Какой будет жизнь после пандемии

Пандемия коронавируса SARS-CoV-2 обрушила привычный образ жизни миллионов людей. За каких-то пару месяцев на наших глазах обесценилось то, что считалось важным в предыдущие десятилетия: общество потребления трансформировалось в общество безопасности. Люди, привыкшие к путешествиям, оказались заперты в границах своих стран, городов и даже квартир, отменились спортивные соревнования, концерты и другие столь любимые и привычные развлечения. Всем нам предстоят непростые времена, но те, кто переживет нынешний кризис, окажутся уже в совершенно другом мире. «Лента.ру» изучила мнения ведущих зарубежных мыслителей о том, как изменит нашу жизнь коронавирус и почему наш мир уже никогда не будет прежним.

Правда, за пару дней до этого лидер США вживую выглядел не так уверенно: в его голосе не было привычного энтузиазма, а свою речь он начал с заявления о том, что все плохо. Главный виновник плохого настроения — коронавирус. Сражение с таким соперником оказалось беспрецедентно тяжелым и выматывающим, а урон от него — катастрофическим для экономики и образа жизни миллионов. Никто точно не знает, насколько поменяется жизнь после выхода человечества из карантина, но уже сейчас начинают появляться очертания новой картины мира.

Не выходи из интернета, не совершай ошибку

Новые условия существования, по сути, выпустили из бутылки двух джиннов — удаленная работа и онлайн-образование. Вернуть к прежнему образу жизни всех, кто опробовал новый опыт, будет крайне затруднительно. Да, очевидно, что пока далеко не каждая задача может быть выполнена удаленно. Но многие уже сейчас осознали, что приводить себя в порядок по утрам больше часа и тратить примерно столько же на дорогу — необязательные условия для эффективной работы.

Эксперты в области здравоохранения предсказывают рост телемедицины. Как ни парадоксально, личные встречи с врачами стали опасны, а дистанционные постепенно входят в привычку. То же самое — с аптеками и доставкой лекарств на дом.

В онлайн-формат могут перейти и законодатели в демократических странах, считает директор Центра по изучению гражданских медиа при Массачусетском технологическом институте Итан Цукерман. Сначала на время пандемии, а затем — по прагматичным соображениям. Политикам разумнее проводить больше времени в своем округе с избирателями, которых они представляют: это позволит им лучше понять местные проблемы.

При этом авторитет правительства, равно как и науки, в чрезвычайных обстоятельствах повысился. По мнению Цукермана, ситуация неопределенности и неизвестной угрозы побуждает людей доверять только официальным данным. Брифинги и рекомендации министерства здравоохранения вдруг получили невиданную популярность.

Пандемия приближает переход к электронной демократии, включая безопасное, прозрачное и экономичное голосование с наших мобильных устройств. Уже сейчас смешанная модель — голосование по мобильному телефону с использованием бумажных бюллетеней для подведения итогов — появилась в некоторых американских штатах. Правда, спорные примеры по всему миру — вроде провала электронного подсчета голосов на кокусах в Айове или эксперимента на выборах в Мосгордуму 2019 года — порождают сомнения в том, насколько новые механизмы будут прозрачней и надежней старых. Есть и другой вариант переосмысления выборов — раздвинуть сроки голосования, продлить его на целый месяц, что позволит избежать больших скоплений людей в очередях.

Профессор Йельского университета Пол Фридман считает, что люди привыкнут больше проводить времени со своей семьей и, например, реже есть вне дома. В течение последних нескольких лет американцы тратили больше денег на еду, приготовленную вне дома, чем на покупку и приготовление пищи. Но теперь, когда рестораны в основном закрыты, а людям необходимо соблюдать самоизоляцию, многим придется заново учиться готовить. А если эта практика станет нормой, а то и новой культурой, то многие, возможно, не захотят возвращаться в заведения общепита, возродив традиции званых обедов и ужинов для близких.

Станут еще популярней сервисы доставки еды, а обычные рестораны потеряют значительную часть прибыли. В небольших городах люди привыкли проводить свободное время в торговых центрах, что во время эпидемии становится бессмысленно. Теперь их место могут занять открытые общественные пространства в виде парков, где возможность близкого контакта и заражения заметно снижается.

Вызывайте скорую, он скоро заболеет!

По мнению израильского профессора Юваля Ноя Харари (автор бестселлера «Sapiens: Краткая история человечества»), которое было опубликовано в Financial Times, именно решения по борьбе с пандемией определят судьбу всей планеты на ближайшее будущее. Он называет этот кризис самым большим вызовом для всего поколения. По его мнению, у человечества есть два главных выбора. Первый состоит в выборе между тоталитарным контролем и свободами. Второй — между националистической изоляцией и солидарностью со всем миром. Коронавирус, по мнению Харари, поставил целый ряд стран в положение подопытных крыс.

