Архитектор, который подарил нам  Москву

Биография

Родился зодчий в Петербурге (в 1784 году) в семье неаполитанского художника Винченцо Джованни Бова. Через пару лет семья с маленьким сыном Джузеппе переехала в Москву. Когда мальчик подрос, его определили в архитектурное училище при Экспедиции Кремлевского строения, которое уже по ходу его учебы было преобразовано в Архитектурное училище.

Отцом-основателем школы был Матвей Федорович Казаков, а непосредственное руководство занятиями в это время вел Франческо Кампорезе. Этих двух мастеров Бове считал своими учителями. Большое влияние на молодого архитектора также оказал Карл Росси, с которым он работал сразу после выпуска из училища.

Росси был всего на десять лет старше Бове, но к этому времени он уже считался серьезным мастером.

Вместе с Росси, еще в должности помощника архитектора, Бове трудился над реконструкцией и перестройкой Тверского путевого дворца, за что даже был награжден императорскими золотыми часами.

Позже Бове пришлось восстанавливать, а фактически строить заново обветшавшую Водовзводную башню Кремля. Эту работу пришлось повторить: башню взорвали французы.

До начала Отечественной войны Бове успел получить чин титулярного советника (гражданский аналог армейского штабс-капитана), еще дважды был одарен золотыми часами и даже бриллиантовым перстнем. В это же время архитектор изменил фамилию на более привычную нашему слуху Бове, а имя Джузеппе на русское Осип.

Когда армия Наполеона вторглась в пределы России, Осип Бове записался в Московский гусарский полк, который на свои деньги формировал граф Петр Салтыков – отставной офицер, сын московского губернатора фельдмаршала Ивана Салтыкова.

По формальному статусу, полк был ополченским, но по форме — регулярным. Бове служил там с Александром Грибоедовым, Александром Альбьевым, Николаем Толстым — отцом Льва Толстого, а также Шереметьевы, Голицыны и другие знатные горожане.

Ко времени оставления Москвы полк еще не был до конца укомплектован и вооружен, дальнейшее его формирование проходило в Казани.

Там Салтыков заразился от раненых нервной горячкой и умер, а полк объединили с обескровленным в боях Иркутским драгунским, переименовав в 16-й Иркутский гусарский полк. Под этим названием Бове участвовал в освобождении страны и заграничных походах.

Женился будущий градостроитель уже сильно после войны, и эта свадьба вызвала в Москве нешуточный скандал. Избранницей его стала княжна Авдотья Трубецкая — наследница огромного состояния и хозяйка нескольких подмосковных поместий.

Авдотья Семеновна происходила из весьма уважаемой семьи академика Семена Емельяновича Гурьева, профессора Санкт-Петербургского Училища корабельной архитектуры, автора первого в России учебника по высшей математике. А титул она получила после свадьбы с князем Алексеем Ивановичем Трубецким.

В 1813 году гвардейский офицер погиб в битве народов под Лейпцигом, а через три года молодая вдова (ей не было и тридцати) вышла замуж за архитектора Бове.

Высший свет этого союза не принял: «Москва помешалась: художник, архитектор, камердинер - всё подходит, лишь бы выйти замуж», - писала острая на язык сплетница княжна Туркестанова.

Но любовь оказалась сильнее светских пересудов: красавица Трубецкая пожертвовала титулом, и стала чиновницей седьмого класса Бове. Кстати, к этому моменту у Авдотьи Семеновны было пятеро детей, и еще четверых она родила в браке с Осипом Ивановичем.

Но до этого Бове еще предстояло стать главным градостроителем разоренной столицы. Так что вернемся к тому моменту, как он прибыл из военных походов и немедленно включился в работу «Комиссии по строению Москвы», созданную при московском главнокомандующем Федоре Ростопчине.

Входили туда известные мастера: Василий Стасов, Доменико Жилярди, Федор Соколов, Афанасий Григорьев и Василий Балашов и другие.

