Водка, мед и самогон: кто создал миф о пьяных русских

14 октября 2020, 12:04

C начала XX века в массовом сознании формируются мифы о России и русских. Иностранцы слепо верят рассказам про русских медведей, ядерную угрозу и вездесущих агентов КГБ. Впрочем, первое место в списке самых убедительных мифов о России занимает миф о русском пьянстве. Он оказался настолько сильным и живучим, что в него поверили даже сами россияне. Неслучайно наши сограждане считают, что русский человек пил всегда, а праздничное застолье называют национальной традицией. Кто заставил весь мир поверить в банальные стереотипы? Почему все историки говорят обратное и кому выгоден миф о русском пьянстве? В поисках ответов на эти вопросы «Лента.ру» в рамках проекта «Мифы о России» изучила истоки формирования образа пьяного русского и многовековую историю употребления алкоголя.

«Россия никогда не спивалась» — © Роберт Нетелев / ТАСС

Если взглянуть на отчет Всемирной организации здравоохранения о глобальном потреблении алкоголя от сентября 2018 года, список самых пьющих стран в нем возглавляет отнюдь не Россия. Она появляется только на 16 месте, после Сейшельских островов с показателем 11,7 литра алкоголя на душу.

Между тем миф о пьющей стране продолжает жить. Подогреваемый культурой и искусством, этот образ плотно укоренился в национальном сознании.

Достаточно вспомнить классических «Самогонщиков» Гайдая (1962), «Иронию судьбы, или С легким паром» (1975) Рязанова и, конечно, «Особенности национальной охоты» (1995), где русское питие возводится в абсолют. Образ алкоголика перестал быть антагонистическим и стал восприниматься как положительный, даже лирический — как известный персонаж Венички Ерофеева из повести «Москва — Петушки».

Дошло до того, что даже официальные лица уверовали в миф о русском пьянстве. Об этом, в частности, любил заявлять скандально известный бывший главный санитарный врач России Геннадий Онищенко.

Подобное восприятие сыграло на руку производителям алкоголя.

Это сейчас отсутствие рекламы алкогольных напитков на телевидении и недоступность их продажи ночью кажутся само собой разумеющимися. А вот в лихие 90-е и следовавшие за ними нулевые все было совсем иначе. Алкогольная продукция продавалась круглосуточно (до принятия поправок к федеральному закону N 171-ФЗ в 2010 году), а до 2012 года на ТВ в ночное время можно было рекламировать пиво.

Ужесточение технических регламентов, ограничение продажи спиртных напитков, запрет на рекламу алкоголя в СМИ сделали свое дело.

Согласно докладу Всемирной организации здравоохранения, программа России по снижению чрезмерного потребления алкоголя была признана успешной. С 2003 по 2016 год объемы выпиваемого алкоголя упали на 43 процента.

Снизилась смертность, связанная с употреблением крепких напитков, значительно уменьшилась частота алкогольных психозов и заболеваний печени, существенно выросла продолжительность жизни россиян.

Но это статистические данные.

Совсем другое дело — какой наша страна воспринимается со стороны. В 2017 году британская организация Ipsos Mor провела соцопрос, по результатам которого оказалось, что самой пьющей страной мировая общественность считает именно Россию. Такое мнение высказали 43 процента опрошенных. На втором месте расположились США с 31 процентом, на третьем — Германия с 28 процентами

Как пили на Руси?

Любопытно, что Россия никогда не держала пальму первенства в плане употребления алкоголя.

В «Повести временных лет», где описывается, как князь Владимир выбирал веру для Руси, он якобы заворачивает исламских миссионеров из Волжской Булгарии со словами «Веселие на Руси есть пити, иначе нам не жити». Эта фраза зачастую расценивается как подтверждение мысли о том, что пили у нас всегда, испокон веков.

Вот только важно понимать, что изготовление крепких хмельных напитков в то время было чрезвычайно трудозатратным делом. Учитывая нужды и возможности простолюдина того времени, пьянствовать ему было не только некогда, но и просто нечем.

Вино на территорию Киевской Руси и впоследствии в Московское царство завозили из Византии и Малой Азии, стоило оно очень дорого, так что доступными алкогольными напитками были некрепкие пиво, брага и мед, из которых в домашних условиях было просто приготовить только последний.

По словам историка, профессора РГГУ Игоря Курукина, это было невозможно по определению — «как вы сейчас не пойдете голым по улице». И дело было вовсе не в том, что тяжкий крестьянский труд мешал нашим предкам активно пьянствовать, — просто было не принято. Пьянство не входило в традиционный уклад деревенской жизни.

