28 июля Россия отмечает памятную дату — праздник Крещения Руси, состоявшегося, согласно исторической традиции, 1034 года назад на берегах Днепра в Киеве. В тот день жители города "без числа" вошли в реку "кто по грудь, а кто по пояс" под взорами священников, читавших молитвы. Среди крестившихся не было только самого князя Владимира — он принял новую веру заранее, находясь в походе на южном берегу Крыма. Возвратившись домой, правитель обратил столицу, но не довольствовался этим — направил отряд (предположительно, во главе со своим воспитателем Добрыней), чтобы водворить христианство в Великом Новгороде. Там его ожидало сопротивление.
Было ли крещение насильственным?
Согласно летописному рассказу, крещение в Киеве сопровождалось "радостью и ликованием" его жителей. Как приняли новую веру в Новгороде, древнерусские источники умалчивают. Проведенные в 1980-е годы археологические раскопки навели историков на мысль о принуждении: так интерпретировал свои открытия академик Янин, обнаруживший невостребованные клады в археологическом слое около 989 года. Сокровища были спрятаны под полами сгоревших домов: это означает, что хозяева не смогли вернуться за ними. Неизвестно, что случилось с этими людьми, когда, как показали раскопки, огонь охватил город с двух сторон — Неревского и Людина концов. Об обнаружении останков убитых археологи не сообщают.
В полемической литературе, направленной против православной церкви, сообщается о гибели до двух третей населения Руси в годы принятия новой веры. Основание для этого вывода — неверно понятая цитата советского историка Пузанова, писавшего в 1985 году, что "из 83 стационарно исследованных археологами городищ IX — начала XI века 24 (28,9%) прекратили свое существование к середине XI века". В действительности же на смену одним городским центрам приходили другие, не худшие, многие из которых, такие как Ярославль и Владимир, сохранились до наших дней. Этот естественный процесс не имеет ничего общего с религиозными репрессиями.
Свидетельств об их проведении немного и в источниках — зато из них можно узнать о долгом выживании язычества. Митрополит Иларион, служивший в середине XI века, делил Русь на области, где есть православие и где нет, Ростов Великий сохранял языческое большинство до 70-х годов XI века, а вятичи держались старой веры и в начале XII века. Проповедь православия, хотя поддерживалась властью, иногда велась на свой страх и риск, а для святых Леонтия Ростовского, Кукши Печерского и других миссионеров завершилась гибелью от рук язычников.
Археологические раскопки показали, что и в Великом Новгороде, втором по значению городе Руси, христианизация продвигалась медленным шагом. За X век свет увидели только два христианских храма и еще пять — за XI. Всплеск культового строительства (75 церквей) стал возможен только спустя шесть поколений после крещения. Этот временной разрыв показывает, что внедрение христианской религии первыми князьями совершалось в условиях страны, которой на долгое время позволили сохранить языческие верования.
Невысокую христианизацию Руси при князе Владимире и сразу после надежно подтверждают письменные источники: согласно им, в 1070-е годы волхвы проповедовали в Киеве и на Белоозере, собирая толпы сторонников; в Великом Новгороде к устроенным ими волнениям примкнуло все население города, оставив в одиночестве князя и его дружину. Язычество не исчезло и спустя 100 лет после крещения, и, как сообщает летопись, под 1194 годом взошествию на трон великого князя Рюрика Ростиславича "крестьяне и погани" радовались вместе. Сосуществование одних с другими на протяжении веков в исторической литературе получило наименование двоеверия.
А что если католичество или ислам?
Мысль выбрать другую религию вместо православия вполне могла прийти князю Владимиру, сознававшему, что, на чем бы он ни остановился, поддерживать новый культ долгое время придется силами государственной власти. Подобное положение оставляло большую свободу выбора. В раннем Средневековье находились правители, принимавшие редкие для того времени религии, такие как манихейство или иудаизм. И все же к 988 году обстоятельства властно подталкивали Русь в сторону православия.
