Каким был бы суд над Гитлером, если бы его удалось арестовать
12 октября 1942 года президент США Франклин Рузвельт выступил с речью, в которой заявил о необходимости наказания «нацистских лидеров, конкретно ответственных за бесчисленные акты зверств». Их клика, говорил президент, «должна быть названа по имени, арестована и судима в соответствии с уголовным законом». Спустя два дня с поддержкой этой инициативы выступило правительство СССР.
В распространённом ТАСС заявлении наркома иностранных дел СССР Вячеслава Молотова говорилось, что «советское правительство считает необходимым безотлагательное предание суду специального международного трибунала и наказание по всей строгости уголовного закона любого из главарей фашистской Германии, оказавшихся уже в процессе войны в руках властей государств, борющихся против гитлеровской Германии». Назывались фамилии главных преступников: Гитлер, Геринг, Гесс, Геббельс, Гиммлер, Риббентроп, Розенберг.
Положение о суде над нацистскими военными преступниками было включено в «Декларацию об ответственности гитлеровцев за совершаемые преступления», принятую 1 ноября 1943 года на Московской конференции министров иностранных дел трёх держав и одобренную главами их правительств. Причём в ней особо подчёркивалось, что требование выдачи военных преступников правительствам тех стран, в которых совершались конкретные злодеяния, «не затрагивает вопроса о главных преступниках, преступления которых не связаны с определённым географическим местом». Они должны быть «наказаны совместным решением правительств-союзников».
Вопрос об организации трибунала обсуждался на Ялтинской конференции «большой тройки» в феврале 1945 года. В конце заседания 9 февраля Черчилль сказал, что уже следовало бы составить список «главных преступников», про которых упомянуто в той декларации, «с правом его пополнения в дальнейшем». Причём британский премьер выступил за их немедленную казнь без всяких формальностей: «Лучше всего было бы расстрелять главных преступников, как только они будут пойманы».
Сталин тут же съехидничал: «А как быть с теми преступниками, которые уже пойманы, например с Гессом»? Официальный преемник № 2 Гитлера Рудольф Гесс в мае 1941 года бежал на самолёте в Великобританию договариваться о сепаратном мире, и британское правительство с тех пор держало его в тюрьме. Сталин подозревал, что англичане имеют через него постоянный контакт с Берлином. Черчилль не сразу нашёлся с ответом: «[Я] понял маршала Сталина так, что перед расстрелом главные преступники должны быть судимы». Сталин подтвердил.
Рузвельт заявил, что процесс должен быть политическим, а не юридическим, закрытым, с минимальным допуском журналистов и кинохроники. Черчилль подхватил эту идею. Проработка дальнейших вопросов, связанных с процессом, была передана в совещание министров иностранных дел.
Таким образом, в тот период, когда руководители союзных держав могли рассчитывать на то, что Гитлер попадёт в плен живым, он должен был быть по возможности быстрее казнён, причём о казни не должно было заранее оповещаться. Причём Черчилль настаивал на его немедленной ликвидации. Сталин же настоял на предварительной процедуре трибунала.
Впрочем, относительно способа казни были сомнения. Черчилль говорил своим коллегам по британскому правительству, что неплохо бы заказать для этого в США электрические стулья.
Весьма вероятно, что если бы Гитлера действительно удалось захватить в плен (например, если бы он попытался бежать из окружённого Берлина, как попали в плен Геринг и Гиммлер), то так оно и было бы. Союзники вряд ли стали бы долго держать его в тюрьме и делать из судилища публичный процесс. Это могло окружить имя фюрера неким мученическим ореолом в глазах населения поверженной Германии, ещё не осознавшего своё соучастие в нацистских преступлениях.
Кроме того, неизвестно, о каких тайнах политики, в которые были вовлечены сами руководители антигитлеровской коалиции, мог поведать пленённый рейхсканцлер, с которым ещё не так давно подписывали договоры и встречались высокие государственные деятели Запада и СССР. Поэтому целесообразно было прикончить его как можно скорее.
Руководители СССР и западных держав различались лишь в отношении к тому, как обставить предрешённую казнь. Сталин, в отличие от Черчилля и Рузвельта, стоял за формальное выполнение судебной процедуры. Самоубийство Гитлера и Геббельса (позднее Гиммлера в плену) избавило «большую тройку» от сомнений, связанных с организацией суда над самыми одиозными руководителями Третьего рейха и позволило подготовить более длительный и открытый процесс над преступниками второго плана.
