Шестьдесят лет назад, 1 мая 1960 года, в небе над СССР был сбит американский самолет-разведчик U-2, пилотируемый летчиком Фрэнсисом Пауэрсом. Это был кульминационный момент одной из глав в истории холодной войны: советские военные сумели сбить самолет, который окрестили «всевидящим оком» из-за его невероятных по тем временам разведывательных возможностей. До этого U-2 спокойно летали над советской территорией, добывая ценнейшие сведения для американского ЦРУ. Средства ПВО, стоявшие тогда на вооружении Советской армии, не могли достать такую цель. Но после того как Пауэрс был сбит и взят в плен, Никита Хрущев восторженно заявил, что СССР утерли нос президенту США Дуайту Эйзенхауэру. Подробности той истории вспомнила «Лента.ру».

«Перл-Харбор не должен повториться»

Все началось в 1954 году, когда на военном параде на Красной площади всему миру был продемонстрирован уникальный советский реактивный стратегический бомбардировщик М-4, разработка конструкторского бюро Мясищева. Крылатое детище советских инженеров было встречено ликующим «Ура!». Новое достижение советских авиастроителей анонсировали как важнейший элемент безопасности страны, который должен остудить горячие головы тех западных политиков, которые всерьез обдумывали будущую войну с Советским Союзом. Военные специалисты блока НАТО машину оценили. Было ясно, что М-4 — это бомбардировщик, способный к длительным перелетам и переносу ядерного оружия. В НАТО ему дали прозвище «Бизон». В США понимали, что гонка вооружений выходит на опасный вираж. Теперь Штаты больше не в безопасности, и в случае начала третьей мировой войны американские города окажутся в зоне досягаемости советского ядерного оружия. Но сколько таких самолетов у СССР? Наблюдатели из посольств западных стран в СССР сначала сообщили о двадцати экземплярах «Бизона», стоявших на вооружении советских ВВС, но позже разведка донесла: у Красной армии сотни таких машин. В Пентагоне не понимали: производство М-4 только началось — откуда такая цифра? Американцев сбили с толку небольшой хитростью. На всех машинах писались порядковые номера. Какой-то хитрец в штабе предложил переправить некоторые двухзначные номера на трехзначные. И в Пентагоне было немало аналитиков, которые, опираясь на данные об экономике, промышленности и другой информации разведки, догадывались, что СССР блефует. В кратчайшие сроки началась разработка нового самолета-разведчика, невидимого для советских ПВО и способного вести наблюдение за аэродромами противника. Разработка велась в режиме абсолютной секретности. Чтобы запутать КГБ, в название ввели букву U – это было серийное наименование, которым обозначались военные самолеты «общего назначения», в то время как самолеты-разведчики обозначаются буквой R. Компания Lockheed, которой поручили проект, торопилась: уж больно выгодным обещал быть контракт. Эта спешка стоила жизни трем летчикам-испытателям, которым достались недоработанные аппараты. Но в кратчайшие сроки, уже в 1955 году — меньше чем через год после парада в Москве — у американцев появился первый экземпляр «всевидящего ока». Самолет U-2 в каждом испытании бил рекорды, быстро набирал высоту в 19,5 километра — недостижимую для советских средств ПВО и истребителей. Его оборудовали суперсовременной фотоаппаратурой. По сути, он должен был выдавать снимки, сравнимые по качеству с теми, что сегодня дают фотографии со спутника. А самое главное — этот самолет мог совершать дальние многочасовые полеты.