По словам историка, во многом сказывалась и малая мобильностью населения деревни, когда все живут там же и так же, как их отцы и деды, и просто не могут помыслить о том, чтобы жить иначе:

Из года в год было одно и то же. Когда надо — праздновали всей общиной. Когда не надо праздновать — работали все. Никто не гулял в одиночку. Так было не только в России. Так весь мир жил в раннее Средневековье.

Получалось, что вести праздный образ жизни могла себе позволить только знать, а простым людям позволялось гулять лишь в праздники, установленные сельской общиной. Другое дело — княжеские дружинники, которые полагали своей прерогативой пировать за счет своего князя. Как отмечается в Новгородской летописи, в 1016 году дружинники Ярослава Владимировича ругали его: «Меду мало варено, а дружины много».

Если говорить о действительно крепких напитках, то их ни на Руси, ни в Европе не употребляли до позднего Средневековья.

Первое упоминание о спирте в Московском княжестве относится к 1386 году, когда в Москву приехало генуэзское посольство, следовавшее в Литву. Оно привезло аквавиту — спирт, полученный алхимиком Арнольдом де Вилланова в результате перегонки виноградного вина. Напиток этот был признан невозможным к употреблению и использовался только как лекарственное средство.

Как отмечает в своей работе «К истории повседневности: очерк потребления спиртных напитков в России (конец XV века — 1936 год)» старший научный сотрудник лаборатории истории культуры исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Елена Долгих, такой подход к спирту — aqua vitae — бытовал и в Европе до XV века: настойки на нем считались лечебными, и гнали его в основном аптекари.

Аптека — это не место производства алкоголя, это место, где производят разные лечебные настойки, которое обслуживает прежде всего двор, и к продаже алкоголя она не имела отношения, — Игорь Курукин, историк, профессор РГГУ.

В Московское княжество винокурение пришло позже — в конце XV века. В «Домострое», то есть после 1547 года, этот процесс уже упоминается как обычная практика. Но о том, чтобы крепкие напитки употребляла значительная часть населения, речь все равно не шла. Иностранные путешественники в XVI веке по-прежнему упоминают мед, пиво и квас как основные напитки в Московии и лишь очень редко говорят об аквавите или хлебном вине. Именно под вторым названием крепкие спиртные напитки были известны населению.

Слово «водка» употреблялось, но смыслом оно наделялось вовсе не тем, что сейчас, — тогда им называли исключительно лечебные настойки.

Василий II и Иван III устанавливали дни, регламентирующие употребление меда и браги, а иностранные путешественники, посещавшие Россию в XV-XVI веках, подчеркивали строгий запрет простолюдинам пить иначе как по праздникам.

В середине XVI века посол Великого княжества Литовского в Крымском ханстве Михалон Литвин написал записки «О нравах татар, литовцев и москвитян», где восхищался московитянами, которые «воздерживаются от пьянства, города их славятся ремесленниками», при том что литовцы «собираются в корчмах, пьянствуют там день и ночь, забавляясь пляскою ученых медведей под звук волынки, (...) они не способны ни к какому занятию и могут только спать».

Но во второй половине XVI века появляется то, что называется «государев кабак» — место, где государство продает населению «хлебное вино». Игорь Курукин отмечает, что впервые в письменных источниках упоминание этого заведения, видимо, единственного тогда в Москве, встречается в 1564 году, во времена правления Ивана Грозного.

В это время, отмечает он, «здоровые слои населения пытались сопротивляться распространению пьянства». Например, в полуфольклорной «Повести о Горе-Злочастии» говорится, что Адама и Еву выгнали из рая именно за пьянство, а запретным плодом была виноградная лоза. Ну, а образ дьявола сильно напоминает целовальника в кабаке.

Все изменилось в правление Петра I, когда, как отмечает писатель Валерий Рыжов в своей книге «Веселие на Руси», «были сломаны последние преграды, препятствующие распространению пьянства в России». Государь-император, славившийся своей любовью к Западу, предпочитал трезвым оставаться как можно реже, а гостей поить до упада. И именно при нем ту самую водку стали пить. Причем водкой называли вовсе не качественное хлебное вино, а низкокачественный алкогольный напиток, «по чарке которого по распоряжению этого царя ежедневно выдавали строителям Петербурга, рабочим верфей, солдатам и матросам».

Рыжов пишет, что в отличие от «доброго хлебного вина» новое «презрительно называли петровской водой» — или водкой. Тем не менее нельзя сказать, что Петр насаждал пьянство в России — так, в одном из указов он требовал заковывать непристойно ведущих себя пьяниц в вериги, а в аптеках Москвы запретил продажу вина.

