Стыдные факты из жизни Льва Толстого
Обычное представление о великом писателе — мудрец с бородой, граф, который занимался крестьянским трудом, человек строгих моральных принципов. На самом деле, этот образ имеет мало общего с реальным графом Толстым. Подробности — в статье «Рамблера».
«Похоть ужасная, доходящая до физической болезни»
Молодость Толстого была бурной и не слишком высокоморальной. У писателя было противоречивое отношение к женщинам.
С одной стороны, он невысоко ценил женские таланты в любой сфере и искренне считал, что все интересы женщины сводятся только к «половой любви». Он же видел главным (и во многом единственным) призванием женщины материнство. Неважно, что его собственная жена стала на долгие годы его секретарем и терпеливо переписывала его черновики. Не имели значения и советы врачей — Софья Андреевна была измучена многочисленными родами. За годы брака она родила ему девять сыновей и четырех дочерей, из них пятеро умерли в детстве. Но писатель отвечал, что иначе он вообще не видит смысла в браке.
Однажды он подарил мужскому персонажу умную мысль своей дочери Татьяны, а в ответ на недоумение девушки объяснил, что вообще не может относится к женским рассуждениям серьезно. Умные рассуждения заведомо принадлежали мужчинам.
Единственная женщина, которую Лев Николаевич боготворил, была его мать, которую, он впрочем почти не помнил — она умерла, когда он был совсем маленьким. Но в его воспоминаниях она стала недостижимым идеалом.
С другой стороны, он был одержим женщинами, о чем добросовестно писал в своих юношеских дневниках. Там можно найти такие строчки:
«Вчерашний день прошел довольно хорошо, исполнил почти все; недоволен одним только: не могу преодолеть сладострастия, тем более, что страсть эта слилась у меня с привычкою».
«После обеда и весь вечер шлялся и имел сладострастные вожделения».
«Это уже не темперамент, а привычка разврата. Похоть ужасная, доходящая до физической болезни».
«Приходила за паспортом Марья... Поэтому отмечу сладострастие».
При этом своих желаний он стыдился, что впоследствии приведет к отрицанию любви между мужчиной и женщиной как таковой. Толстой вспоминал, как впервые посетил публичный дом:
«Когда меня братья в первый раз привели в публичный дом и я совершил этот акт, я потом стоял у кровати этой женщины и плакал!»
Уже ухаживая за будущей женой, писатель поддерживал связь с крестьянкой Аксиньей. Позже их общий сын останется жить в усадьбе.
«Видел мельком Аксинью. Очень хороша. ...Я влюблен, как никогда в жизни. Нет другой мысли. Мучаюсь. Мне даже страшно становится, как она мне близка... Ее нигде нет — искал. Уже не чувство оленя, а мужа к жене».
Вспоминал он и том, как в юности обольстил горничную своей сестры Гашу. Позже девушку выгнали из дома.
«Не она»
Толстой женился в 34 года, его невесте, умной, невинной и впечатлительной Софье Берс было всего 18 лет. Получив ее согласие, буквально накануне свадьбы он обязал ее прочитать его личные дневники с похождениями юности. Софья была потрясена признаниями будущего мужа, тем более, что Аксинья продолжала жить в имении. Забыть прочитанное она так и не смогла, как и понять, зачем он вообще заставил ее пройти через унижение. Но писатель решил, что он просто поступил честно.
Позже Софья Андреевна напишет: «Все его (Толстого) прошедшее так ужасно для меня, что я, кажется, никогда не помирюсь с ним. Он целует меня, а я думаю: "Не в первый раз ему увлекаться". Я тоже увлекалась, но воображением, а он — женщинами, живыми, хорошенькими».
При этом после первой брачной ночи с женой Лев Николаевич коротко написал в дневнике: «Не она».
Из записей Софьи Андреевны: «Лева все больше от меня отвлекается. У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно; у меня — никакой, напротив».
Слишком хорошо осведомленная о тайных страстях мужа, она ревновала его даже к своей младшей сестре Татьяне. Тем более, что Толстой сначала вообще ухаживал за ее старшей сестрой Елизаветой и лишь позже переключился на Софью.\
Хотя Софья Андреевна подчинила всю жизнь интересам мужа, сам Толстой считал идеалом жены писателя Анну Сниткину, супругу Достоевского, о чем открыто говорил.
Ссора с Тургеневым
Лев Николаевич не слишком церемонился, высказывая свое мнение. Однажды он гостил в имении поэта Афанасия Фета, где также находился и Иван Сергеевич Тургенев. Последний рассказывал, что гувернантка его внебрачной дочери заставляет девушку лично зашивать одежду бедняков, что приводило писателя в восторг. Но Толстой заметил, что «разряженная девушка, держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья, играет неискреннюю, театральную сцену».
Тургенев возмутился, потребовал извинений и вызвал Толстого на дуэль. Писатели собрались стреляться, но Фет смог погасить конфликт. Однако былая дружба так и не восстановилась.
Интерес к смерти
Толстой панически боялся смерти, но сам процесс умирания его завораживал и дарил умиротворение. Писатель часами вглядывался в лицо умирающей дочери Марии или сына Ивана, чувствуя просветление. Из дневников Толстого:
«Смерть Ванечки была для меня, как смерть Николеньки (брат — прим.редакции), нет, в гораздо большей степени, проявление бога, привлечение к нему. И потому не только не могу сказать, чтобы это было грустное, тяжелое событие, но прямо говорю, что это (радостное) – не радостное, это дурное слово, но милосердное от бога, распутывающее ложь жизни, приближающее к нему событие».
Писатель считал, что «природа пробует давать лучших и, видя, что мир еще не готов для них, берет их назад».
Чтобы удовлетворить свой интерес, он начал ежедневно приходить к умирающей жене художника Сурикова, донимая вопросами о ее ощущениях. Узнав об этом, художник выгнал Толстого из дома и запретил принимать.
Крестьянский барин
Несмотря на то, что на портрете Репина писатель изображен босым, сам Толстой никогда не забывал о том, что он аристократ и даже занимаясь трудом, без обуви не ходил. Наоборот он предпочитал ичиги — восточные сапоги из тонкой кожи. И вообще писатель любил качественную одежду, а вовсе не щеголял в косоворотке целыми днями. Даже крестьянские рубахи ему шили из шелка.