Роман с женщиной и брошенная дочь: непоэтические секреты Цветаевой
Вечная соперница Анны Ахматовой на поэтическом Олимпе прожила не менее насыщенную и трагическую жизнь, наполненную не только поэзией, но и неприглядной прозой. Подробности — в материале «Рамблера».
Брат-музей
Как и все творческие люди, Марина Ивановна любила поэтические преувеличения. Цветаева родилась 8 октября, но день рождения всегда отмечала девятого, чтобы он совпадал с днем поминовения апостола Иоанна Богослова. Ей нравилась мысль, что в день ее рождения по всей Москве звонят колокола.
«Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья, Я родилась. Спорили сотни Колоколов. День был субботний: Иоанн Богослов».
Музей изящный искусств (сейчас Пушкинский) она называла своим младшим братом, так как его создателем был ее отец Иван Владимирович Цветаев, искусствовед и профессор Московского университета. Отец привил ей любовь к античной мифологии, которая повлияла не только на ее творчество. Даже свою старшую дочь она назвала Ариадной.
Буква, опасная для мужчин
Поэтесса вообще придавала огромное значение именам. Например, она считала, что обладатели мужских имен, которые заканчиваются на «й», лишаются мужественности. И это несмотря на то, что ее мужа звали Сергей, а любимого сына — Георгий. Вообще парадоксальность была свойственна Цветаевой. Как и строптивость — ее исключили из нескольких гимназий. Она не терпела ограничений и не всегда внимательно относилась даже к близким людям.
Поэтесса любила украшения, но при этом носила одежду мужского покроя и принципиально избегала женских хитростей вроде макияжа. Свое нежелание краситься объясняла просто: «Всякий дурак подумает, что это для него накрасилась».
Всю жизнь Марина Ивановна страдала сильной близорукостью, но, повзрослев, отказалась от очков. Нечеткая картина окружающего мира ее не тревожила, она говорила, что воображение ей заменяет хорошее зрение.
Талисман ее любви
В юности она загадала, что выйдет замуж за человека, который угадает ее любимый камень. В Коктебеле, когда поэтесса гостила у Максимилиана Волошина, она познакомилась с Сергеем Эфроном, который подарил ей найденный на берегу сердолик. Это и был ее любимый камень. Цветаева поверила, что он предназначен ей судьбой и вышла замуж через полгода. Кроме того, в его фамилии она видела созвучие с античным Орфеем.
© WikipediaВпрочем, несмотря на брак и рождение дочери, Цветаева легко влюблялась и в мужчин, и в женщин. Ее связь с поэтессой Софьей Парнок широко обсуждалась в богемных кругах. Ради Софьи Марина Ивановна даже хотела оставить мужа и дочь. Однако когда измученный неопределенностью Эфрон сообщил, что уходит добровольцем на фронт, несмотря на хрупкое здоровье, Цветаева рассталась с Парнок. Позже она напишет о своей двойственности:
«Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!».
Брошенная дочь
В 1917 году у Марина Ивановны родилась дочь Ирина. Поэтесса считала девочку недоразвитой, дефективной и почти сразу же потеряла к ней интерес, ребенок ее раздражал. К тому же вскоре две революции и Гражданская война ввергли ее в тяжелейшую депрессию. Мужа не было рядом — он сражался в Добровольческой армии, Цветаева оставалась в Москве. В 1919 году Марина Ивановна сдала обеих дочерей в приют в Кунцево. Причем объяснила, что она крестная мать Ариадны. Но если старшую дочь Цветаева навещала, то состояние младшей ее не волновало.
Заведующая приютом уговаривала забрать девочек обратно, особенно совсем слабую от недоедания младшую, но поэтесса отказалась. Об этом разговоре поэтесса в своих дневниках написала так:
«Ну, а Ирина!!! Она видно очень голодала, жалко смотреть. Но кричит? (Ирина, которая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю ее гнусность)».