Так, практически все правительства вводят определенные требования к населению, чтобы остановить пандемию. Но добиваться их выполнения можно по-разному, например — обещать неизбежное наказание от всевидящего государства. Современные технологии уже позволяют следить за людьми 24/7. А скоро они буквально проникнут под кожу граждан: в Китае приложения и телефонные сети следили за тем, встречался ли человек с зараженными, а система распознавания лиц выявляла людей с высокой температурой — она, правда, стала давать сбои, когда все население надело маски.

К слову, в Москве МВД официально отчиталось, что с помощью камер наружного наблюдения выявили 200 нарушителей домашнего карантина. Некоторых уже наказывали за эти нарушения. Премьер-министр Израиля Биняьмин Нетаньяху также издал чрезвычайный указ, по которому для поиска зараженных коронавирусом будут использовать цифровую систему по отслеживанию террористов.

Правительства теперь хотят знать не только нашу историю поиска, но даже температуру и давление. Этот всеобщий сбор данных, подчеркивает Харари, может завести слишком далеко. Притом, что обязательные биометрические браслеты позволят легко останавливать эпидемии, это несет в себе новые угрозы. Государства (или злоумышленники) смогут определить, как вы реагируете на речи политиков, сериалы и рекламу, как правильно вызывать эмоции лично у вас, — и как контролировать вас полностью. И даже если эта эпидемия не приведет к подобным мерам, рано или поздно появится другая зараза, которая станет хорошим предлогом.

Харари убежден, что дилемма между конфиденциальностью и здоровьем ложная: человечество должно требовать и того, и того. Он считает, что такой подход возможен, и его продемонстрировали Южная Корея, Тайвань и Сингапур. В этих случаях упор был сделан на всеобщее тестирование, добровольную отчетность и сотрудничество с хорошо информированной и сознательной общественностью. И это, убеждает он, возможно везде — если люди сами понимают опасность вируса и соблюдают правила гигиены.

Вирус раздора

Другой вопрос, на который должно ответить человечество — объединиться или быть каждому за себя. По мнению Харари, сейчас глобализация дала сбой: в мире царит хаос, и каждое правительство действует самостоятельно. В отсутствие всемирного плана действий эти действия подобны поведению детей в комнате, откуда ушли взрослые. «Взрослыми» в его метафоре оказываются США, оставившие попытки влиять на весь мир, — если их место никто не займет, сталкиваться с вызовами планетарных масштабов будет все сложнее.

Историк уверен, что с пандемией и мировым кризисом можно справиться лишь в том случае, если все страны будут сотрудничать. В первую очередь речь идет об обмене информацией: врач в Милане может утром узнать нечто, что уже вечером спасет жизни в Тегеране. Правительство Британии может сделать верный выбор, пообщавшись с корейцами, которые уже столкнулись с похожей проблемой. Соглашение о разрешении поездок ученых, врачей, журналистов стоит закрепить сразу на глобальном уровне.

Впрочем, тут израильский историк сталкивается с группой скептиков, которые убеждены, что глобализация — утопия, надежда на которую погибла. Больше всего сторонников такой точкой зрения собралось в статье журнала Foreign Policy. Политолог Стивен Уолт, например, считает, что пандемия укрепит суверенитет государств и усилит национализм. Все государства — как демократические, так и тоталитарные, принимают ряд чрезвычайных мер для преодоления кризиса и защиты населения. Большинство из них не захотят отказываться от приобретенных в период кризиса полномочий, когда угроза отступит.

По его мнению, COVID-19 также ускорит смещение центра влияния с Запада на Восток. Южная Корея и Сингапур отреагировали на надвигающуюся угрозу лучше всех в мире, а Китай эффективно исправил свои ошибки и вышел победителем. Реакция Европы и Америки на этом фоне была медленной и несистемной, что добавляет разочарования в западной модели общества.

Не верит Уолт и в то, что общий враг объединит человечество, напоминая, что эпидемия «испанки» 1918-1919 годов не положила конец соперничеству великих держав.

COVID-19 таким образом создаст менее открытый, менее процветающий и менее свободный мир.

Скептически настроен в отношении глобального мира и Bloomberg. Его авторы указывают на то, как ведут себя две крупнейшие экономики мира, — США и Китай: пытаются повесить друг на друга ответственность за появление вируса и высылают журналистов по обвинениям в дезинформации вместо того, чтобы сотрудничать в производстве вакцины и передаче необходимого оборудования. Похоже, так человечество будет действовать и в других кризисных ситуациях.

