Постулат о том, что для проведения успешной военной операции может понадобиться целая армия, а чтобы ее провалить — вполне достаточно одного разведчика, давно уже стал историческим штампом. Между тем, именно так чаще всего в истории и случалось. Разведчики, зачастую в одиночку решали судьбы сражений и даже целых кампаний, направляя весь ход событий в нужную им и их стране сторону. Так было в отношении России и Советского Союза, особенно в моменты их слабости — в самом начале XX в. и в самом его конце. Но так же, в опережающем порядке, удавалось действовать и ее разведывательным службам, прежде всего, в советские годы. В этом материале мы вспомним о самых известных операциях советской разведки.

Операция «Снег» (1940−1941 гг.)

Многие знают, ну или, во всяком случае, что-то слышали о Рихарде Зорге, двойном агенте, сумевшем не с первого раза, но узнать точную дату нападения фашистской Германии на Советский Союз. Но что еще важнее, что легендарный разведчик сумел точно установить, что Япония не нарушит пакт о нейтралитете с СССР и удар в тыл Красной армии не нанесет. Это дало возможность спешно перебросить части РККА под Москву и тем самым остановить врага на подступах к столице. Все это достаточно хорошо известно, а вот о том, как это сообщение вообще стало реальностью, до сих пор очень мало материалов. Между тем, информация Зорге и его товарищей стала абсолютной, чистой правдой во многом благодаря мужеству и смекалке других таких же бойцов невидимого фронта, находившихся за тысячи километров от Токио, в США, Лишь недавно, благодаря книге «Операция «Снег» В. Павлова, который был одним из ее участников стало вообще известно о том, что такая операция когда-то проводилась. О многих деталях происходивших тогда событий мир наверняка узнает много позже, если узнает когда-либо, в принципе. Не случайно ведь говорят, что самые известные разведывательные комбинации так и остаются в тени, как и те, кто их задумал. Автором «Снега» считается руководитель вашингтонской резидентуры советских разведчиков Исхак Амберов. Во всяком случае, можно предположить, что замысел принадлежит именно ему, хотя и одобрен в Москве, — попробовать воздействовать на окружение Ф. Рузвельта и на него самого, чтобы высшие круги США обратили внимание и не закрывали глаза на соперничество со стороны японских империалистических кругов и, соответственно, все более явную угрозу с их стороны. В качестве канала этой тревожной информации был выбран один из чиновников министерства финансов США Гарри Декстер Уайт. Наших разведчиков он, похоже, заинтересовал, потому что по долгу службы обязан был готовить аналитические записки для президента США и при этом по счастливому стечению обстоятельств являлся старым знакомым В. Павлова. Прелесть операции «Снег» как раз и была в том, что советских разведчиков интересовало не получение какой-либо информации, а, наоборот, ее передача американскому истеблишменту для фиксации лицами, принимавшими тогда решения в Белом доме на определенных фактах, из которых эти умные джентльмены сами сделали бы нужные выводы. Нужные нашей разведке.

Операция «Монастырь» (1942 г.)

