Является ли телефон частью нашего мышления?

Стоит ли рассматривать телефон как часть нашей анатомии или просто как вещь? Заслуживают ли наши устройства той же юридической защиты, что тела и мозг? Исследователь из Кембриджа Карина Волт рассуждает на эту тему.

В ноябре 2017 года неизвестный открыл огонь по верующим в церкви в штате Техас. В результате атаки погибли 26 человек, несколько десятков человек получили ранения. Стрелявший покинул место преступления на машине, а затем был обнаружен мертвым. В ходе расследований ФБР неоднократно использовало палец мертвого преступника, чтобы разблокировать его iPhone. Однако неважно, о ком идет речь: все равно неприятно понимать, что полиция использует труп человека, чтобы проникнуть в его загробную цифровую жизнь.

Множество демократических законов защищают нас от нежелательных вторжений в наши тела и мозги. Они также закрепляют за нами право на свободу мысли и психическую неприкосновенность. Поэтому нельзя применять против воли человека нейрохемические препараты, которые могут повлиять на когнитивное функционирование, без четкого медицинского обоснования. Точно так же, по мнению ученых, сотрудники правоохранительных органов не могут заставить кого-то пройти тест на детекторе лжи, поскольку это считается вторжением в личную жизнь и нарушением права хранить молчание.

Сейчас, в эру технологий, философы начинают задаваться вопросом: действительно ли биологическая анатомия полностью отражает наши личности. Заслуживают ли наши устройства той же защиты, что наши тела и мозги?

В конце концов, смартфон – не просто телефон. Он может рассказать о вас больше, чем лучший друг. Ни один кусок железа не содержит столько информации, сколько содержит телефон: он «знает», с кем вы общаетесь, когда вы с кем-то общаетесь, что вы говорили, где вы были, что покупаете, что фотографируете, он обладает вашими биометрическими данными.

В 2014 году в Верховном суде США обсуждался вопрос, нужен ли полиции ордер, чтобы получить доступ к чужому телефону. Эти устройства «стали настолько неотъемлемой частью ежедневной жизни, что пришелец с Марса мог бы подумать, что они являются чертой человеческой анатомии», – написал председатель Верховного суда США Джон Робертс.

Философы Энди Кларк и Дэвид Чалмерс с совместном труде «Протяженное мышление» (1998) утверждали, что технология являются частью нас. Согласно традиционной когнитивной науке, «мышление» – это процесс нейронных вычислений и манипуляции символами, который осуществляется мозгом. Кларк и Чалмерс согласны с этим, но считают, что инструменты тоже являются частью нашего сознания. Такие предметы, как смартфоны или планшеты, часто точно так же функционально важны для нашего познания, как и импульсы синапсов.

Тезис «протяженного мышления» угрожает широко распространенному культурному предположению о неприкосновенности характера мысли, которое лежит в основе большинства правовых и социальных норм. В 1942 году Верховный суд США постановил: «свобода мысли является абсолютной по своему характеру; даже самое тираническое правительство неспособно контролировать внутреннюю работу ума». Эта точка зрения исходит от таких мыслителей, как Джон Локк и Рене Декарт, которые утверждали, что человеческая душа заперта в физическом теле, и наши мысли существуют в нематериальном мире, недоступном для других. Таким образом, внутренняя жизнь человека нуждается в защите только тогда, когда становится внешней – это может произойти, например, посредством речи. Многие исследователи в когнитивной науке все еще придерживаются этой картезианской концепции.

Однако такая узкая концепция сознания стала причиной многих споров сегодня. Юридические институты пытаются понять, как технология меняет то, что определяет человека, и установить новые нормативные границы, чтобы справиться с такой реальностью. Судья Робертс, вероятно, не слышал об идее «протяженного мышления», но она подтверждает его мнение и наблюдения, что смартфоны стали частью нашего тела. Если это так, то мы, по сути, стали киборгами: часть нас является биологической, часть – технологической. Учитывая то, как смартфоны переняли на себя часть функций нашего мозга – запоминание дат, телефонные номера, адреса – возможно, данные, которые они содержат, должны рассматриваться наравне с информацией, которую мы держим в уме. Поэтому если закон предусматривает защиту психической неприкосновенности, он должен давать такую же защиту и нашим устройствам.

Такие рассуждения приводят к некоторым радикальным выводам. Некоторые философы считают, что, когда мы умрем, наши телефоны должны быть похоронены вместе с нами. Если телефон является частью личности, он должен считаться скорее частью тела, а не простой вещью. Точно так же можно утверждать, что уничтожение чьего-то телефона эквивалентно физическому нападению. Если вы частично потеряете память, когда кто-то ударит вас в клубе, суд непременно постановит, что это было нападение. Поэтому, если кто-то сломает ваш телефон и удалит его содержание, возможно, этого человека следует наказать таким же образом, как если бы он ударил вас по голове.

Теория «протяженного мышления» также ставит под сомнение роль закона в защите содержания и значения мысли. Закон запрещает вмешиваться в нейрохимию (например, посредством медикаментов), потому что это влияет на содержание мышления. Но если устройства являются частью познания, они также должны подвергаться этим запретам. Возможно, некоторые методы, которые маркетологи используют для привлечения нашего внимания в интернете, чтобы подтолкнуть нас к принятию какого-либо решения, тоже должны считаться вмешательствами в мыслительный процесс. Говоря о защите значения мысли, закон должен гарантировать доступ к таким инструментам, как смартфоны – таким же образом, как свобода выражения мнений защищает право людей не только говорить или писать, но и использовать компьютер для распространения своего мнения в интернете.

Суд пока еще не готов принять такие решения. Помимо случаев массового убийства, существуют тысячи примеров, когда правоохранительные органы пытаются получить доступ к зашифрованным устройствам. Например, судьи в некоторых штатах Америки постановили, что полиция может принудительно использовать отпечатки пальцев, чтобы разблокировать телефон пользователя. (Благодаря новой функции распознавания лиц на iPhone X, полиции достаточно просто направить телефон на лицо человека).

Концепция, которой руководствуются юридические институты, давно устарела. Сейчас наши в наши мысли могут вторгнуться еще до того, как они сформируются. Нобелевский лауреат в области физики Ричард Фейнман говорил, что думал своей записной книжкой. Без карандаша и ручки было бы невозможно провести ряд сложных анализов. Если суд согласится с концепцией «протяженного мышления», тогда необходимо будет обеспечить защиту и признание даже таких простых технологий, как телефон или компьютер.