«Мы показываем нашему народу, что бессильны»

Будучи в прошлом военным человеком, прошедшим вторую мировую войну, президент США хорошо понимал все возможные последствия. И он вдруг засомневался: а что, если русские воспримут разведывательный полет U-2 как акт агрессии? Тогда представители компании-разработчика предложили протестировать авиашпиона над советской Европой. Военные базы двух блоков располагались близко друг от друга. Берлин вообще был поделен пополам: в случае обнаружения всегда можно было сказать, что американцы просто сбились с курса и «ошиблись адресом». 4 июля, в День независимости США, президенту Эйзенхауэру преподнесли лучший подарок. U-2 сделал снимки аэродромов возле Ленинграда и Москвы. По фотографиям можно было определить даже тип самолетов на аэродромах. Разглядывая фотографии стоявших в ряд советских «Бизонов», американцы понимали: Советы блефуют относительно числа крылатых машин. В Пентагоне по случаю успеха и государственного праздника открывали шампанское. Но в СССР воздушного шпиона заметили — его вычислили радиолокационные станции. На перехват даже были подняты перехватчики, но цели они не достигли. На следующий день американскому послу в Москве была вручена нота протеста. Советское правительство называло полеты «всевидящего ока» провокацией против мира. Но кроме дипломатической составляющей были подробности, предназначавшиеся военному руководству США. Подробно описывалось, что самолет проник в пространство СССР на глубину 320 километров, находился в пределах страны один час и тридцать две минуты и пролетел над Минском, Вильнюсом, Каунасом и Калининградом. Американские военные «месседж» уловили — оказалось, что СССР видит американские самолеты. Это было неприятно, но радовало, что сбивать их Советам нечем. А значит, можно не только самолеты на аэродроме посчитать, но и выявить расположение других военных объектов. В СССР разведывательные полеты U-2 восприняли как политический шаг и попытку показать свое техническое превосходство. Никита Хрущев — глава советского правительства — считал, что эту ситуацию американцы могут использовать как аргумент в предстоявших переговорах по многим мировым проблемам: от вопроса разделенной Германии до ситуации со стремительным наращиванием ядерного арсенала.

Архив РИА Новости / Wikimedia

Понимая, что страсти накаляются, президент США приказал временно остановить полеты над СССР во избежание новых скандалов. Советскому правительству заявили, что никакие военные самолеты НАТО над его территорией не летали, — и попросили не нагнетать. Полеты американского «всевидящего ока» возобновились в январе 1957 года с территории Пакистана. U-2 залетал на территорию СССР не менее 20 раз, фотографируя позиции ПВО и военные объекты на территории Сибири и Казахстана. Радиолокационные системы фиксировали полеты, но огонь не открывали. 27 июня 1958 года состоялся инцидент, о влиянии которого на дальнейшее развитие событий до сих пор спорят историки, изучающие деятельность спецслужб. Ранним утром в воздушное пространство СССР непреднамеренно залетел американский военно-транспортный самолет ЦРУ «Дуглас» (C-118). При этом все указывает на то, что представители американской спецслужбы действительно заблудились. Вряд ли бы им пришло в голову проводить разведку на транспортнике. Они летели из Германии на аэродром в Турции, но облачность и плохая погода сыграли свою роль. В итоге американцы залетели в Армению. Полковник ЦРУ Брэнон велел уходить. Самолет попытался скрыться, и тогда один из МиГов пулеметной очередью повредил двигатель. «Американец» задымил, но благодаря умению пилота в штопор не свалился, а смог сесть на советском аэродроме недалеко от озера Сиваш. К удаче советских спецслужб, у Брэнона оказалась папка с маршрутами полета U-2. После 11 дней общения американцев отпустили домой. Полковнику Брэнону пришлось держать ответ перед коллегами. Всех в ЦРУ интересовало только одно — попала ли карта с маршрутами самолета-разведчика к русским. Тот божился, что документы успел уничтожить: что-то разорвал, что-то съел. Пока в ЦРУ пытались понять, так ли это, советское командование в срочном порядке размещало в южном Таджикистане новейшие радиолокационные станции и завершало переоснащение систем ПВО. На вооружение повсеместно вставали новейшие ракетные комплексы класса «земля-воздух» C-75. Новая советская система была способна поражать самолеты на высоте свыше 30 километров. В те дни ее боевой путь только начинался. В дальнейшем она проявит себя в ходе Кубинского кризиса, во время Вьетнамской войны и станет одной из самых продаваемых советских систем ПВО во всем мире. Но тогда С-75 только готовилась к дебюту.