Возможность превращения в исламскую страну наши предки пропустили в середине X века, когда прекратилась выгодная волжская торговля с Халифатом. Существовавший до этого меновый маршрут "из варяг в арабы" проходил через Ладогу и Верхневолжье. В кладах этих земель начала X века преобладают исламские дирхемы, а византийские монеты солиды, напротив, встречаются относительно редко.
Развитие торговых связей резко прервалось в середине X века по причине исчерпания серебряных рудников в мусульманском государстве Саманидов. Столкнувшись с неплатежеспособностью покупателей, варяжские правители укрепили свой центр на Днепре вместо Волги, а торговлю переориентировали на Византию. Но сложись обстоятельства иначе — вовлечение Руси в сферу влияния мусульманской культуры оставалось бы лишь делом времени.
Возможность принятия Русью западного христианства была еще более реальной. В 960-е и 990-е годы Русь посещали миссионеры из Германии, а один из них — Адальберт был удостоен епископского сана. Древнерусские правители колебались между Римом и Константинополем, допуская, что связи с Западной Европой помогут избежать попадания в церковную зависимость от византийцев. Когда отношения Киева и Константинополя портились, на Руси давали понять, что могут принять крещение с Запада. В Германии следили за древнерусской политикой, но воспользоваться своим шансом тем не менее не смогли.
Около 988 года, когда князь Владимир делал свой выбор, причин предпочесть Запад Востоку у него оставалось не много. Русь зависела от Константинополя в своей торговле, ведшие там дела купцы переходили в православие под воздействием политики византийцев, предоставлявших преимущества только своим единоверцам. Временное трудоустройство в Византию регулировалось теми же условиями. Из Руси на Балканы воины отправлялись наемниками. Возвращались они уже православными.
Поэтому князю Владимиру приходилось учитывать то, что он уже окружен христианами восточного обряда. Православные служили еще в дружине его деда князя Игоря, а в Киеве несколько их поколений сформировали влиятельную общину. И хотя отношения князя Владимира с Византией складывались непросто, принять крещение из далекого Рима могло показаться решением, не сулившим никаких выгод. Как сообщает об этом летописец, "мужи Владимира" посетили страны латинские, но никакой "красоты" в них не увидели. Это неудивительно: эпоха культурного преобладания Запада в конце X века еще не началась.
Крещение в Крыму?
Русский историк рубежа XIX–XX веков Алексей Шахматов обнаружил, что в летописном рассказе о решениях Владимира в дни и месяцы перед крещением содержится поздняя вставка, касающаяся причин, повлиявших на этот поступок. Рассказав о встрече Владимира с проповедниками разных религий, летописец поменял место действия: вместо того чтобы сделать выбор и креститься, Владимир, под его пером, отправился в поход на берег Крыма и крещение принял уже там.
Летописец объяснил произошедшее дипломатической интригой. Крещению, по его версии, предшествовала осада князем византийского города Херсонеса (Корсуня). Взяв крепость с боем, Владимир объявил Константинополю, что прекратит войну, только если получит в жены сестру императора Анну. В ответ от него потребовали сделать брак равным — креститься. Владимир колебался. Но желание породниться с могущественной династией перевесило — так Русь под давлением греков стала христианской.
В наши дни корсунскую легенду ставят под сомнение. Выгодная Византии версия о принуждении князя к православию противоречит предшествовавшей логике текста и лишает смысла то, о чем в нем рассказывалось, — общение Владимира с проповедниками. Хотя само по себе это еще не делает херсонесское крещение невозможным — просто между этими версиями нужно выбрать.
Так, история Руси погружает нас в тонкости анализа средневековых текстов. Историк Игорь Фроянов полагает, что встреча Владимира с миссионерами, их спор и добровольный выбор князя отражают древнерусскую точку зрения на принятие новой религии. А "корсунский" фрагмент летописного текста вдохновлен византийцами, приписывавшими заслугу исключительно себе. То, что обе версии сведены в одной летописной повести, подтверждает чрезвычайную многослойность этого исторического источника и трудности в его интерпретации — ведь исчерпывающе установить истину спустя столько веков невозможно.
Игорь Гашков