Прогуливаясь с детьми Цветаева иногда угощала сахаром старшую дочь, но младшую никогда:
«А что ж Вы маленькую-то не угостите?» Делаю вид, что не слышу. — Господи! — Отнимать у Али! — Почему Аля заболела, а не Ирина?!!»
В 1920 году Ирина умерла. Мать при похоронах не присутствовала. До сих пор неизвестно, чем было вызвано такое отвращение поэтессы к собственной дочери. Некоторые исследователи видят в этом послеродовую депрессию, совпавшую с общим кризисом, наступившим в России. Другие специалисты считают, что Цветаеву оскорблял тот факт, что у нее родился заурядный ребенок, тогда как старшая дочь с раннего возраста демонстрировала свою одаренность. Но после смерти Ирины старшую дочь из приюта она забрала.
Пражский роман и нищета
В июле 1921 года она получила первое известие от своего мужа Сергея Эфрона, который эмигрировал из России вместе с другими белогвардейцами и жил в Праге. В мае 1922 года Марина Ивановна вместе с дочерью через Ригу добралась до Берлина, а оттуда в Прагу.
Там она влюбилась в сокурсника Эфрона по Карловому университету Константина Родзевича. Своему возлюбленному Марина Ивановна посвятила «Поэму Горы» и «Поэму Конца», несмотря на то, что Родзевич не понимал и не ценил ее стихов.
В 1925 году Цветаева родила сына Георгия (домашнее имя — Мур). Некоторые друзья подозревали, что настоящим отцом Мура был именно Родзевич. Впрочем, несмотря на страстный роман, он женился на Марии Булгаковой, дочери известного религиозного философа Сергея Булгакова. Причем Цветаева лично помогала невесте выбрать подвенечное платье.
После рождения сына Эфрон и Цветаева перебрались в Париж. Впрочем, поэзия Марины Ивановны не имела особого успеха в эмиграции, так что в тридцатые годы она занималась прозой, с успехом издававшейся не только во Франции. Несмотря на ее заработки семья бедствовала. В эмигрантских кругах ходили слухи о том, что Сергей Эфрон завербован НКВД. Подозрения сделали семью фактически изгоями. Марина Ивановна писала так:
«Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода».
Поэтесса тосковала по России, но несмотря на уговоры мужа и дочери, не хотела возвращаться. Цветаева считала, что той страны, которую она знала, больше нет, поэтому и возвращаться некуда.
О муже она писала так: «С. Я. совсем ушёл в Сов. Россию, ничего другого не видит, а в ней видит только то, что хочет».
«Веревка все выдержит, хоть вешайся»
Несмотря на разногласия, Ариадна Цветаева в 1937 году уехала в СССР, а осенью того же года туда сбежал и Сергей Эфрон, замешанный в политическом убийстве. В 1939 году опустошенная и измученная разлукой с мужем и дочерью Марина Ивановна вместе с сыном вернулась в советскую Россию.
Но в августе того же года была арестована Ариадна, а в октябре — сам Сергей Эфрон. В октябре 1941 года муж Цветаевой был расстрелян. Ариадна Цветаева под пытками оговорила отца и была осуждена на восемь лет. В 1948 году она освободилась, но в 1949 ее вновь арестовали и приговорили к пожизненной ссылке в Туруханский район Красноярского края. Только в 1955 году она была реабилитирована.
Впрочем, Марина Цветаева об этом так и не узнала. Летом 1941 года она вместе с сыном эвакуировалась из Москвы в Елабугу. Борис Пастернак помогал ей укладывать вещи и принес веревку для чемодана, пошутив, что «веревка все выдержит, хоть вешайся».
31 августа 1941 года поэтесса повесилась на этой веревке, оставив три записки — для сына и друзей по эвакуации, где она просила позаботиться о подростке.
«Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик», — написала Марина Ивановна сыну.
Цветаеву похоронили на Петропавловском кладбище, но точное место ее упокоения неизвестно. Сын Цветаевой Георгий погиб в 1944 году на фронте.