Почему европейцы боялись жестокости русских дуэлей
В начале сентября резко возрос интерес российского общества к дуэльным поединкам и правилам их проведения. Возможно, это было связано с видеообращением главнокомандующего войсками национальной гвардии Российской Федерации генерала армии Виктора Золотова. «360» решил разобраться в тонкостях русских дуэлей.
Первый известный историкам дуэльный кодекс появился в Италии в 1410 году. В те времена люди выясняли отношения между собой посредством мечей, секир, кинжалов, копий и прочих рыцарских атрибутов. Тест был написан в стихотворной форме и сопровождался иллюстрациями. Судя по всему, основное внимание тогда уделялось не моральным аспектам поединков, а наиболее действенным приемам проткнуть оппонента острым предметом.
Позднее к созданию правил подключились французы и англичане, за ними — американцы. В начале ХХ столетия в России появился кодекс Дурасова, обобщивший европейский опыт и адаптировавший его к русским реалиям. Но это не значит, что россияне все это время вели себя мирно и споры решали на словах. Просто в эпоху широкого распространения дуэлей они были запрещены, и строгое юридическое обоснование таких поединков было невозможно. При защите чести руководствовались негласной практикой и традициями.
А традиции гласили следующее. Дуэль могла состояться только между равными персонами, в основном — из дворянского сословия. Ею нельзя заменить законное судебное разбирательство для восстановления нарушенных прав, однако можно отстоять поруганную честь. Причем нижестоящее в табели о рангах лицо не может оскорбить противника, а лишь способно посягнуть на его права.
Так, если разночинец вызывал на поединок дворянина, тот не мог принять вызова. Оскорбленному следовало искать защиты в суде. В обратной ситуации действовали практически те же правила, за исключением того, что дворянин страдал лишь от нарушения права, а никак не от оскорбления.
Но в исключительных случаях дуэль все же могла состояться. Дать шанс получить удовлетворение благородному лицу от низшего сословия мог неофициальный суд чести. При этом разрешение на схватку было письменным. Если соперник, конечно, заслуживал чести сражаться с дворянином.
Низшие сословия могли сходиться на дуэлях между собой при желании, но это считалось явлением аномальным и не отвечало принципам и назначению благородных поединков.
На западе русские дуэли зачастую называли «узаконенным убийством» из-за их крайней жестокости. Но это, скорее всего, было вызвано тем, что в Европе правила поединков к середине ХIХ века заметно смягчились. Европейцы стрелялись с больших расстояний из неподвижного положения. Целью таких схваток было скорее моральное удовлетворение и они редко заканчивались летальным исходом. Русские звали их «опереточными».
В России противники располагались на дуэли примерно в 8-10 метрах друг от друга. Стрелявший по жребию вторым мог потребовать, чтобы противник подошел к барьеру, то есть сократил расстояние еще вдвое. Отсюда и пошло знаменитое «К барьеру!».
Европейцам также незнакомо было правило поединка «до результата». После промаха обеих сторон оружие могло быть перезаряжено, и схватка продолжалась дальше по желанию ее участников. Даже если обидчик стрелял в воздух намеренно, его противник вынужден был делать выстрел на поражение. Два промаха означали, что риску никто не подвергся, значит нужно продолжать. Дуэль прекращалась в случае смерти, ранения или полного изнеможения.
Практиковались также и «четверные» дуэли. Когда после поединка основных фигурантов сходились их секунданты. Так писатель Грибоедов и будущий декабрист Якубович стрелялись на из-за балерины Истоминой в 1817 году. Они не пострадали, в отличие от инициатора поединка, но Якубовичу пришлось уехать на Кавказ, распростившись с гвардией по указу царя.
Осенью 1825 года флигель-адъютант Владимир Новосильцев и подпоручик Семеновского полка Константин Чернов стрелялись с восьми шагов из-за отказа первого жениться на сестре второго. Смертельно ранены были оба.
Примечательно, что инициатором и невольным виновником тому стала мать Новосильцева, запретившая женитьбу. Женщина, замаливая грех, купила постоялый двор, где от раны умер ее сын, устроила там богадельню, возвела храм и остаток жизни посвятила молитвам.