«Начитавшись в газетах о необыкновенном развитии у нас пьянства, я был удивлен тою трезвостью, которую увидал в наших деревнях. Конечно, пьют при случае — Святая, никольщина, покровщина, свадьбы, крестины, похороны, но не больше, чем пьем при случае и мы», — с удивлением писал русский публицист-народник XIX века, агрохимик Александр Энгельгардт.

И это неудивительно — пьяным особо не поработаешь, а значит, и общину подведешь, и сам останешься голодным.

Это и способствовало формированию того уклада жизни, который сейчас принято (иногда с усмешкой) называть русской духовностью. В отличие от современной пропагандистской выдумки, она действительно существовала в российских деревнях.

Этим он косвенно подтверждал, что панику относительно «русского пьянства» в то время поднимали власть имущие, которые наблюдали падение нравов в городе и зачастую сами принимали в этом процессе непосредственное участие.

«Такие пьяницы, которых встречаем между фабричными, дворовыми, отставными солдатами, писарями, чиновниками, помещиками, спившимися и опустившимися до последней степени, между крестьянами — людьми, находящимися в работе и движении на воздухе, — весьма редки», — резюмировал публицист.

Здесь важно понимать, что даже к началу ХХ века сельское население в Российской империи составляло более 70 процентов — то есть это относится к подавляющему большинству жителей страны.

Масштабы потребления алкоголя в русской деревне сильно преувеличены в массовом сознании. Потребление было менее восьми литров в год на душу населения в селе, что, по данным Всемирной организации здравоохранения, не так губительно для организма, - Иван Шевченко, доцент кафедры отечественной и общей истории ЛГПУ.

Как считает эксперт по алкогольному рынку, главный редактор сайта «Алкоголь.ру» Михаил Смирнов, повальный алкоголизм русских — это миф, который запустили иностранцы, после чего его подхватили и жители России. По мнению Смирнова, первым источником этого мифа можно назвать французского маркиза Астольфа де Кюстина, который написал об этом в своих воспоминаниях о поездке в Россию в 1839 году. У нас в стране это заявление подхватили потому, что «заграница сказала», считает он.

Пьяный век истории

«Кабак до XIX века — это преимущественно городское удовольствие. В деревнях кабаков мало — и это в больших торговых селах. В обычной деревне кабаков никогда не было», — поясняет в беседе с «Лентой.ру» историк Игорь Курукин.

По его словам, в деревне кабаки стали массово появляться уже после отмены крепостного права, когда была отменена и государственная монополия на продажу водки.

Проблемы, которые формировались в городах в XIX веке, стали очевидными лишь в начале следующего столетия. В 1914 году началась Первая мировая война, Николай II объявил о полном запрете на продажу водки (при этом, подчеркивает Игорь Курукин, речь шла именно о водке — в ресторанах продолжали подавать вино).

Именно в это время в деревнях появляется самогон. Как подчеркивает историк, это произошло потому, что нарушился нормальный товарообмен между городом и деревней. По словам Курукина, крестьянину было невыгодно продавать хлеб, поэтому он переводил зерно на самогон, который обменивал на товары первой необходимости, отсутствовавшие из-за перебоев в снабжении.

«Время потрясений провоцировало людей искать способы снятия напряжения. Так, бюджет России накануне Первой мировой войны примерно на четверть состоял из доходов от продажи алкоголя. Фактически страна сидела на "алкогольной игле"», — утверждает Иван Шевченко. «Вот ты, крестьянский парень, уехал в город подработать, выпал из деревенской жизни, несколько месяцев ты в городе. Там другие развлечения, удовольствия. Тебе приятели сказали — мол, пойдем сегодня дерябнем, надо что-то отметить. В деревне это невозможно, а в городе — всегда пожалуйста. Взял да и пошел», — объясняет Курукин.

Мировая беда

Потребление крепкого алкоголя к началу ХХ века стало проблемой не только в Российской империи и СССР, но и практически во всех западных странах. Достаточно вспомнить сухой закон, который был введен в США в 1920 году. Россияне знают о нем по фильмам и сериалам о гангстерах, но мало кто понимает, почему он был введен.

«Во многих текстах того времени Америка представлена как нация забулдыг и алкоголиков. Такой стереотип появился не просто так — американцы действительно употребляли огромное количество алкоголя, особенно крепкого», — признает историк Анастасия Ушакова.