На пепелище

По официальным данным, из существовавших до пожара 9158 домов (2567 каменных и 6591 деревянных) сгорело 6532 (2041 каменных и 4491 деревянных). Из 387 казенных и общественных зданий 192 были уничтожены. Центр выгорел примерно на 90 процентов, почти исчезли Пречистенская, Якиманская, Сретенская части и Китай-город, чуть меньше пострадали Тверская и Мясницкая.

Бове сначала был поручен центральный участок, в который входил Китай-город и нынешняя Красная площадь — перед войной она представляла собой беспорядочное нагромождение торговых лавок и была отделена от Кремля и собора Василия Блаженного.

Мастер решил связать их в единый ансамбль, выстроив напротив кремлевской стены новое здание Торговых рядов в виде 12-колонного портика с куполом (сейчас там стоит ГУМ).

Портик перекликался с контурами и куполом Сената, а храм Василия Блаженного и Воскресенские (Иверские) ворота замыкали огромное свободное пространство. Шедший вдоль кремлевской стены Алевизов ров был закопан, предмостные укрепления снесены. Также по инциативе Бове на площади поставили памятник Минину и Пожарскому — сначала их поставили спиной к торговым рядам, но потом перенесли, чтобы не мешали демонстрациям.

Главный по фасадам

С мая 1814 года Осип Бове назначен заведующим «фасадической частью» города, «чтобы он за всеми казенными, публичными и общественными строениями, строящимися или приводящимися в прежнее или лучшее состояние, имел непосредственный надзор». По сути, это пост главного архитектора.

А еще он фактически занялся разработкой генплана застройки Москвы, которая изначально была поручена шотландскому специалисту Вильяму Гесте, но в 1813 году провалилась на утверждении комиссии, и император Александр I предложил мастерам действовать самостоятельно.

Новая концепция была готова в 1817 году. Согласно ней, Москва сохранила сложившийся веками концентрический характер с радиальными магистралями. Бульварное и Садовое кольца на месте отживших свой век укреплений стали городскими артериями, ворота и заставы превратились в площади. Центр Москвы был очищен от нерегулярной застройки, улицы по возможности спрямлены, расширены и благоустроенны.

Река Неглинка стараниями инженера Егора Челиева была убрана в трубу, что высвободило новые зоны для застройки. Вокруг Кремля и Китай-города была создана цепочка просторных площадей – Красная, Манежная, Воскресенская (ныне площадь Революции), Лубянская, Старая и Новая и т.д.

Преобразились улицы Трубная и Петровка, Кузнецкий мост, появилась Театральная площадь и Александровский сад. Все фасады постарались подчинить единому стилю, даже цвет построек был регламентирован.

Вдоль крепостной стены древнего Кремля, где раньше текла Неглинка, Бове предложил разбить сады и сам же создал проект. Кремлевский, а позже Александровский сад очень быстро стал любимым местом прогулок московской публики.

Кстати, для декорирования знаменитого грота Руины под Средней Арсенальной башней использовались фрагменты декоративных украшений зданий, погибших в огне.

Рядом появился Манеж — здание, где одновременно мог проводить парад целый полк. Необходимость в нем появилась в 1817 году, когда праздновалось пятилетие победы над Наполеоном.

Инженерный план самого большого в мире на тот момент здания без внутренних опор создал инженер Августин Бентакур, а знакомый нам поныне классический внешний облик зданию придал Бове. Правда, потом инновационное творение Бентакура пришлось дорабатывать и ремонтировать, за что снова взялся Бове.

Архитектора на «бис»

Разумеется, Осипу Ивановичу помогали в разработке концепции, но отдельные территории – чисто его работа. Например, Театральная площадь. Ясно было, что нужно восстанавливать Петровский дворец из руин, в остальном архитекторы получили полную свободу благодаря осушению берега Неглинки.

Бове же предложил проект обширной площади с главным городским театром, а Малый театр, Сенатская типография и жилые дома должны были быть выдержаны в едином стиле с ним. Центр площади украсил фонтан.

