У каких советских военачальников были «фронтовые жены»
Стал притчей во языцех анекдот, поведанный сотрудником личной охраны Сталина майором Алексеем Рыбиным. Как-то раз Сталину доложили, что маршала Константина Рокоссовского видели под руку с красивой актрисой Валентиной Серовой и спросили указаний, что делать с таким, мол, моральным разложением. Сталин почмокал трубкой, выпустил кольцо дыма и молвил:
— Что будем делать, что будем делать… Завидовать будем!
Этот анекдот получил несколько интерпретаций. В некоторых из них Сталину сообщают, будто у Рокоссовского на фронте чуть ли не гарем «походно-полевых» жён из служащих медсанчастей, связисток, поварих и т.д., и он едва ли не каждый день их меняет. В других этот же «разврат» приписывается генералу армии Ивану Черняховскому.
Разнится и источник сплетен. Где-то имя доносчика не упоминается, кто-то говорит, что им был начальник Главного политического управления РККА Александр Щербаков, кто-то – что его предшественник на этом посту Лев Мехлис, а кое-кто (в случае с Черняховским) – будто начальник Генштаба Александр Василевский.
Власов
Шутка шуткой, а институт «походно-полевых» или фронтовых жён был весьма распространённым в РККА явлением. Особенно во время Великой Отечественной войны, когда военачальники целыми годами находились в походно-полевых условиях. Такими «жёнами» становились фронтовые подруги из числа, как правило, женщин-военнослужащих в медицинско-санитарном персонале штабов, в войсках связи, из обслуживающего персонала (кухня и т.д.).
Широко известно, что у генерала Андрея Власова, будущего изменника, на фронте была сожительница Агнесса Подмазенко, которая затем родила от него сына. В сентябре 1941 года она была старшим врачом при штабе 37-й армии, которой командовал Власов, под Киевом. Когда армия попала в «котёл», то Власов вышел из окружения вместе с Агнессой. В дальнейшем он взял её с собой, когда командовал под Москвой 20-й армией. В январе 1942 года Агнесса Помазенко была комиссована из армии по беременности.
У Власова никогда не был официально расторгнут брак с Анной Ворониной. Сохранились письма Власова домой осенью и зимой 1941 года, в которых он писал нежные слова своей официальной супруге, клялся в том, что она «у него одна». Он даже слал Анне в это время подарки.
Власов был не один такой. Многие военачальники в то время жили как бы на два дома.
Жуков и Конев
Личная жизнь у Георгия Константиновича Жукова не шибко ладилась. Ещё в 1929 году его подвергли разбирательству по партийной линии за фактическое двоежёнство и влепили выговор. Причём обязали, под страхом отставки, прекратить отношения с Марией Волоховой (которая родила от Жукова сына) и жить с Александрой Зуйковой. Брак с нею был оформлен, правда, только в 1953 году.
Между тем, как сам Жуков впоследствии признавался, в отношениях с Александрой он не состоял уже с 1941 года. То есть с начала войны. В октябре 1941 года в жизни будущего маршала победы появилась лейтенант медицинской службы Лидия Захарова. Она была приставлена к Жукову по штату, как к командующему фронта, в качестве личного фельдшера. Отношения между Жуковым и Захаровой были широко известны окружению маршала. Они продолжились и после войны, до 1948 года, когда прекратились после очередного партийного разбирательства, на этот раз уже на уровне ЦК, вызванного доносами Александры Зуйковой (гражданской ещё, на тот момент, жены!) Волевой и брутальный маршал не решился сделать окончательный выбор в пользу любившей его женщины, дважды беременной от него (обе беременности прерывались абортами).
Не все «походно-полевые романы» заканчивались сразу после войны. Маршал Иван Конев, женатый на Анне Волошиной, перед войной был с супругой в плохих отношениях. На фронте у него появилась санитарка Тоня. Конев не остановился в итоге перед тем, чтобы расторгнуть свой первый брак и официально зарегистрировать отношения с фронтовой подругой.
Казус Катукова
Бывший фронтовой водитель Жукова Александр Бучин рассказывал, что маршал строго следил за нравами своих подчинённых, запрещал всякие знакомства, например, со связистками, чтобы не было упущений по службе. Ему одному, очевидно, «походно-полевой роман» не мешал исполнять служебный долг. Что же, что позволено Юпитеру, сиречь командующему фронтом, не позволено какому-то простому шофёру, адъютанту и т.д.
Что касается самого себя, то Жуков, когда уже была возможность, резко отметал все попытки вмешательства в его личную жизнь. Так было после жалобы его жены Хрущёву. Но Жуков тогда уже занимал пост министра обороны и лично сделал разнос партийной организации госпиталя, где работала его новая пассия – Галина Семёнова. Здесь, правда, дело дошло в итоге (но уже после отставки) до развода и оформления второго брака.
Есть сведения, что свои запреты на «аморалку» Жуков распространял не только на обслуживающий персонал, но и значительно выше, до уровня командующих армиями, находившихся у него в подчинении. В феврале 1945 года Жуков направил командующему 1-й гвардейской танковой армией генерал-полковнику бронетанковых войск Михаилу Катукову записку, в которой требовал прекратить сожительство с «бабой» (как выразился маршал), угрожая в противном случае «изъять её» с помощью органов СМЕРШ.
Вот уж где уместен анекдот про Сталина, который был упомянут в начале. Если в нём есть доля правды (а дыма без огня не бывает), то вождь, очевидно, гораздо терпимее своего маршала относился к «походам на сторону» своих подчинённых.
После войны Катуков всё-таки женился на своей фронтовой подруге – гвардии старшине медицинской службы Екатерине Ивановой. Но, видимо, в тот момент он её временно отослал, от греха подальше. Знал, что у Жукова слово с делом не расходится.