«Мне предложили работу, за которую много платили»

Между тем в ЦРУ торопились — необходимо было закрепить успех и собрать данные, пока есть возможность. В рамках операции под кодовым названием Grand Slam («Большой Шлем») было решено произвести длительный полет для подробной фотодокументации советской территории. Новый маршрут U-2 начинался с пакистанской авиабазы Пешавар, далее через Афганистан над советской территорией по маршруту Сталинабад — Аральское море — Челябинск — Свердловск — Киров — Архангельск — Северодвинск — Кандалакша — Мурманск, после чего самолет должен был сесть на авиабазе НАТО в Норвегии. Пилотировать самолет предстояло 30-летнему уроженцу штата Вирджиния Фрэнсису Гарри Паэурсу. Карьера Фрэнсиса началась за десять лет до описываемых событий. В октябре 1950 года он поступил в военно-воздушные силы США. С отличием окончил летное училище и через два года начал летать на истребителях. Через пять лет службы Фрэнсис женился на стенографистке Барбаре, которая работала на базе морской пехоты. Он получил звание первого лейтенанта, но оклад младшего офицера не позволял чете Пауэрсов жить так, как они мечтали. Супруга не скрывала, что разочарована их уровнем жизни. В 1956 году в штабе части ему и нескольким сослуживцам, имевшим сотни часов налета, предложили поработать на ЦРУ. Увеличение дохода было серьезным. До того Пауэрсу выплачивали 700 долларов, а тут сразу 2500. Американский пилот осознавал всю опасность работы, которую надо выполнять. Пилотирование самолета на высоте в 20 километров оборачивалось сильными перегрузками организма. Каждый раз перед вылетом пилоту приходилось по два часа дышать кислородом. Впрочем, беспокойство вызывала и сама операция, в ходе которой предстояло пролететь через половину СССР, но Пауэрс, по его собственным воспоминаниям, был успокоен словами полковника Шелтона, готовившего к полету новичка. Шелтон напомнил, что советские перехватчики на такую высоту не поднимаются, — а значит, волноваться не о чем. Пауэрс вылетел в ночи, быстро набрал высоту, никем не замеченный, пролетел над Афганистаном и в 5:36 по московскому времени вторгся в воздушное пространство Советского Союза. Фрэнсис придерживался курса и вел машину в соответствии с маршрутом. Важные для командования объекты были отмечены на его карте красным карандашом. Пролетая над ними, он нажимал на рычаг, включавший специальное разведывательное оборудование — фотокамеру, разработанную компанией Perkin-Elmer. Она была способна с высоты в 20 с лишним километров снять полосу шириной 150 километров и длиной в 3000 километров, причем на снимке были различимы объекты размером меньше метра.

«Мы утерли нос надменному Эйзенхауэру»

