"Нотр хам де Пари" и другие увлечения Толстого

Род столбовых дворян Толстых, который позже приобрел графский титул, подарил России великолепных литераторов Льва Николаевича и Алексея Константиновича. Произведениями обоих писателей до сих пор зачитываются во всем мире. Сегодня речь пойдет о графе Алексее Толстом, который имел широкий кругозор, хорошее образование, что помогло развить его писательский талант. Но тайна смерти литератора так и осталась загадкой. Его личность скрывала немало причуд. Почему Толстого называли "Нотр хам де Пари" и какие необычные увлечения были у знаменитого графа?

Охота на медведя

Алексей Толстой был человеком крупным и отважным. От него веяло спокойствием и благодушием. В мужчине сочетались светский внешний вид и сила деревенского богатыря: он свертывал в трубку серебряные ложки, вбивал кулаком в стену гвозди, разгибал подковы. Граф любил поохотиться и ходил на медведя с одной рогатиной. Егеря специально для него отыскивали берлоги, поднимали медведя, а он бил зверя в упор из рогатки.

Софья Миллер и другие женщины

Детство будущего классика прошло без отца. Его мать, Анна Алексеевна, ушла от мужа вскоре после рождения сына, поэтому Алексей Константинович рос в семье дяди, брата матери. Известно, что высокий и физически сильный Алеханчик, как называли его дома, во всем потакал маме. Они вместе ездили в театры, на концерты и навещали подруг родительницы. По требованию матери он расстался с кузиной Еленой Мещерской, с которой любил "развлекаться" в зарослях усадьбы. Анна Алексеевна также стала инициатором его расставания с некоей красавицей Пиппиной. Однако вскоре его настигла настоящая страсть: во время бала в Большом театре 34-летний Алексей Толстой познакомился с женой ротмистра Льва Миллера, Софьей. Он был очарован и позже посвятил ей строки: "Средь шумного бала, случайно…" В то время она мечтала о разводе. На балу Софья лишь взяла визитку у поэта и пообещала, что знакомство будет продолжено. Известно, что она не славилась красотой, но была очень обаятельной; с умными глазами и прекрасным голосом. Несмотря на то, что Софья Андреевна родилась в провинции, женщина была хорошо образована, знала четырнадцать иностранных языков, любила европейскую литературу и следила за русской словесностью. В молодости девушка крутила роман с князем Григорием Николаевичем Вяземским, от которого в итоге забеременела. Ее брат по наставлению матери вызвал князя на дуэль и погиб. Внебрачная дочь Софии была оформлена как ее племянница. Чтобы избежать плохой славы, родные спешно выдали Софью замуж за офицера-кавалергарда Миллера. Но супруги подолгу жили раздельно и почти не общались. С момента встречи с этой женщиной практически вся любовная лирика Алексея Толстого была посвящена ей. В литературе стихи этого периода называются "миллеровский цикл". Писатель и офицерская жена встречались тайно и очень редко. Однако, когда во время Крымской войны Толстой заболел тифом, Софья приехала и ухаживала за ним, не скрываясь. После смерти матери писателя, спустя 12 лет после знакомства, тайные любовники все-таки обвенчались в греческой церкви Дрездена. После смерти чету Толстых похоронили в имении Красный Рог в Брянской области.

Спиритизм

Во время службы в московском архиве Министерства иностранных дел Толстой увлекся спиритизмом. Он вдохновленно рассказывал о сеансах знаменитого тогда мистификатора Юма, который якобы заставлял столы висеть в воздухе, которые двигались, "как корабли в море".

"Нотр хам де Пари"

В эмиграции в Париже Толстого звали "Нотр хам де Пари" из-за одного инцидента. Однажды он продал какому-то богатому человеку не существовавшее у него в России имение в "деревне Порточки" за большую сумму - 18 тысяч франков. Однако в эмиграции он не забывал и работать: там были написаны первая часть романа "Хождение по мукам" ("Сестры") и автобиографическая повесть "Детство Никиты".

Морфий

В последние годы жизни Толстой страдал сильными головными болями, которые пытался заглушить морфием. Однако он лишь приобрел зависимость от этого наркотика, применявшегося тогда в качестве обезболивающего. Биографы писателя так и не сошлись во мнениях, был ли его уход из жизни самоубийством или он ввел себе смертельную дозу морфия случайно.