40 лет назад советские альпинисты впервые взошли на Эверест
Около 14:30 4 мая 1982 года в базовом лагере советской экспедиции на Эверест заработала рация. Ничего хорошего от внепланового вызова не ждали – обстановка на маршруте восхождения не располагала к хорошим новостям. Но дежурный неожиданно услышал отчётливые слова Владимира Балыбердина о том, что он завершил подъём на высочайшую вершину мира – все пути вели только вниз. Первая гималайская экспедиция альпинистов СССР добилась успеха.
«Гора» с большой буквы»
Напарник Балыбердина Эдуард Мысловский, ведя дневник экспедиции, называл Эверест просто «Горой», но всегда с большой буквы. Символика очевидна – для советских альпинистов, до экспедиции 1982 года вообще не поднимавшихся на восьмитысячники (высота Эвереста составляет 8 848 метров), покорение гималайской вершины было вызовом несколько уценённым.
По известным политическим причинам советские горовосходители до 1982 года варились, как говорят, в собственном соку – ходили только на вершины, расположенные в пределах СССР. Эверест к тому времени покорили многократно и по разным маршрутам. Дело уже доходило и до экзотики – в конце 1970-х итало-немецкая пара Месснер – Хабелер взошла на Эверест без кислорода, а в 1980 тот же Месснер в одиночку покорил гору за три дня.
В советском альпинизме культивировалась осадная тактика покорения высоких вершин. Она включала в себя разбивку лагерей, провешивание перил на опасных участках и планомерное перемещение грузов. Удивить мир таким восхождением было трудно. Но, без всякой иронии, оказалось, что у советских альпинистов собственная гордость – они поднялись к вершине по маршруту, который никто не повторил до сих пор.
Контрфорс юго-западной стены
Советская экспедиция столкнулась с теми же трудностями, с которыми сталкивались и другие подобные экспедиции в Гималаях. Носильщики-шерпы оказались слишком дорогими, акклиматизация проходила плохо, погода – хотя сезон был подходящим – не баловала. Но основные проблемы начались после высоты 7 000 метров.
Оказалось, что даже для неплохо акклиматизировавшихся альпинистов переноска грузов представляет серьёзную проблему. Вдобавок один из альпинистов заболел тяжёлой формой горной болезни, из-за чего разрушилась давно задуманная схема движения четвёрками.
Тем не менее движение по нехоженому выступающему ребру юго-западной стены продолжалось, хоть и с отставанием от графика. С 21 марта по 18 апреля были разбиты 4 лагеря. Экспедиция закрепилась на высоте 8 250 метров.
Решающий штурм
Пятый лагерь пришлось устраивать Балыбердину и Мысловскому – остальные сильно отстали. О четвёрках речи уже не шла – на высоте 8 500 даже крошечная разница в силе и выносливости превращается в пропасть, и даже в паре одному участнику приходится «подтягивать» другого.
Надо отдать должное Мысловскому. Эдуард понимал, что напарник сильнее, и старался сопровождать его по мере сил. Если Балыбердин шёл к вершине без кислорода, то Мысловскому пришлось в какой-то момент даже бросить рюкзак. Отдохнув, Эдуард вернулся за снаряжением, но всё равно потерял его – сорвавшись со стены, он повис на страховке, но упустил рюкзак.
Фактически штурм продолжался с 1 по 4 мая. Три ночёвки на такой высоте отняли у альпинистов немало сил, но и оставшихся хватило, чтобы за 8 часов набрать финальные 350 метров высоты. Первые советские покорители Эвереста провели на вершине несколько минут, а затем начали тяжёлый путь вниз. В последующие дни по их пути прошли ещё 9 альпинистов. Первая советская гималайская экспедиция завершилась успехом.