Сразу после пересечения границы СССР Паэурса заметили советские радиолокационные системы, установленные в Южном Таджикистане. Доложили командованию. Поступил приказ — сбивать нарушителя. Новейшие системы ПВО еще не успели обкатать, и потому на перехват отправили истребители МиГ-19 и Су-9. Летчик «сушки» пролетал мимо — находился в воздухе, поскольку перегонял самолет с ремонтного завода. У него даже не было вооружения. Должно быть, он удивился, получив приказ идти на таран, но медлить не стал. Его единственным вариантом было разогнать самолет и попробовать преодолеть предельную высоту, чтобы ударить нарушителя в борт или крыло. Но маневр не удался. Пилот самолета МиГ-19 — старший лейтенант Сергей Сафронов — также шел на перехват. Но его машина технически не могла подняться на высоту в 20 километров. Тогда в дело вступила 57-я зенитно-ракетная бригада, которая была как раз на пути Пауэрса. Правда, 1 мая в Советском Союзе праздновался один из главных государственных праздников — День международной солидарности трудящихся. Поэтому командование почти полностью отсутствовало. На дежурстве был лишь пожилой майор Воронов. Он через пару дней собирался уходить на почетную пенсию. В его распоряжении были только два молодых офицера, но, несмотря на все сложности, ракеты С-75 были быстро приведены в режим боевой готовности, и вскоре первая из них ушла к цели. Осколки ракеты оторвали «всевидящему оку» хвост и повредили двигатель. Самолет начал падать. Обломки самолета советские радары приняли за цели. В дело включились и соседние дивизионы. В том числе 4-й дивизион ЗРК: служившие там военные приняли обломки за самолет и также выпустили ракеты. Эти дополнительные пуски стоили жизни пилоту МиГ-19 Сергею Сафронову, который по-прежнему следовал за U-2 Пауэрса. Одна из ракет поразила его самолет. Позже комиссия будет долго разбираться, почему такое случилось и из-за чего не сработала система распознавания «свой-чужой». Фрэнсису Пауэрсу повезло: он выжил и на высоте десяти километров покинул падающий самолет. По его собственным словам, он был зажат между приборной панелью и креслом, из-за чего не мог катапультироваться. Перед тем как покинуть самолет, он должен был нажать на специальный рычаг самоуничтожения, но якобы не успел этого сделать. По другой версии, он знал от своего механика, что, если запустит механизм катапультирования, взрыв произойдет немедленно. Товарищ предупредил его, что ЦРУ продумало все так, чтобы U-2 не попал в руки к Советам. Потому он отсоединил разбитый фонарь кабины пилота, снял ремни катапульты и выпрыгнул с парашютом. Первыми советскими людьми, с кем довелось пообщаться сбитому летчику, были жители местного колхоза. Один, услышав взрыв и выбежав на улицу, увидел в небе спускавшегося парашютиста, а второй как раз ехал из соседней деревни на легковой машине. Оба решили, что произошла авиакатастрофа, и бросились, как они думали, на помощь советскому пилоту. Вскоре летчик оказался в руках местных милиционеров и сотрудника районного КГБ. Силовики обнаружили у незваного гостя пистолет с глушителем, охотничий нож, сигнальный пистолет со световыми ракетами, компас, советские рубли, золотые кольца, несколько золотых часов и даже сложенную надувную лодку. Кроме того, у него была полая монета достоинством в 1 доллар. Разглядывая ее, чекист понял, что это лишь футляр — внутри была игла. На вопрос «что это?» Пауэрс ответил, что просто полезная в хозяйстве вещь. Как позже выяснится: в игле был яд. И Пауэрсу полагалось использовать ее, чтобы не выдать государственной тайны, но он пренебрег инструкцией. Также у него был свернутый шелковый плакат, на котором на нескольких языках мира, в том числе и на русском, были слова: «Я не несу зла вашему народу. Если вы мне поможете, то получите награду». Узнав о пленении американского воздушного шпиона, Никита Хрущев радостно воскликнул: «Мы утерли нос надменному Эйзенхауэру».

«Судить по законам Советского Союза. Закон есть закон»

Как только советское правительство заявило о сбитом шпионе, Дуайт Эйзенхауэр выступил с официальным заявлением. Президент США сообщил, что уничтоженный русскими объект является самолетом метеорологической службы, который брал пробы воздуха в районе советско-турецкой границы, заблудился и случайно пересек границу. Эйзенхауэр был уверен, что говорит правду. ЦРУ не сообщило ему о проводившейся операции: руководители спецслужбы до последнего надеялись, что самолет был взорван, пилот погиб, а значит, доказать ничего не выйдет. Но вскоре советское телевидение показало живого и здорового Фрэнсиса Пауэрса, который дает показания следственной группе. Обломки его самолета были размещены в московском выставочном комплексе. Там же экспонировались изъятые у Пауэрса вещи и даже карта с отмеченными на ней красным карандашом советскими военными объектами. С результатами работы нового зенитно-ракетного комплекса охотно знакомили и представителей иностранных делегаций.

