Почему в 1941 году ткачихи Иваново восстали против Сталина
В сентябре 1941 года в Иваново сложилась крайне тяжелая обстановка. Всех мужчин, которые были годны к службе, мобилизовали на войну с фашистами. Остались только те, у кого была бронь. В «столице текстиля» с множеством фабрик, на которых работали от 7 до 12 тысяч человек, нарастало недовольство.
В столовых подавали на обед щи, рецепт которых был предельно прост – капуста и вода. На второе была ячневая каша, не приправленная ничем, кроме соли. При этом начальство отоваривалось в специальных магазинах. Пошла молва, что на фабриках, на которых народ высказывал недовольство, норму выдачи хлеба увеличивали до килограмма.
Первые возмущения
В архиве ЦК КПСС сохранились докладные записки партийных инструкторов и организаторов, в которых говорилось о напряженной ситуации. На партсобраниях звучали высказывания: «Гитлер хлеб-то ведь не силой взял, ему мы сами давали, а сейчас нам не дают, ему, что ли, берегут?» Работницы жаловались на голод и тяжелые условия труда. Десятичасовой рабочий день даже сытому человеку трудно выдерживать, а в условиях хронического недоедания и подавно - начались прогулы.
Партийные функционеры, сообщавшие в Москву об обстановке, предлагали выполнить ряд кадровых перестановок, расширить управленческий аппарат и прислать лекторов. Возможно, партработники опасались за свои жизни, поэтому не сообщали о реальной возможности забастовки. За панические настроения высшее руководство могло наказать очень сурово, и тому есть немало документальных свидетельств. Как бы то ни было, осторожность привела к тому, что напряжение в среде работниц ткацкой промышленности достигло предела.
Последняя капля
В первой декаде октября фашистские войска окружили больше полусотни советских дивизий под Брянском и Вязьмой. Страшные новости с фронта привели к росту преступности в Москве и Московской области. Из столицы потоком хлынули беженцы. Поскольку вероятность захвата нацистами Нижнего Новгорода и Ярославля была довольно велика, было принято решение вывезти оборудование.
Люди, которых заставляли работать до изнеможения, оказались перед страшной правдой – техника стоила дороже жизней работников и их семей. В Иваново на меланжевом комбинате и ряде других фабрик вспыхнул бунт. Работники, пришедшие в цеха утром 18 октября 1941 года, увидели частично разобранное оборудование. Народ стал возмущаться, что станки забирают, а людей бросают на произвол судьбы. Ящики, в которые была упакована техника, начали разбивать молотками и топорами. Экстренно собранное днем партийное собрание не помогло успокоить работников. Женщины говорили, что не дадут вывозить станки, пока не эвакуируют их семьи.
19 октября
Утром следующего дня те же самые бунтовщики продолжили ломать тару со станками. Полторы сотни работников вломились в кабинет к директору прядильной фабрики, который умудрился сбежать в сортировочный цех и спрятаться там под брезентом. Директор ткацкой фабрики, вызывавший недовольство у работниц своим хамским поведением, тоже сбежал домой.
Прибывшие на предприятия секретари обкома попытались объяснить тысяче собравшихся работниц, зачем нужно вывозить оборудование. Среди выступавших нашелся один благоразумный человек, первый секретарь Ивановского обкома Пальцев Георгий Николаевич, который приказал прекратить демонтаж техники. 20 декабря меланжевая фабрика начала работать, причем некоторые вышли в ночную смену сразу после собрания.[С-BLOCK]
В тот же день забастовки начались и на других фабриках. Причем, например, на фабрике имени Дзержинского, когда работницы не дали демонтировать оборудование, секретарь партийного бюро сам начал ломать станки. Свои действия он объяснял тем, что не хочет оставлять Гитлеру ничего. Его избили.
В Ивановской области также царили беспорядки. Только там были немного иные предпосылки. Например, в Приволжске в экстренном порядке собирались мобилизовать 4000 людей на строительстве заградительных линий. Причем в списки включали даже людей преклонного возраста, многодетных матерей и несовершеннолетних. Три сотни работниц прошли на другие фабрики, чтобы подключить их к забастовке. У бунтовщиц в руках был лозунг: «Долой советскую власть, да здравствует батюшка Гитлер!»
Чем все закончилось
Через день-два волны протеста затихли. Работницы разошлись по домам, а затем снова вышли на свои фабрики и комбинаты. НКВД арестовало семерых особо рьяных бунтовщиц, из которых шесть получили по 10 лет лишения свободы, а одну приговорили к расстрелу.
Георгий Пальцев, несмотря на то что сорвал план по эвакуации оборудования, не был лишен своей должности и проработал в обкоме вплоть до 1947 года. Некоторые обвиняют его в том, что он «обеспечил покорность работниц», но есть и другой взгляд: он спас сотни женщин и их семьи от лагерей и расстрелов. Приняв вовремя правильное решение, ослушавшись приказа руководства и рискуя своей жизнью, Георгий Николаевич успокоил бунтовщиц, не допустив вооруженного подавления забастовки.
