Первое правительство РФ: почему Ельцин поверил именно Егору Гайдару

Конец 1991 года стал переломным в российской истории – распался Советский Союз. Президенту России Борису Ельцину было необходимо формировать новую команду, которая смогла бы вывести страну из тяжелейшего кризиса.

На грани краха

8 ноября 1991 года официально перестал существовать СССР. Президенту Российской Федерации Борису Ельцину в наследство досталась страна, поставленная под угрозу распада. Попытка насильственного сохранения коммунистической системы во время августовского путча вызвала не только бегство союзных республик, но и волнения в российских регионах.

За считаные месяцы фактически исчезает основа советской системы управления, что хоронит даже слабые надежды на хоть какую-нибудь стабилизацию экономики. Объемы промышленного производства и уровень государственных поставок таяли буквально на глазах, зерно и товары первой необходимости к тому времени закупались за границей.

Научный руководитель Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара Сергей Синельников бюджетный дефицит СССР к концу 1991 года сравнивал с аналогичным показателем времен Великой депрессии в США – 31% внутреннего валового продукта. Уровень инфляция в стране тогда просто зашкаливал, достигая 25% в неделю.

Внешний долг СССР к концу 1991 увеличился почти до 84 млрд. долларов США, а внутренний превысил 5 млрд. долларов. Почти все валютные средства союзных предприятий на счетах в государственных банках использовались на обеспечение деятельности союзного правительства. Страна фактически стала банкротом.

Нужны реформы

Чтобы избежать коллапса экономики президент РСФСР Борис Ельцин получает в ноябре 1991 года от Пятого Съезда народных депутатов РСФСР чрезвычайные полномочия, в частности, право совмещать должности президента и главы правительства. Причем речь о создании какой-либо программы экономических реформ тогда не шла: после провала реформ союзной экономики на это не было ни времени, ни желания.

В сложившейся ситуации имелись два решения: либо силовым образом стабилизировать экономическую ситуацию, либо методом «шоковой терапии» запустить ускоренные рыночные реформы. Ведущие российские экономисты предлагали свое решение проблемы.

Владимир Щербаков, экономист и государственный деятель, к примеру, рассматривал вариант управляемого кризиса, более пригодный для плановой экономики. Но наиболее известной стала программа Григория Явлинского и Станислава Шаталина «500 дней», предполагавшая постепенную приватизацию жилья и мелких предприятий, а также осторожное акционирование крупных.

Интересной была программа, предложенная 35-летним экономистом Егором Гайдаром, близкая к польскому варианту «шоковой терапии». План реформ по-гайдаровски предполагал снятие рыночных ограничений для запуска механизмов саморазвития экономики с дальнейшей корректировкой этого процесса.

Ельцин решает взять паузу и отправляется на отдых в Сочи, поручая государственному секретарю РСФСР Геннадию Бурбулису подготовить предложения по восстановлению управления народным хозяйством и неотложным мерам в экономике.

В 1991 году советником Бурбулиса работал ученый-экономист Алексей Головков. Он и свел своего начальника с Гайдаром, которой предлагал использовать в интересах российских реформ потенциал возглавляемого им независимого Института экономической политики. Вернувшийся с отпуска Ельцин не долго думал, на ком остановить свой выбор.

Почему Гайдар?

Многие задавались вопросом, что заставило Ельцина в столь непростой для российской истории момент выбрать не яркого политика Григория Явлинского или, скажем, не опытного управленца Ивана Силаева, а никому неизвестного Егора Гайдара. Бывший министр экономики РФ Евгений Ясин полагает, что это была интуиция.

Предприниматель Петр Авен, в прошлом министр внешних экономических связей, считает, что Ельцину не нужны были старые госплановские традиционные реформаторы, ему нужно было что-то совершенно новое. Явлинский к тому времени прочно ассоциировался с горбачевскими структурами, а Силаев и подавно был чиновником советской эпохи.

Геннадий Бурбулис отмечает, что в то время, когда в стране фактически не было никакого правительства, команда Гайдара все четко прописывала. «Точная, понятная, динамичная задача и решение», что совпадало с рациональным типом мышления Ельцина.

Окончательное решение Ельцин принял после личной встречи с Гайдаром. Убедительные и аргументированные ответы молодого экономиста, четкое и детальное изложение своей программы резко диссонировали с самоуверенной болтовней многих советских партийных деятелей.

С своей автобиографии Ельцин так отзывался о Гайдаре: «Интеллигент, который в отличие от административного дурака не будет прятать своих сомнений, своих размышлений, своей слабости, но будет при этом идти до конца в отстаивании принципов, поскольку это его собственные принципы, мысли, выношенные и выстраданные».

11 ноября 1991 года Егор Гайдар стал министром экономики и финансов РСФСР, правительство было решено формировать на основе его команды.