Len Trievnor / Getty Images

Фрэнсис Пауэрс активно сотрудничал со следствием; впрочем, и без его слов по обломкам U-2 и фотооборудованию, которое прекрасно сохранилось, все было понятно. Через десять дней президенту Эйзенхауэру пришлось признать тот факт, что вопреки международному праву над советской территорией, в том числе с его разрешения, велась разведка. Он объяснял произошедшее вопросами национальной безопасности США. Никита Хрущев в свою очередь сыпал обвинениями в адрес НАТО об агрессии и угрозе мировой безопасности и сделал все, чтобы процесс получился максимально открытым. Он даже послал личную телеграмму с приглашением приехать в СССР отцу подсудимого Оливеру Пауэрсу. Жена и родные летчика прилетели в СССР. Следователи не отказывали им в свиданиях. Судебные слушания проходили с 17 по 19 августа 1960 года в Колонном зале Дома Союзов. На суд аккредитовались сотни журналистов из разных стран, в том числе США. На этом показательном процессе государственное обвинение лично представлял генеральный прокурор СССР Роман Руденко. Он был всемирно известной личностью, поскольку поддерживал обвинение со стороны СССР на знаменитом Нюрнбергском процессе, где судили нацистских преступников Третьего рейха. И хотя в Москве судили Пауэрса, в своей речи и вопросах генпрокурор Руденко обвинял правительство США и его союзников по блоку НАТО в разжигании войны. Пауэрс имел все основания опасаться, что приговор будет максимально суровым. Так, по воспоминаниям работавших с ним сотрудников, еще на предварительном следствии пилота знакомили с текстом закона, предусматривающего лишение свободы за шпионаж сроком от 7 до 15 лет, а при особо отягчающих обстоятельствах — и смертную казнь. Прочитав его, Пауэрс заявил: «По-моему, этот максимум [для меня] и будет». В своей заключительной речи он был полон отчаянного раскаяния. Вопреки ожиданиям, приговор Военной коллегии Верховного суда СССР оказался самым мягким из возможных на тот момент: «Пауэрса Фрэнсиса Гарри на основании статьи Закона Союза ССР "Об уголовной ответственности за государственные преступления" лишить свободы на десять лет, с отбыванием первых трех лет в тюрьме. Срок отбытия наказания осужденному, с зачетом предварительного заключения, исчислять с 1 мая 1960 года».

«Это была красивая страна… Прямо как Вирджиния»

