Репетиция холокоста: почему ее назвали «хрустальной»

Разгромленные дома, разграбленные магазины, избитые, истекающие кровью люди, обезумевшая толпа, издевающаяся над евреями, трупы на улицах, горящие школы и синагоги, равнодушно взирающие на весь этот ужас полицейские, — такой запомнилась очевидцам ночь с 9 на 10 ноября 1938 года.

Репетиция холокоста: почему ее назвали «хрустальной»
© Ридус

Но сильнее всего в память врезались разлетевшиеся на миллионы осколков роскошные витрины из зеркального стекла. Из-за них ночь массовых еврейских погромов в Германии, Австрии и Судетах прозвали «Хрустальной».

Убийство в Париже

Предыстория Хрустальной ночи — это сложносочиненный детектив, в котором до сих пор пытаются разобраться историки. Героем детектива стал еврейский мальчик Гершель Гриншпан. Детство он провел в Ганновере. Его семья была из польских евреев, которых нацисты с 1933 года пытались изгнать из Германии. Но в Польше их тоже не ждали — не меняли паспорта с истекшим сроком и не пускали в страну.

В попытке вырваться из Германии, где антисемитские законы не позволяли ему ни учиться, ни работать, 14-летний Гриншпан попросил британские власти разрешить ему уехать в Палестину. Ему отказали под предлогом его несовершеннолетия. В 15 лет Гриншпан бежал в Бельгию, потом перебрался в Париж к дяде.

Два года он жил в Париже, пытаясь получить вид на жительство во Франции. Французские власти отказали ему наотрез. В 1938 году Гриншпан попросился назад к родителям в Ганновер. Разрешения он и тут не получил — к этому времени истек срок действия его польского паспорта, а продлить его польские власти не разрешали.

Осенью 1938 года 17-летний юноша оказался в Париже на нелегальном положении. А 3 ноября получил открытку от своей сестры Берты. Она написала ему, как всю его семью выгнали из дома, привезли вместе с тысячами других польских евреев на польскую границу и там бросили. Польша пропустила к себе лишь 4000 евреев из 17000. Семья Гриншпана оказалась на ничейной земле с двумя чемоданами вещей — это все, что осталось от их имущества. Берта умоляла Гершеля прислать немножко денег.

Гершель попросил дядю отослать деньги родственникам. Тот отказался. 6 ноября Гершель со скандалом ушел из его дома, а на следующий день купил за 235 франков револьвер.

Тут начинается непонятное. Откуда были такие деньги у нищего 17-летнего нелегала? И почему он не отослал их своей сестре вместо того, чтобы покупать оружие?

Некоторые историки утверждают, что в начале ноября в Париж прибыл лично шеф СД Рейнхардт Гейдрих. Он сам передал Гриншпану открытку от его сестры и дал ему денег на покупку револьвера.

7 ноября Гриншпан с оружием заявился в посольство Германии в Париже и потребовал встречи с послом. Ему отказали, тогда он пять раз выстрелил в секретаря посольства Отто фом Рата. Бежать с места преступления он даже не пытался. Гриншпан объявил, что совершил теракт, чтобы привлечь внимание к страданиям евреев в нацистской Германии.

По одним данным, Отто фом Рат скончался в больнице от тяжелых ранений. По другим, ранения оказались легкими и фом Рат выжил. Однако в Париж срочно прилетел личный врач Гитлера, сделал дипломату переливание крови, но так «неудачно», что пациент умер от несовместимости групп крови.

Выяснилась и другая интересная подробность. Отто фом Рат состоял со своим убийцей в гомосексуальной связи. Именно поэтому он без всяких формальностей пропустил Гриншпана в посольстве.

В общем, если убийство фом Рата и было провокацией СД, то состряпана она была крайне криво. Вместо арийского героя в качестве жертвы нарисовался какой-то мутный гей. Отчаянное положение Гриншпана и его семьи поневоле вызывало сочувствие. Немцы даже побоялись вывезти убийцу в Германию и устроить над ним показательный суд — слишком уж некрасиво выглядела вся история.

Акция устрашения

Зато под лозунгом «Отомстим за фом Рата!» нацистам удалось вызвать «гнев масс» и спровоцировать масштабные еврейские погромы. Особенно символичным подстрекателям показалось то, что дипломат умер 9 ноября — накануне дня рождения Мартина Лютера. Этого реформатора церкви, выдающегося философа и писателя, нацисты припрягли в качестве своего пропагандиста. Трактат Лютера «О евреях и их лжи» стал методичкой для немецких антисемитов.

9 ноября главная газета фашистов «Фолькишер Беобахтер» открыто призвала читателей к насилию, а к евреям обратилась так: «Германский народ сделал необходимые выводы из вашего преступления. Он не будет терпеть невыносимую ситуацию».

Вечером того же дня в витрины магазинов и в окна домов, принадлежавших евреям, полетели камни. Обитателей домов вытаскивали на улицы, оскорбляли, плевали в лицо. Старикам резали бороды, женщин насиловали. В центре немецких и австрийских городов заполыхали костры — горели сотни синагог. На мостовых валялись трупы, и их никто не убирал. Число убитых в Хрустальную ночь насчитывает, по разным оценкам, от нескольких десятков до нескольких сотен человек.

Полицейские в беспорядках не участвовали. Они в это время арестовывали евреев. За одну ночь за решетку попало 30 тысяч человек — в основном, молодых мужчин. Некоторые смогли откупиться, остальные отправились в концлагеря.

Страшно было то, что гитлеровские штурмовики лишь подзуживали разбушевавшуюся толпу. По большей части, евреев избивали и грабили обычные бюргеры — зачастую их друзья и соседи. Предприниматели пользовались случаем отжать у конкурентов бизнес — под угрозой расправы евреев заставляли подписывать передаточные документы на магазины и лавки. Люди попроще с удовольствием разоряли дома и квартиры евреев, воруя все, что плохо лежит. Из-под маски немецкой дисциплинированности впервые выглянуло то чудовище, которое уже через год зальет Европу потоками крови.

Погромы закончились только 11 сентября. А на следующий день на заседании правительства выступил Геринг и сообщил о значительных разрушениях в немецких и австрийских городах. Компенсировать ущерб экономике должны были — вот сюрприз! — сами евреи. «Я это сформулирую так, — заявил Геринг. — Германские евреи должны, в наказание за свои ужасные преступления, уплатить один миллиард марок… Хочу сказать, что я не хотел бы быть евреем в Германии».

Некуда бежать

А как же отреагировала мировая общественность на эти безобразия, творившиеся в самом сердце Европы? По сути, мировая общественность на них не обратила внимания. Британия и Франция прислали ноты протеста, но дипломатических отношений с Германией не разорвали. США вызвали посла для консультаций. Политика умиротворения фашистов продолжалась, как ни в чем ни бывало.

Хрустальная ночь была далеко не первой провокацией Гитлера, испытывавшего на прочность мировое общественное мнение. С 1933 года был принят целый пакет антисемитских законов — евреям запретили работать на госслужбе, быть врачами, преподавать, установили мизерную процентную норму евреев, имеющих прав на обучение. Однако ведущие мировые державы не заступились за диаспору.

За четыре месяца до Хрустальной ночи, в июле 1938 года, состоялась позорная Эвианская конференция, на которой практически все страны мира отказались пустить к себе немецких евреев. В ноябре 1938-го власти этих стран воспользовались преступлением Гриншпана как предлогом и практически перестали выдавать евреям въездные визы.

После Хрустальной ночи Германия окончательно превратилась для евреев в ловушку. Бежать им было практически некуда. Впереди их ждали лагеря смерти.