Изначально предполагалось восстановить стоявший тогда на площади Петровский театр по проекту профессора, а впоследствии и ректора Императорской Академии художеств Андрея Михайлова. Но он не вписывался в план создаваемой Бове площади. Так что главному градостроителю пришлось самому спроектировать уже относительно знакомое нам здание Большого театра с колесницей над входом.

«На торжественном открытии публика вызывала не актеров, а архитектора. Перед увертюрой поднялся ужасный шум. Стали выкликать строителя: «Бове, Бове!» Он явился в ложе директора, и его заглушили рукоплесканиями...», — пишут «Московские ведомости» от 6 января 1825 года.

К сожалению, театр Михайлова-Бове в 1853 году сгорел. Восстанавливавший его архитектор Альберт Кавос несколько изменил пропорции, и не факт, что это пошло зданию на пользу.

Ворота в вечность

Пожалуй, самым монументальным сооружением Бове стала Триумфальная Арка — символ победы над Наполеоновской армией и послевоенного восстановления города.

Надпись ее фронтоне гласит: «Благословенной памяти Александра I, воздвигшаго из пепла и украсившаго многими памятниками отеческаго попечения первопрестольный град сей во время нашествия галлов и с ними двадесяти языков, лета 1812 огню преданный. 1826»

Кстати, Александр I достаточно трезво воспринимал свою скромную роль в военных успехах и, дабы не было двусмысленностей, от возведения подобных сооружений отказывался. Но после его загадочного исчезновения идея возродилась, и сменивший брата Николай I ее одобрил. О строительстве арки было офиально объявлено во время коронационных мероприятий в начале 1826 года.

Символические ворота должны были стоять на въезде в Москву со стороны Петербурга – у площади Тверской заставы, где сейчас находится Белорусский вокзал. Бове нарисовал торжественную, монументальную, но в то же время легкую арку и богато украсил ее декоративными элементами, которые по его эскизам изготовили скульпторы Иван Витали и Иван Тимофеев. Это классический пример русского ампира.

При этом Бове постарался максимально органично переработать окружающий арку район, чтобы монумент не выбивался из общего вида. Фасады окрестных домов были приведены в соответствие со стилем арки. Со стороны Кремля арка была издали видна через абсолютно прямую в этом месте Тверскую улицу, дома которой словно выстраивались в парадные шеренги. С противоположной стороны арка просматривалась от Петровского дворца, а вдоль дороги были разбиты парки и скверы.

Торжественная закладка Триумфальных ворот состоялась в 1829 году, а открыты они были лишь в 1834 году – из-за отсутствия средств работы затянулись на пять долгих лет. К сожалению, Бове торжественного открытия не увидел, он умер несколькими месяцами ранее.

К сожалению, оригинальная Триумфальная арка простояла чуть более ста лет — в 1936 году она стала мешать развитию города, и ее снесли. Через тридцать лет одумались и восстановили, благо сохранились точные чертежи. Сейчас она стоит на Кутузовском проспекте, рядом с панорамой Бородинской битвы и Поклонной горой.

Неизвестные творения

Все знают о монументальных творениях Осипа Бове, которые стоят на виду у всех туристов и внесены во все путеводители по Москве. Но мало кто знает, что архитектор активно строил и восстанавливал цервки, и эта часть его наследия сохранилась куда лучше, чем «хрестомайтиные» достопримечательности.

Бове создал Никольский храм на Котельнической набережной, церковь Живоначальной Троицы в Даниловом монастыре, перестроил церковь Покрова Пресвятой богородицы в Красном Селе (Нижняя Красносельская улица), восстановил и перестроил церковь Всех Скорбящих Радости на Ордынке работы Василия Баженова.

Но, пожалуй, один из самых ярких храмов авторства Бове находится даже не в столице, а в подмосковном селе Архангельское. Это церковь Михаила Архангела, которую он построил в имении своей жены Авдотьи Семеновны и где они все вместе жили, строил в подарок.

Это удивительный храм — гармоничный, красивый и очень домашний. И, пожалуй, это редкий случай, когда мастер не думал о градостроительных пропорциях и просто творил от чистого сердца.