В те годы общества трезвости, состоявшие по большей части из консервативно настроенных женщин, требовали ввести сухой закон для исцеления американского общества. Образ пьяного рабочего, криво вытачивающего деталь и падающего у станка, использовался не только в советской социальной пропаганде, но и в США перед введением сухого закона.

Сухой закон как запретительная мера оказался абсолютно провальным: он привел к формированию черного рынка алкоголя и развитию организованной преступности.

В СССР же «смычка города и деревни» принесла не только трудовые успехи, но и массовую алкоголизацию сельского населения. Можно долго спорить, из-за чего это произошло, но в середине 20-х годов в деревнях начали активно варить самогон, а с началом коллективизации село запило. Вполне возможно, дело в том, что колхозный крестьянин уже не верил в то, что от него зависит семейное благосостояние, и потому пил.

Так что вековое пьянство на Руси — всего лишь миф, а алкоголизация населения активно происходила именно в годы советской власти. Власть постоянно пыталась бороться с этим с помощью неэффективных антиалкогольных кампаний, самая драконовская из которых началась в 1985 году и закончилась с распадом СССР.

Ключевым моментом кампаний за трезвость всегда были запретительные меры и публичное осуждение пьяниц. При этом советский человек пил вовсе не потому, что это в нем заложено на генетическом уровне, — советское государство просто не могло обеспечить ему качественный досуг, а на запреты народ всегда реагировал соответственно — запуская самогонный аппарат.

Важно отметить, как воспринимали советский народ его вожди.

Леонид Брежнев, как писал в своих воспоминаниях министр иностранных дел СССР Андрей Громыко, говорил, что «русский человек как пил, так и будет пить», а Горбачев оправдывал введение сухого закона тем, что жена его уговаривала что-то сделать, потому что, на ее взгляд, «народ спивался».

«Советская статистика — вещь очень лукавая», — обращает внимание Игорь Курукин.

По его словам, подобные решения принимались достаточно внезапно.

«В данный момент вы считаете, что это нужно. Вы об этом пишете, подаете какие-то бумаги [в ЦК КПСС], а реакции никакой нет. А потом она почему-то появляется», — недоумевает он.

Советская власть неоднократно пыталась решить проблему, но все эти попытки ее лишь усугубляли. Дело тут даже не в том, что тотальная запретиловка и публичное осуждение не вели к долговременным положительным результатам, а в том, что алкоголь был ощутимой статьей дохода государства, поэтому практически все подобные начинания кончались отменой запретов.

Горбачевская антиалкогольная кампания завершилась полным крахом. Резкие запретительные антиалкогольные меры не только подстегнули самогоноварение, но и поспособствовали распространению наркомании.

Почему россияне почти не пьют?

В наши дни ситуация меняется — россияне все больше отдаляются от советского прошлого. В городах самогон заменяют качественные дистилляты и дорогостоящий крепкий алкоголь, пиво из безразмерных пластиковых бутылок (которые тоже запретили) вытесняется относительно дорогой и качественной продукцией многочисленных крафтовых пивоварен.

Водка, которая, как рассказывал в своей лекции историк русской культуры, профессор Оксфордского университета и Московской высшей школы социальных и экономических наук («Шанинки») Андрей Зорин, стала главным мифом о русском пьянстве, больше не привлекает молодых россиян. Ее заменяет пиво:

Социологи задавали и [молодым россиянам] вопрос: а что, водка не нравится? И получали довольно относительные ответы: выпьешь — а потом не соображаешь, что делаешь, что говоришь, не контролируешь себя.

Все это связано с постепенно растущим уровнем жизни. Только в сельской местности все еще пьют много самогона, да и там появится то одна, то другая «трезвая» деревня: деревенские жители понимают, что молодежь уезжает в города, и если продолжать пить, поддерживая транслируемый в советских комедиях миф о русском пьянстве, в деревне уже не выжить.

Возможно, именно развенчание мифов о вековом русском пьянстве должно стать основной антиалкогольной политики в современной России наряду с уже сделанными успешными шагами: запрет на рекламу, на продажу спиртного по ночам, на пятилитровые «баклахи» дешевого пива, проверка паспортов на кассе магазина. К счастью, даже официальные лица осознают, что по советской модели бороться с пьянством нельзя. Так, внештатный психиатр-нарколог Минздрава России Евгений Брюн признавал, что советские лидеры хотели отучить население пить мощной пропагандой, нахрапом, с помощью массовых мероприятий. Вероятно, они поступали так именно потому, что сами охотно верили мифам о русском пьянстве или оправдывали ими собственную некомпетентность.

Михаил Смирнов, эксперт по алкогольному рынку: