрет посла Ивана Чемоданова, отправленного царем Алексеем Михайловичем в Венецию, чтобы попросить у республики финансовую поддержку в войне с Польшей и Швецией (безуспешно).

Еще интересней рассматривать групповой портрет 1662 года неизвестного автора, на котором запечатлены участники русского посольства в Англию — князь Петр Прозоровский, Иван Желябужский, дьяк Иван Давыдов и толмач Андрей Форот. Они отправились к Карлу II по приказу Алексея Михайловича, чтобы поздравить монарха со вступлением на престол. Одежды и позы мужчин выдают, кто был главой посольства, а кто — его подчиненными.

В 1681–1682 годах Хуан Карреньо де Миранда, преемник Диего Веласкеса на посту придворного художника испанского короля, написал портрет Петра Потемкина, посла царя Федора II Алексеевича ко двору Карлоса II. Живописец был явно впечатлен красочным нарядом и гордой осанкой Потемкина. Картина считается одним из лучших испанских портретов этого периода и выставляется в мадридском Национальном музее Прадо, куда попала из королевской коллекции.

Петра Потемкина писал и придворный английский художник Годфри Неллер, когда посол прибыл в Англию ко двору Карла II. Этот портрет стал причиной исторического курьеза. Сначала мастер Роберт Уайт выполнил с него гравюру, обрезав фигуру посла и заключив ее в рамку с херувимами и львами. А позже некий художник (возможно, Густав Шмидт) написал по образцу гравюры портрет маслом. В начале ХХ века он попал в Капитолий штата Вирджиния (США), где портрет посчитали изображением возлюбленного Покахонтас — капитана Джона Смита, будто бы носившего восточные одежды в турецком плену, — и повесили картину в кабинете губернатора.

Посольские процессии тоже писали маслом, но намного реже. В амстердамском Рейксмузеуме хранится полотно Сибранда ван Бееста «Приезд посольства царя Московии на заседание представителей Штатов в Гааге, 4 ноября 1631». В те времена России было позволено держать в Нидерландах постоянного представителя. Эта картина ошибочно считалась некоторыми историками изображением Великого посольства Петра I 1697–1698 годов.

От путешествия самого молодого царя осталось много и подлинных свидетельств — европейцы с большим любопытством следили за посольством восточных «варваров». Из них наиболее интересны два портрета приближенных Петра — Александра Меншикова и Франца Лефорта, написанные нидерландским художником Михилем ван Мюссером. Портреты отражают грядущие перемены в российском обществе. Например, Лефорт на картине причудливо сочетает напудренный парик с богатой шубой в русском стиле. Сам же Петр во время Великого посольства предпочитал позировать уже в европейском костюме — который в скором времени надели вельможи всей страны.