70 лет назад Сталин расстрелял маршала Кулика
24 августа 1950 года после трехлетнего заключения были расстреляны бывший маршал Советского Союза Григорий Кулик, генералы Филипп Рыбальченко и Василий Гордов. Все они, занимавшие когда-то высокие посты в армии, обвинялись в измене Родине и подготовке покушений на руководителей СССР. Поводом к жестокому наказанию послужило застолье, когда военачальники, крепко напившись, критиковали Иосифа Сталина и Лаврентия Берию.
24 августа 1950 года в Москве были расстреляны три видных советских военачальника – бывший маршал Григорий Кулик, генерал-майор Филипп Рыбальченко и генерал-полковник Василий Гордов. Всех их предварительно лишили званий и наград. Все трое в разные годы занимали высокие посты в армии. Так, Гордов в 1942 году командовал войсками Сталинградского фронта, Рыбальченко в 1946-м доверили должность начальника штаба Приволжского военного округа, а самый старший из них Кулик на пике военной карьеры поднимался до заместителя наркома обороны СССР, командовал армиями.
Всех троих объединяло одно обстоятельство в биографии – ошибки, допущенные на командных постах во время Великой Отечественной войны. Этого не избежали многие прославленные полководцы, но именно Кулик понес ответственность как никто другой: в 1942 году за сдачу Керчи его разжаловали из маршалов в генерал-майоры, лишили звания Героя Советского Союза, трех орденов Ленина и трех орденов Красного Знамени. Как можно судить из дальнейших событий, он не извлек из ситуации верные выводы, а лишь озлобился, считая себя несправедливо пострадавшим.
Что любопытно, все трое в конечном итоге пострадали за длинные языки на банальной пьянке.
Их арестовали еще в январе 1947 года – вскоре после того, как, напившись, опальные военные склоняли на все лады Иосифа Сталина, Лаврентия Берию и Николая Булганина. Мол, эти некомпетентные руководители государства и силовых структур зажали их, профессиональных военных, хотя сами в действительности мало что умеют. Участников застолья, конечно, прослушивали. Узнав о высказываниях Кулика, Сталин понял, что «последнее предупреждение» не пошло впрок его боевому соратнику еще со времен обороны Царицына в 1918 году.
«Веселую троицу» обвинили в тяжких преступлениях: создании контрреволюционной организации, покушении на измену Родине, покушении на совершение террористического акта в отношении руководителей СССР. Так, в приговоре Рыбальченко указывалось, что он «вместе со своими сообщниками Гордовым и Куликом возводил злобную клевету на советский строй, руководителей ВКП(б) и правительства. Будучи сторонником реставрации капитализма в СССР, заявлял о необходимости свержения советской власти, делал вражеские выпады против главы советского государства и совместно со своими единомышленниками во вражеских целях стремился упразднить политический аппарат в Советской армии».
Так пьяные и мало что значившие разговоры завершили жизненный путь генералов.
Кулику в день расстрела было 59 лет, Гордову – 53, Рыбальченко – 52. Кулик стал четвертым расстрелянным маршалом Советского Союза – после уничтоженных в ходе репрессий конца 1930-х годов Михаила Тухачевского, Василия Блюхера и Александра Егорова.
Сталин высоко ценил боевые качества Кулика еще в Гражданскую войну. Бывший унтер-офицер входил тогда в сталинский «царицынский кружок» и командовал артиллерией в 1-й Конной армии, поучаствовал в советско-польской войне. И хотя 20 лет минуло с разгрома белогвардейцев, а военная наука шагнула далеко вперед, в глазах советского лидера Кулик оставался лучшим артиллеристом страны. В 1939-1940 годах выдвиженец Сталина поочередно участвовал в боях на Халхин-Голе, походе в Польшу и войне с Финляндией, за которую удостоился звания Героя Советского Союза.
Многие современники отзывались о Кулике крайне нелестно. Вот как описывал военачальника неназванный очевидец, чьи слова приводил историк и участник ВОВ Федор Свердлов в своей книге про Георгия Жукова. Эпизод произошел в апреле 1939 года на приеме у Кулика для командиров РККА, воевавших в Испании. Судя по всему, рассказчик являлся одним из них.
«В глубине кабинета открылась дверь, и в нее ввалился маршал Кулик – солидной величины человек. Его лицо было буро-красным и довольно внушительным по своему размеру. Речь его состояла из каких-то совершенно не связанных между собой и бессмысленных в отдельности фраз. Это была чистейшей воды ахинея, бред полупьяного. Самое страшное, что перед командирами стоял не только маршал, но и заместитель наркома обороны СССР», — констатировал аноним.
В апреле 1940 года Сталин попросил Кулика развестись с женой Кирой Симонич, которая считалась неблагонадежной и подозревалась в шпионаже в пользу фашистской Италии. 5 мая женщина вышла из дома и пропала навсегда, причем сам военачальник, судя по всему, не был причастен к таинственному инциденту. Два дня спустя Кулику в качестве «компенсации» присвоили звание маршала.
«Это мне за жену дали. Чтобы не шебуршился», — сетовал он.
Только после ареста Лаврентия Берии стало известно, что Симонич похитили и бессудно расстреляли по приказу зловещего шефа Лубянки. Это была вполне обыкновенная практика: точно так же чекисты разлучили с женами первых лиц государства – Вячеслава Молотова и Михаила Калинина — и сталинского помощника Александра Поскребышева.
В отличие от других высокопоставленных деятелей, Кулик горевал недолго. В том же месяце он заметил подругу и ровесницу своей 18-летней дочери Валентины – Ольгу Михайловскую. В октябре они сыграли свадьбу, хотя жених оказался старше невесты более чем на 30 лет.
