Советские корейцы: почему их не призывали на службу в Красной Армии
Максимум, на что могли рассчитывать советские корейцы во время Великой Отечественной войны, — это зачисление в трудармию. На фронт представителей этого этноса не брали. Данное обстоятельство было обусловлено недоверием правительства СССР к корейцам, причем совершенно необоснованным.
В Советском Союзе тотальной депортации подверглись десятки народов, представители которых проживали на территории страны: это и немцы, и чеченцы, и ингуши, и балкарцы, и крымские татары, и турки-месхетинцы. В категорию тех, кто подлежал депортации, попали и корейцы.
Как пишет Петр Фролов в своих мемуарах «Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года», в 1937 года более 170 тысяч этнических корейцев были выселены с приграничных районов Дальнего Востока в Среднюю Азию. Это мероприятие было осуществлено на основании Постановления Совнаркома и ЦК ВКП(б) № 1428-326 «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края», подписанного Сталиным.
Как утверждают авторы издания «Потери населения СССР в 1937–1945 гг.: масштабы и формы» Кропачев С. А. и Кринко Е. Ф., согласно официально версии, такие меры были связаны необходимостью «пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край». Однако на самом деле японцы и корейцы являлись антагонистами. Именно поэтому последние в свое время и перебрались в Российскую Империю. Мало того, в 1930-х годах Япония воспринимала корейцев как ярых сторонников советского строя и сама стремилась держаться от них на расстоянии, высылая вглубь страны или на Сахалин.
Тем не менее корейцы оказались в числе так называемых «неблагонадежных» народов. Как пишет в издании «Народы Кавказа в Великой Отечественной войне: 1941-1945 гг.» историк и архивист Гаджикурбан Какагасанов, несмотря на свою преданность Советскому Союзу, трудолюбие и законопослушание, корейцы так и не смогли завоевать доверия со стороны сталинского режима. Поэтому представителей корейского этноса в СССР (из числа депортированных) не призывали в Красную Армию и даже не брали на фронт после того, как началась Великая Отечественная война.
Как сообщает Евгений Толстых на страницах своей книги «Лаврентий Берия», корейцев, как и немцев, турок и представителей многих других национальностей, предписывалось направлять исключительно в рабочие колонны. Слова Толстых подтверждают и Борис Ким и Сагымбай Козыбаев, авторы издания «Доброе имя народу: хроника «наказанного» народа». Ким и Козыбаев пишут о том, что корейскую молодежь забирали лишь в трудармию, которая, по историку Н. А.Морозову, являлась военизированной формой труда определенных категорий советских граждан, а, по сути, разновидностью трудовых поселений. В трудармию входили стройбатальоны, рабочие колонны, особые строительно-монтажные части и лагеря.
И все же среди корейцев находились те, кто, преодолев все запреты, прорывался на фронт. По крайней мере, так утверждают авторы издания «Они сражались за Родину: представители репрессированных народов СССР на фронтах Великой Отечественной войны» С. И. Аккиева и Н. Ф. Бугай. Чаще всего корейцам удавалось попасть в ряды Красной Армии обманным путем: они представлялись сотрудникам военкоматов как казахи или узбеки. В качестве яркого примера фронтовика-корейца Аккиева и Бугай приводят историю Александра Мина, единственного корейца, который в годы войны был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1944 году капитан Мин пал смертью храбрых в боях за украинскую Волынь.
Как указано в издании «Межнациональные отношения в СССР и Российской Федерации» (Владимир Цай), процесс реабилитации корейцев начался только спустя 9 лет после смерти Александра Мина. В 1953 году Указом Президиума Верховного Совета СССР с корейцев были сняты ограничения в свободном перемещении по стране. Постепенно корейцам вернули и все остальные права. Однако только в 1993 году, как пишет Михаил Каменских в своей книге «Корейцы в Пермском крае», было принято Постановление Верховного Совета РФ «О реабилитации российских корейцев», где уже на официальном уровне были признаны незаконными акты 1937 года. В документе также отмечалось, что корейцы подвергались преследованиям по политическим мотивам и в связи со своей национальной принадлежностью.