Почему Россия отказалась от Константинополя

А что если?.. Таким вопросом мы часто задаемся в быту, но почему-то считается неэтичным пытаться ответить на него применительно к историческим процессам. Хотя иногда очень бы хотелось представить, чтобы могло случиться, если бы все сложилось иначе, чем оно сложилось по факту.

Почему Россия отказалась от Константинополя
© Ридус

Ну вот, скажем, у русских войск не единожды была возможность занять Константинополь. Была она и при Екатерине Великой, и при Александре Освободителе, и при Николае II. Но каждый раз ее реализация срывалась по самым различным внешним и внутренним причинам.

Чтобы понять, почему Константинополь (ныне Стамбул) так и не стал российским, достаточно просто прикинуть, что могло бы случиться, прими Екатерина и Александр Вторые иное решение.

С Николаем тоже, кстати, Вторым все несколько сложнее — его слабое царствование было изначально обречено вне зависимости от того, рискнул бы он пойти на войсковую операцию на Босфоре или нет. Однако, вернемся к нашим гипотетическим сценариям.

Возможное вмешательство Запада

Основным сдерживающим фактором не дающим России, даже при наиболее благоприятном стечении обстоятельств (а такие были), установить контроль над Босфором и Дарданеллами и вывести Черноморский флот на средиземноморский простор, была угроза конфликта с западными странами. Причем, как показала Крымская война, опасения эти были отнюдь не беспочвенными.

Примерно этого ожидала Екатерина II, несмотря на революцию во Франции, и уже нисколько в этом не сомневался Александр II. Печальный пример отца Николая I, не успевшего уклониться от прямого столкновения с коалицией западных стран, был у него перед глазами.

При Николае II, казалось бы, ситуация наконец благоволила к осуществлению операции на Босфоре — Запад впервые был расколот на две коалиции, которые сцепились между собой. Но вместо этого, слабый и бездарный самодержец зачем-то позволил втянуть свою страну в чуждую ее интересам глобальную драку.

Если страны Запада в ходе Первой мировой войны мечтали о дележе всего мира, то царское самодержавие позволяло себе максимум где-то в глубине двора помечтать об «освобождении храма Святой Софии». Тоже, конечно, вполне себе империалистический план, учитывая, что имелась в виду столица другого государства, хотя и куда более скромный, чем у союзников и противников по Первой мировой.

Кстати, ни в планы Антанты, ни Тройственного союза не входило усиление России. А значит, случись чудо и выдержи маломощная николаевская империя нагрузки войны на три фронта и реализуй план занятия Константинополя, с вероятностью в 100%, партнеры по Антанте потребовали бы от «третьего Рима» покинуть «второй» «по-хорошему».

Таким образом, мудрые российские государи фактор войны с Западом учитывали, а слабые — нет. В результате один получил позорное поражение, а второй — и вовсе революцию и падение самодержавия. При Екатерине II никто не стал искушать судьбу, а при Александре II пришлось и вовсе уступить, заключив в 1878 г. крайне невыгодный Берлинский договор.

В начале 1917 г. Временное правительство по инерции продолжало вынашивать империалистические планы свергнутых им царей, но в Лондоне, Париже и Вашингтоне эти потуги ничего, кроме снисходительной улыбки, вызвать не могли.

Экономические издержки

Взять город и удерживать его — это две разные задачи. Действительно, занять Стамбул, вернув ему название Константинополь, русские войска могли много раз в течение XVIII и XIX столетия. Но вот остаться там у них вряд ли бы получилось.

Уйти пришлось бы не только из-за практически неизбежного вмешательства западных держав, не заинтересованных в усилении позиций России в Средиземноморском регионе. Были на то и чисто экономические причины — как-то нужно же было обеспечивать условный гарнизон, который в этом условно занятом Константинополе даже при самом благоприятном раскладе оказался бы в окружении.

В худшем же варианте, помимо войны с Англией и Францией, Россию ждало бы противостояние со многими и восточными государствами. Это могли не учитывать даже самые талантливые полководцы, как, например, А. В. Суворов, но обязаны были принимать во внимание ответственные политики. Императрица Екатерина Великая и ее правнук Александр II как раз такими и были, поэтому на авантюру никто из них не пошел.

Велика была бы вероятность, что все усилия по взятию Константинополя пошли бы прахом, потому что занявшие его войска, и автоматически оказывающиеся окруженными со всех сторон, пришлось бы эвакуировать из-за невозможности наладить их снабжение.

Даже Крым русская армия занимала несколько раз, еще при Анне Иоанновне, но потом все равно отходила на исходные позиции. И именно по этой причине — невозможности снабжать армию на полуострове. Притом что в данном случае существовал-таки сухопутный путь для подвоза всего необходимого.

В случае же занятия Константинополя даже вся мощь Черноморского флота не гарантировала бы бесперебойности поставок константинопольскому гарнизону. Турецкий флот, или эскадры Англии и Франции, либо корабли Германии обязательно попытались бы перерезать все возможные морские каналы снабжения. При этом, судоходство по Босфору было бы наверняка заблокировано путем затопления в нем каких-нибудь старых кораблей.

Негативные последствия развала Османской империи

Вообще-то рассуждения о возможности или невозможности занять Константинополь, следовало бы начать с вопроса: а была ли вообще такая цель у царской России? Публично она была озвучена только в так называемом завещании Петра Великого. Такой документ действительно существует, хотя и его подлинность вызывает большие вопросы.

Самое же интересное заключается в том, что несмотря на многочисленные войны с Турцией, Российская империя никогда не ставила перед собой задачу полного разгрома Османской. Где-то подспудно государи императоры и императрицы чувствовали, что судьбы наших стран каким-то метафизическим образом связаны. И действительно, две могущественные империи рухнули практически одновременно.

А вот если бы Екатерина не остановила Суворова, Александр — Скобелева, а революция — Колчака, то совершенно неизвестно, как сложилась бы ситуация и во время Второй мировой, и в наше время. Ясно только, что никакого урегулирования не случилось бы и Турция наверняка не колебаясь выступала бы на стороне гитлеровской Германии.

Символ примирения

Болезненной точкой в истории взаимоотношений двух империй — Российской и Османской всегда был Собор Святой Софии, ставший после падения Византии мечетью Айя София. Но и этот деликатный момент потерял какую бы то ни было остроту в наше время. Теперь это музей, в котором уживаются суры из Корана и восстановленные православные фрески. В каком-то смысле наглядный символ примирения.

Еще один чувствительный аспект, связанный с проходом судов через черноморские проливы, сняла декларация Монтрё 1946 года. Хотя и не в полной мере, если иметь в виду возможность захода в акваторию натовских кораблей. Но главное — Черноморский флот не оказывается заблокированным. Во всяком случае, в мирное время.