Когда речь заходит о Григории Распутине и его роли при дворе Николая II, первым делом вспоминают малолетнего цесаревича Алексея, страдавшего неизлечимой болезнью – гемофилией. Принято считать, что именно способность Распутина избавлять наследника от невыносимых болей и облегчать его страдания наделила «старца» столь большим влиянием на царскую семью, в особенности на императрицу Александру Федоровну. Однако если бы миссия Распутина и в самом деле ограничивалась лишь этим, едва ли, ещё задолго до рождения цесаревича, через императорские приемные покои прошло столько его предшественников: блаженная Матронушка-босоножка, блаженный Митя, «христианский оккультист» мсье Филипп… Да и дошедшие до нас сведения о странных недугах самой императрицы наводят на размышления.

Беременность, которой не было

Как раз с мсье Филиппом, предтечей Григория Распутина, связана скандальная история, приключившаяся со здоровьем последней российской императрицы в 1902 году. Страстно желая родить наследника, Александра Федоровна обращается к мсье Филиппу за помощью, и тот начинает проводить над ней различные мистические ритуалы, запрещая при этом наблюдаться у врачей. И действительно, все долгожданные признаки беременности вскоре наступают, живот будущей матери округляется на глазах. В ожидании скорого радостного события лейб-акушер Дмитрий Отт со своими ассистентами переселяется в Петергоф, однако роды все не начинаются. Когда же императрица наконец соглашается на медицинский осмотр, выясняется, что беременности не было. Живот быстро опадает.

Ряд загадочных недугов

Столь редкое психофизиологическое расстройство, как ложная беременность, было у Александры Федоровны далеко не единственным. Несмотря на отсутствие каких-либо дошедших до нас медицинских справок, обширная мемуаристика того времени и письма самой императрицы свидетельствуют о том, что у Александры Федоровны был целый ряд загадочных недугов. Императрица маялась болями в ногах, причем такими, что неделями не могла ходить, передвигаясь на специальном кресле-каталке. Также Александра Федоровна страдала сердечными приступами непонятного происхождения, во время которых у нее синели руки, учащалось сердцебиение, наступала сильная одышка и возникало ощущение «распирания» в груди.

В периоды обострения недуга императрица не могла переносить резких звуков и яркого света, впадала в хроническую бессонницу, ее бросало то в жар, то в холод.

Высококлассные специалисты, обследовавшие больную, лишь разводили руками. Единственный врач, который мог до какой-то степени облегчить положение императрицы, был лейб-медик Евгений Боткин. С точки зрения сердечно-сосудистых заболеваний, процедуры, назначавшиеся им для лечения, были довольно странными и сводились к рекомендациям лежать без движения, принимать капли или делать массаж. Но, на удивление, больной действительно становилось легче.

Причем же здесь Распутин?

Как объясняет доктор исторических наук, профессор И. В. Зимин, Боткин был уверен, что императрица в первую очередь страдала истерией, на фоне которой развились различные психосоматические нарушения. Распутин же, обладавший сильнейшим гипнотическим даром, прекрасно умел снимать истерические состояния у женщин. Так, например, известен случай, когда «старец» избавил жену действительного статского советника О.В. Лохтину от невроза кишечника, которым та страдала на протяжении пяти лет. О том, что Распутин лечил от истерии и сопутствующих ей психосоматических нарушений саму императрицу, прямо пишут в своих воспоминаниях многие приближенные ко двору лица. Так, например, дочь Петра Столыпина Мария Бок пересказывает разговор отца с Николаем II, во время которого венценосец заявляет прямо: «Пусть будет лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы». А вот что писал председатель Государственной Думы Михаил Родзянко:

«…В высшей степени нервная императрица страдала зачастую истерически нервными припадками, заставлявшими её жестоко страдать, и Распутин применял в это время силу своего внушения и облегчал ее страдания. И только в этом заключался секрет его влияния. Явление чисто патологическое и больше ничего».

Подозрительная, невротичная Александра Федоровна была склонна верить лишь собственным представлениям – в том числе и в отношении своих недугов. Это понимал и Евгений Боткин, старавшийся успокоить императрицу «процедурами», в которые она верила. Этим пользовался и Григорий Распутин, в лице которого склонная к мистицизму императрица обрела долгожданного целителя – не только для сына, но и для самой себя.