С чистого листа

В конце 1991 года желающих возглавить правительство Российской Федерации было немного. Намечавшаяся либерализация цен могла вызвать недовольство и так обнищавшего народа. Ельцин это понимал, поэтому решил взять груз ответственности на себя, став во главе кабинета министров.

Замами президент сделал своих соратников и близких по духу людей: Александра Шохина – заместителем председателя правительства РСФСР по вопросам социальной политики, Геннадия Бурбулиса – первым заместителем председателя правительства, Сергея Шахрая – заместителемпредседателя правительства, Тимура Гайдара – заместителем председателя правительства по вопросам экономической политики.

В политических взглядах Ельцина многие склонны видеть влияние американской системы управления. Именно так объясняется введенная им должность вице-президента, на которую еще в июле 1991 года был назначен Александр Руцкой, а также пост госсекретаря, который продолжал занимать Геннадий Бурбулис.

Большинство членов нового правительства – это научные работники. Пересаживаясь в министерские кресла, они зачастую не обладали управленческими навыками, не разбирались в тонкостях аппаратных взаимоотношений и нормативного законотворчества. Для многих из них подобные условия были по-настоящему экстремальными.

«Первый этап пребывания в правительстве, требовавший оперативной подготовки многочисленных сложнейших документов, оказался чрезвычайно тяжелым для освоения технологии власти», – писал Андрей Нечаев, первый заместитель министра экономики и финансов в правительстве Ельцина.

Трудовые будни

Гайдаровские реформы стартовали буквально в самом начале 1992 года. Россия смело шагнула в рыночную экономику: были отпущены цены (кроме жизненно важных категорий товаров и услуг), временно отменены пошлины на импорт. Благодаря этим мерам прилавки магазинов стали наполняться продуктами, хотя далеко не все могли их себе позволить – только за первый месяц реформ цены подскочили в 3,5 раза.

В конце января страна представляла собой одну большую барахолку. Все торговали всем, устанавливая цены на товары по собственному усмотрению. Цены на социально значимые продукты держались до мая, после чего правительство было вынуждено их отпустить. Колхозы перестали продавать по прежним ценам зерно, мясо и молоко. Все зарабатывают, а почему им нельзя?

В условиях тотального рынка промышленность фактически умирала. Качество советских товаров оставляло желать лучшего, они не пользовались спросом, но ведь зарплату сотрудникам предприятий платить как-то нужно было? Правительство решило выделить предприятиям на пополнение оборотных средств кредиты – у людей появились деньги, которые они стали активно тратить, что, в свою очередь, подхлестнуло рост цен. В стране снова набирала обороты инфляция.

Новое решение правительства – включить печатных станок для выпуска в обращение новых денег. Любопытно, что печатавший деньги Гознак имел смутное представление, кому он подчиняется: правительству Гайдара, главе Верховного Совета Хасбулатову или советскому Министерству финансов, которому по бумагам на тот момент он еще принадлежал?

Руслан Хасбулатов вызвал к себе главу Гознака Леонида Алексеева и устроил ему разнос за то, что возникшая по его вине эмиссия лишь подстегивает инфляцию. Это привело к тому, что заказ правительства на выпуск денег крупного номинала для кредитования предприятий не был выполнен в срок и люди остались без зарплаты.

Конец правительства

Трех месяцев реформ хватило, чтобы вице-президент Руцкой вместе с парламентариями заявил о необходимости отставки правительства и изменении курса экономической политики. Рецепт выхода из сложившейся ситуации был такой: налоги и цены снизить, а зарплаты повысить – меры, по сути, взаимоисключающие друг друга.

Гайдар и команда отреагировали немедленно – подали заявление об отставке кабинета министров из-за невозможности взять на себя популистские обязательства, навязываемые Верховным Советом. Впрочем, брать ответственность за события в стране никто не хотел, и депутаты дали добро на продолжение гайдаровских реформ.

Тут пришло время знаменитой приватизации. Председатель Комитета по управлению государственным имуществом Анатолий Чубайс объявил о выпуске приватизационных чеков – сертификатов, которые давали право каждому гражданину на часть государственной собственности. Все закончилось тем, что приватизационные чеки за бесценок начали скупать у населения директора предприятий и инвестиционные фонды. А дальше уже целые предприятия уходили в собственность всех заинтересованных лиц.

История правительства Гайдара закончилась в декабре 1992 года, когда Верховный Совет не утвердил реформатора на посту премьер-министра. В кулуарах ходили слухи, что виной всему не провал реформ, а нежелание Гайдара пропихивать в правительство навязываемых ему людей, в том числе и за деньги.

А что же президент Ельцин? Он все больше отдалялся от своего протеже, предоставляя ему полную свободу действий. Альфред Кох, бывший в середине 90-х председателем Госкомимущества, так охарактеризовал ситуацию: «Просто он быстро понял, что кроме плюсов будут большие минусы, и в плане популярности тоже. Он быстро дистанцировался, чтобы потом легко эту команду сдать, сохранив себя. Все-таки Ельцин – великий политик».