Отношение вождя к маршалу разительно изменилось после начала Великой Отечественной, когда Кулик оказался в окружении и едва не попал в плен, выбравшись из немецкого тыла в крестьянской одежде.
12 ноября 1941 года маршал прибыл в Керчь, застав панику и полное отсутствие руководства боевыми операциями и управления войсками. Немецкие войска, прорвав укрепления на Перекопе, стремительно просачивались в Крым. Кулик должен был удержать город, но вместо организации обороны и насаждения жесткой дисциплины без разрешения Ставки отдал приказ об эвакуации войск с Керченского полуострова на Таманский. Эвакуация превратилась в паническое бегство. Узнав о случившемся, Сталин рвал и метал. Кулика требовалось показательно наказать. К сдаче Керчи и оставлению Ростова-на-Дону присовокупили «пораженческое поведение», обвинили в «систематическом пьянстве, развратном образе жизни и расхищении государственной собственности».
Как следовало из заключения ЦК ВКП(б), постоянно пребывая в нетрезвом состоянии, Кулик занимался «самоснабжением и расхищением государственной собственности, растрачивая сотни тысяч рублей из средств государства». Деньги шли на масштабные застолья, перетекавшие в подзаборные пьянки. Все это, подчеркивалось в партии, сопровождалось небывалым развратом. Кулик демонстрировал пораженческое поведение и при самовольной сдаче Ростова, и при оставлении Керчи, установила комиссия наркомата обороны.
Как отмечал в своих мемуарах «Время. Люди. Власть» Никита Хрущев, он «несколько раз старался приоткрыть глаза Сталину на маршала Кулика, чтобы он более трезво оценил его».
Но Верховный главнокомандующий не стал его слушать, упрекнув, что Хрущев не знает Кулика, а сам он, Сталин, знает.
«Кулик, занимавшийся вопросами вооружения армии, был примитивным человеком. Сталин потом его расстрелял. Повторяю в который раз, что это было преступно, он не заслуживал расстрела. Но что Кулик был недостоин назначения на столь высокий пост, несомненно. В этом я давно не сомневался и говорил это Сталину еще до войны», — утверждал Хрущев.
Поговаривали, Сталин пришел в бешенство, когда узнал, что Кулик отправлял самолетами своей семье в Свердловск ящики с фруктами, мукой, маслом, мандаринами, икрой, коньяком и другими дефицитными товарами. В другой раз маршал незаконно зафрахтовал самолет для транспортировки животных: на фронте ему хотелось каждый день иметь свежее мясо и кувшин парного молока. Чтобы скотина от испуга не испортила обшивку самолета, рога и копыта предусмотрительно обвязывали соломой. Судачили, что подобной наглости не позволял себе больше никто из полководцев.
Объясняя впоследствии свои действия в Крыму, Кулик пенял на деморализацию и небоеспособность измученных непрерывными боями армейских частей:
«Мне нечем было отстоять Керчь. Там собралась потрепанная бражка – просто банда. Армия стала бандой! Пьянствовали, женщин насиловали. Разве с такой армией я мог удержать Керчь? Приехал я уже поздно – спасти положение было нельзя».
16 февраля 1942 года Верховный суд постановил лишить Кулика званий маршала и Героя Советского Союза, а также всех боевых наград. Еще через три дня его исключили из состава членов ЦК ВКП(б) и сняли с поста заместителя наркома обороны.
Благодаря заступничеству Жукова Кулика назначили командовать 4-й гвардейской армией. В составе Воронежского фронта он в 1943 году принимал участие в Белгородско-Харьковской стратегической наступательной операции. Как и Хрущев, маршал Александр Василевский в своей книге «Дело всей жизни» давал Кулику отрицательную характеристику:
«В начале войны он неудачно выполнял задания Ставки на Западном направлении, потом так же плохо командовал одной из армий под Ленинградом. В силу своих отрицательных личных качеств он не пользовался уважением в войсках и не умел организованно руководить действиями войск».
В 1944-1945 годах Кулик служил заместителем начальника Главного управления формирования и укомплектования Красной армии. Но и оттуда вылетел со скандалом. Недоброжелатели собрали на военного компромат, в котором указывалось, что Кулик «незаконно использовал красноармейцев на строительстве личной дачи под Москвой» и, кроме того, присвоил себе дачу со всем имуществом в Крыму.
И все же Сталин предоставил Кулику еще один шанс. Однако назначение заместителем командующего Приволжским военным округом себя не оправдало.
В 1947 году Кулика арестовали вместе с Гордовым и Рыбальченко за «изменнические намерения и террористические угрозы». В основу обвинения легла агентурная магнитофонная запись, сделанная МГБ, когда полководцы, приехав в Москву с места службы в Куйбышеве на совещание, в один из вечеров в крепком подпитии в номере гостиницы «Москва» начали вспоминать «минувшие дни», разбирать свои военные операции и ругать Сталина, обильно снабжая армейскую речь ненормативной лексикой. Собутыльники сетовали, что армией и спецслужбами руководят «выскочки», а их самих незаслуженно «затирают». Особенно доставалось Берии и Булганину. Генералы не подозревали, что стены помещения были буквально нашпигованы подслушивающими устройствами.
24 августа 1950 года все трое по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны. За ликвидацией разжалованного маршала внимательно следил Берия. Уже при Хрущеве дело в их отношении было прекращено за отсутствием состава преступления. Кулика, Гордова и Рыбальченко восстановили в воинских званиях и в правах на государственные награды.