Настоящая победа разведки — это когда удалось убедить противника не только в том, что внушаемая ею ложная информация истинная, но и в том, что выиграл якобы он. Именно такую безоговорочную российские бойцы невидимого фронта одержали над своими нацистскими визави во второй половине 1942 года в ходе операции «Монастырь». К осени второго года Великой Отечественной войны гитлеровской разведке стало ясно, что в ближайшее время Красная армия перейдет на одном из участков огромного советско-германского фронта в наступление. Понимали, что об этом догадываются нацисты, и в Москве. Так что нужно было сделать нечто такое, что заставило бы Гитлера и его окружение переключить свое внимание с решающего направления на как бы второстепенное. И здесь разведчики во главе с Павлом Судоплатовым показали себя, что называется, во всей красе. Они использовали для дезинформационной игры давно смоделированную для такого случая организацию «Престол», а в ней давно уже сотрудничавшего с ними Александра Дьяконова. Именно ему предстояло стать двойным агентом — «Гейне» в Москве и «Максом» в Берлине. Результатами его работы оказались довольны… обе стороны. Советское командование с помощью «Гейне» смогло убедить гитлеровцев, что под Сталинградом оно может спокойно продолжать свои бесчисленные штурмы полоски земли у Волги, не опасаясь контрудара, который перевернет ход все войны. Ну, а «Макс» передал нацистам формально подлинную информацию о действительно намечаемой операции «Марс», которая должна была стать не менее грандиозной, нежели сталинградский «Уран». Но отвлекающей. Не очень корректно, конечно, но совершенно обоснованно в логике военной хитрости. Даже высшее командование советскими Западным и Калининскими фронтами не догадывалось, что решением Ставки все они становятся участниками гигантской по масштабам инсценировки. Понятно, что информация, которая оказалась в гитлеровских штабах, увеличила наверняка потери на ржевском направлении советских частей. Битва была страшной. Не случайно именно от имени бойца, павшего там, написал свое знаменитое стихотворение «Я убит подо Ржевом» Александр Твардовский. Его лирический герой, как и сотни тысяч таких же безымянных простых солдат, ценой своей жизни убедил Гитлера и его генералов, что нельзя отсюда снимать дивизии, которых в итоге не хватило Э. Манштейну для деблокирования окруженной Сталинграде 6-ой армии Паулюса. В тонкую игру разведок в ходе операции «Монастырь» вовлечены были гигантские массы людей. И все они — от рядового бойца до маршала — даже не догадывались об этом, но своим ратным мужеством и полководческим талантом немало поспособствовали общей победе. В этом гениальность замысла и исполнения «Монастыря».

Дело Розенбергов (1950 г.)

В центре Москвы под землей находится музей «Бункер-42» — экзотика в стиле Холодной войны. В нем можно увидеть, в частности, модель первой советской атомной бомбы. Ну, а первое, что замечают многие, увидев ее, — это поразительное сходство с фотографиями «Толстяка», сброшенного США на японский Нагасаки. Поверить в случайное совпадение трудно. Конечно, советская разведка не могла не следить за успехами американских и многих европейских ученых, бежавших от нацистов за океан, в Лос-Аламосе, где они они работали над Манхэттенским проектом. Ну, а после того как два сверхразрушительных «изделия», полученных в ходе этих исследований, были и вовсе применены и их разрушительная сила стала очевидна всему миру, это внимание стало наверняка более чем пристальным. Аналогичный советский проект курировал лично всесильный глава спецслужб Лаврентий Берия. Понятно, что советские ученые и конструкторы работали не покладая рук и обладали всеми необходимыми компетенциями, чтобы рано или поздно создать самим нечто подобное. Но на это ушло бы время, а планы нападения на СССР, которые потом были рассекречены американцами, показывали, что его у советской страны не было. Ну и нельзя было не учитывать, что в ядерную гонку она вынуждена была вступить практически полностью разоренной и в значительной степени обескровленной после Великой Отечественной войны. Так что помощь разведки была важна и необходима по многим причинам. Американская контрразведка свою очередь наверняка догадывалась об интересе «коммунистических шпионов» к ядерным секретам, но подобраться к, вероятно, их разведывательной цепи смогла лишь в 1950-ом году, когда игра уже была, по сути, сделана.- Советский Союз испытал свое «изделие» чуть ранее. Так что США уже были лишены монополии на атомное оружие, началась эпоха взаимного гарантированного уничтожения. В этой ситуации казнь, которой подвергли в США Юлиус и Этель Розенбергов, если даже именно они были виноваты в утечке чертежей и иной документации для А-бомбы, все равно выглядела уже как запоздалое сведение счетов и преследование за убеждения. Не только коммунистические, но и, надо полагать, пацифистские — считается, что многие ученые были сторонниками того, чтобы СССР тоже владел атомными технологиями. Во всяком случае, обвиненный также в шпионаже в пользу Советского Союза исследователь Эмиль Фукс руководствовался именно этими убеждениями. Но вне зависимости от того, помогли ли эти люди в действительности, несомненно, немалая доля в победе советской инженерной мысли у разведки страны Советов — в создании собственного атомного оружия страны Советов — есть. Это ее третья величайшая победа, а в каком-то смысле первая и самая великая.