Через несколько дней после приговора Фрэнсис Пауэрс был этапирован во «Владимирский централ». Его сокамерником стал латвийский националист Зигурдс Круминьш, воевавший на стороне вермахта в Великую Отечественную войну, а позже трудившийся на спецслужбы НАТО. По воспоминаниям Пауэрса, латыш неплохо владел английским и обучал его русскому языку. В централе осужденный летчик коротал время за чтением классической литературы: других книг на английском раздобыть ему не удалось. Заключение американца было недолгим. В 1962 году его обменяли на знаменитом Глиникском мосту через реку Хафель (он разделяет Берлин и Потсдам) на советского разведчика-нелегала Рудольфа Абеля. Реальность была далека от того, что показывал режиссер Стивен Спилберг в картине «Шпионский мост». Пауэрс ехал домой в пыжиковой шапке, теплом пальто и с большим чемоданом типичных гостинцев из СССР: водки, икры и хохломских сувениров. На родине он сразу попал под трибунал за нарушение служебных инструкций. Пауэрса обвиняли в провале всей операции, и дело дошло до обвинений в госизмене. Спасением для летчика стал сенатский подкомитет по делам вооруженных сил, который снял с него все обвинения. Оказавшись не у дел, Пауэрс вскоре поступил на работу в ту самую военную компанию Lockheed, которая создала U-2, на должность летчика-испытателя. Там он проработал около десяти лет, пока не занялся писательством. В 1970 году Пауэрс выпустил книгу «Операция "Перелет": воспоминания об инциденте с U-2». В нашей стране она издавалась лишь однажды: в 1972 году и ограниченным тиражом. Несмотря на то что холодная война была в самом разгаре, автор вспоминал, что в СССР с ним хорошо обращались и, вопреки его ожиданиям, не подвергали пыткам и не лишали сна. А наоборот, хорошо кормили, доставляли книги и давали достаточно времени на сон. Пауэрс писал о ежедневных допросах, подчеркивая, что они проводились в строго определенное время — и их он вспоминал, как схватку с умным врагом. Из книги Фрэнсиса Пауэрса «Операция "Перелет": воспоминания об инциденте с U-2»: «Во время судебного разбирательства я заявил, что не испытываю никакой враждебности по отношению к русскому народу. Это было правдой. Хотя у меня не было любви к моим следователям на Лубянке и я испытывал презрение к прокурору Руденко и адвокату Гриневу, большинство людей, которых я встретил в России — от фермеров, задержавших меня на поле, до моих надзирателей во Владимире, — были дружелюбны и незлобивы. Обычные люди, они были так же любопытны ко мне, как я к ним. Разве что несколько охранников были угрюмы, но они были угрюмы ко всем. А офицер, которого я про себя прозвал Маленьким Майором, напротив, был всегда весел. Я мог бы честно сказать, что, став для русских незваным гостем, ни разу не встретил кого-нибудь, кого бы мог возненавидеть». После издания книги Пауэрс снова попал в опалу: его обвиняли в создании положительного образа врага. Вскоре он уволился из компании. Но без работы сидел недолго. Сначала попробовал себя в роли радиоведущего, но не пошло — и он вернулся к привычному делу, ушел работать в новости, став пилотом вертолета агентства радиотелевизионных новостей KNBC. В 1977 году во время съемок пожара в окрестностях Санта-Барбары у его вертолета начало резко заканчиваться топливо. Пауэрс пытался посадить вертолет, но неожиданно увидел детей в месте предполагаемой посадки. Он стал уводить машину, и вскоре она рухнула на землю. Фрэнсис Пауэрс и оператор информационного агентства Джордж Спирс погибли на месте. Летчика похоронили на знаменитом Арлингтонском кладбище. В 2000 году ему посмертно вручили почетные военные награды США. Его сын открыл в городе Лортон в штате Вирджиния музей холодной войны. Там среди экспонатов находятся летный костюм, шлем, а также коврик, который отец смастерил из картофельного мешка, находясь во «Владимирском централе». Совсем незаметно для широкой общественности в 1960 году на Егошихинском кладбище Перми прошли похороны советского летчика Сергея Сафронова, сбитого в ходе преследования Пауэрса. Позже в его честь назовут одну из Пермских улиц, а его семье посмертно вручат орден Красного Знамени. *** Прерванный полет Пауэрса имел огромные политические и военные последствия. В мае 1960 года планировался саммит лидеров США, СССР, Франции и Великобритании для обсуждения вопросов разделенной Германии и снижения напряженности между странами. Должен был состояться и визит Эйзенхауэра в СССР. Но все эти мероприятия сорвались из-за шпионского скандала. Степень напряжения и недоверия между лидерами НАТО и советским блоком усилилась. Участились ядерные испытания, в последующие годы были доведены до совершенства средства их доставки. А президент Дуайт Эйзенхауэр, в том числе и благодаря шпионскому скандалу, проиграл следующие выборы молодому и прогрессивному Джону Кеннеди. Что касается самолета U-2, он еще раз скажет свое веское слово в холодной войне, когда обнаружит советские баллистические ракеты на Кубе в 1962 году, после чего человечество окажется как никогда близко к гибели. Зенитно-ракетные системы С-75 встанут на вооружение множества стран советского блока и будут использованы во множестве военных конфликтах как в годы холодной войны, так и после нее.