В этой связи президент Совета по международным отношениям Ричард Хаас считает, что в мире появится больше так называемых failed states — несостоявшихся государств. Многие страны, оказавшись один на один с последствиями пандемии, будут испытывать трудности с экономическим восстановлением, и государства на грани коллапса станут более частым явлением.

Деньги — всем!

Специалист по неравенству доходов и глобализации Бранко Миланович считает, что глобальная экономика неминуемо распадается, но итог распада будет зависеть от того, смогут ли правительства взять ситуацию под контроль в течение следующих шести месяцев или года. Если у них все получится, то мир, скорее всего, вернется на путь глобализации, даже если некоторые ее принципы придется пересмотреть. Если же кризис продлится дольше, глобализация может уйти в прошлое безвозвратно.

Конец глобального мира может привести к тектоническим сдвигам в производстве и устройстве домохозяйств. Экономист Дамбиса Мойо считает, что пандемия коронавируса побудит корпорации к тому, чтобы сравнить выгоды глобализованной системы производства с надежностью цепочки поставок на национальном уровне. Переход на второй вариант уменьшит зависимость от международных сношений. Это гарантированно обеспечит граждан работой и необходимыми товарами, хотя они, скорее всего, подорожают. Директор Королевского института международных отношений Робин Ниблетт добавляет, что коронавирус может стать соломинкой, которая переломит спину верблюду глобализации.

Американские эксперты также отмечают, что карантинные меры непременно заставят общество задуматься о неравенстве. Положение топ-менеджеров с высокой зарплатой, живущих в собственных домах и имеющих возможность работать удаленно, резко контрастирует с проблемами остальных 80 процентов американцев, у которых нет такой финансовой подушки безопасности. Они не могут все время оставаться дома — заметная часть из них продолжает трудиться в сфере обслуживания в разгар пандемии. Онлайн-образование их детей также под вопросом, ведь не у всех есть высокоскоростной интернет. Одна из самых актуальных дискуссий в связи с этим — введение всеобщего базового дохода. К слову, власти США, чтобы смягчить последствия кризиса, уже решили выплатить всем взрослым гражданам по 1000 долларов, а несовершеннолетним — по 500.

Новые патриоты

Журнал Politico также опросил видных футурологов о мире после коронавируса. Профессор Джорджтаунского университета Дебора Таннен считает, что влияние пандемии непременно останется в памяти каждого, кто переживет этот год. По ее мнению, людям понадобится разное время на осмысление. Так, пандемия на долгие годы может отучить нас от рукопожатий или прикосновений к лицам.

Общество заполучило своеобразное обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) — теперь все постоянно моют руки. Частые личные встречи переместятся в онлайн, живое общение перестанет казаться столь необходимым: раньше нужна была причина для переноса дел в онлайн, теперь нужно объяснять, зачем встречаться лично. Жизнь в бедных уголках мира без широкополосного интернета станет еще хуже, так как уменьшит доступ к и без того скромным возможностям. Развитие онлайн-общения создаст больше социальных связей. Неизбежно увеличится социальная дистанция между людьми, но вместе с ней вырастет и безопасность.

По мнению политолога Марка Лоуренса Шрада, пандемия окончательно отредактирует такое понятие, как патриотизм. Из него уйдет традиционный милитаризм, ведь война никак не поможет справиться с вирусом. Главными патриотами и защитниками сейчас стали не люди в погонах, а врачи, медсестры, провизоры, работники магазинов, владельцы малого бизнеса. Многие из них сталкиваются с непредвиденным риском заражения и смерти, на который они никогда не подписывались, но идут на это, потому что не могут иначе.

***

Новый вирус уже унес более 12 тысяч жизней. Он также разрушил иллюзию устойчивости глобального мира, который казался таким прочным. В считанные дни остановилось свободное перемещение людей, товаров и капитала по всему миру; президенты говорят о военной ситуации, а жители в панике сметают месячные запасы продовольствия.

Мир остановился. Вирус прервал мнимое благополучие. Глобализация, которую уже, казалось, невозможно обратить вспять, остановилась сама собой из-за угрозы распространения заразы. Все планы общества потребления оказались ничтожными по сравнению с новыми целями этого полувоенного времени — защиты своей страны, города, семьи.

Пандемия подтвердила, что даже в XXI веке главной ценностью остается безопасность — и ради нее человечество без раздумий готово пожертвовать привычными благами цивилизации.