В течение веков пожары считались одним из самых страшных и частых бедствий. Пламя уничтожало великие города мира: Рим, Константинополь, Лондон, Лиссабон, Чикаго, Токио... В огне исчезали выдающиеся памятники культуры, сокровища музеев и библиотек, гибли тысячи людей. 210 лет назад, с 14 по 18 сентября 1812 года, пожар практически уничтожил древнюю русскую столицу. Сгорело три четверти города, тысячи домов, больше сотни церквей, дворцы и общественные здания, московский университет и значительная часть Кремля. В причинах и последствиях великого московского пожара разбиралась «Лента.ру».

Сохранить армию, но потерять Москву

7 сентября 1812 года у деревни Бородино в 120 километрах к западу от Москвы произошло одно из самых кровопролитных сражений мировой истории. За 15 часов битвы русская армия потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести около 40 тысяч человек. Примерно такие же потери понесли и наполеоновские войска, состоявшие из французов, немцев, австрийцев, итальянцев, поляков, голландцев и других народов Западной Европы.

Когда на поле боя спустилась ночь, командующий русской армией Михаил Илларионович Кутузов огласил приказ на завтра — атаковать! Но позже, оценив потери и состояние войск, поменял свое решение. Под прикрытием сильного арьергарда русская армия отошла в сторону Можайска и затем к Москве. Кутузов рассчитывал привести в порядок основные силы, подтянуть резервы и дать новое сражение у стен древней столицы. Выбрано было даже место — в районе села Троицкое у Воробьевых гор.

13 сентября в подмосковных Филях состоялся военный совет. По мнению генерала Барклая-де-Толли, проводившего рекогносцировку, позиция для нового сражения была крайне невыгодной. За спиной русской армии находился высокий обрыв и протекала Москва-река. А непосредственно за рекой — начинался огромный город, становившийся таким образом ближним тылом. Все это сильно затруднило бы отход войск в случае такой необходимости.

Кроме того, обещанный московским губернатором Федором Ростопчиным резерв в «сто тысяч добрых молодцов», так и не был сформирован. В Московском арсенале хранились 156 полевых орудий, 80 000 ружей, 20 000 пудов пороха, 1 600 000 патронов, но раздать оружие московскому ополчению градоначальник не решился. В письме писателю Сергею Глинке он писал: «Мы еще не знаем, как повернется русский народ».

Одним из предложений военного совета было дать сражение на улицах города, но и от него решили отказаться, так как к уличным боям город не был подготовлен. Вопреки мнению большинства генералов Кутузов решил оставить Москву без боя, но сохранить армию.

Огромный город был пуст

О том, что Москва будет оставлена, Ростопчин узнал за восемь часов до ухода русской армии. Времени на организованную эвакуацию уже не оставалось. В результате все военное снаряжение и даже городская касса (9 500 000 рублей) достались противнику. Ростопчин сжег собственное подмосковное имение, а из двух домов в Москве не забрал ничего. Таким образом он избавил себя от многих будущих обвинений в злоупотреблении служебным положением. Уходя из города, Ростопчин распорядился открыть тюрьмы и выпустить на волю более тысячи колодников. В 1941 году при отступлении заключенных просто расстреливали.

Большинство москвичей поступили более дальновидно, начав покидать город и увозить добро сразу же после Бородинского боя и известий об отходе Кутузова к Москве.

На тот момент в Москве проживали 3600 иностранцев. Из них до вступления французов в Москву было арестовано по подозрению в шпионаже 343 человека.

В 1812 году Москва была крупным, богатым и промышленно развитым городом. В ней действовали 182 завода, 167 фабрик и 216 мануфактурных предприятий. А также 329 храмов, 24 монастыря, 8251 лавка, 2567 каменных зданий и около 9 тысяч деревянных. В Москве находился старейший русский университет и другие учебные заведения, богатые библиотеки, несколько театров. Москва была центром российской торговли и крупнейшим в стране узлом дорог.

Днем 14 сентября последние конные полки из отряда прикрытия генерала Милорадовича в полном порядке прошли через Москву от Дорогомиловской до Покровской заставы. Их никто не преследовал. Милорадович договорился с маршалом Мюратом, командующим французским авангардом, о коротком перемирии. Французы были настроены благодушно. Они были уверены, что за сдачей Москвы последует скорая капитуляция России и окончание триумфального похода на восток, а в ближайшие дни их ждет богатая добыча и долгожданный отдых со всеми удобствами в огромном богатом городе. Ведь сам император обещал своим доблестным воинам в Москве «все нужное, удобные квартиры и скорое возвращение домой».

В полдень 14 сентября авангард армии Наполеона подошел к Москве. С высоты Поклонной горы французы увидели огромный город. Среди сплетения бесчисленных улиц и площадей сияли на солнце сотни золотых куполов. На берегу Москвы-реки возвышались башни Кремля, огромная колокольня Ивана Великого, древние храмы и дворцы русских царей. Наполеон ожидал делегацию знатных москвичей с символическими ключами от города, как это было принято и происходило с другими завоеванными им европейскими городами. Но никто к нему так и не вышел. Огромный город был пуст, жители оставили его.

Огненный смерч

Первые пожары стали возникать в разных частях Москвы уже днем 14 сентября. По приказу Ростопчина на Москве-реке подожгли несколько севших на мель барж с добром, чтобы они не достались оккупантам. Примерно так же полагали и патриотически настроенные граждане, поджигавшие свои дома и лавки перед уходом из города. Казаки подожгли один из мостов через Москву-реку. Но пока эти пожары носили локальный характер и особой опасности для города еще не представляли. Когда Наполеону о них доложили, он не придал этому значения. Вскоре выяснилось, что, покидая Москву, пожарные команды увезли с собой все пожарные трубы и приспособления для тушения огня.

Огромная многонациональная армия захватчиков рассредоточилась по городу, который считала своей законной добычей, и с наступлением темноты начались грабежи. В большой мере этому способствовало отсутствие хозяев домов, лавок, складов и магазинов. Одно дело — грабить и мародерствовать на глазах законных владельцев, и совсем другое — вышибать двери брошенных зданий. И, как водится, начали с продуктовых магазинов и винных лавок.

Свой вклад в разорение, грабежи и насилие внесли выпущенные из тюрем колодники, а также оставшиеся в Москве дворовые люди, смекнувшие, что моментом можно воспользоваться, а война все спишет.

Темная сентябрьская ночь озарилась светом тысяч факелов и пламенем сотен костров. Загорелись торговые ряды в Китай-городе недалеко от Кремля. В Москательном ряду, где хранились различные спирты, масла и химические товары, из-за неосторожного обращения с огнем произошла серия взрывов, отчего пожар начал распространяться по всему Китай-городу.

На следующий день, 15 сентября, пожар все более и более разгорался. Запылали Гостиный двор, Каретный ряд, казенные магазины с хлебом. Москва горела уже в нескольких местах, и число очагов возгорания увеличивалось. Пламя разлилось по Замоскворечью. Поднявшийся ветер раздувал его и разбрасывал вширь. Пищи для огня было достаточно — 8788 деревянных домов и лавок.

К вечеру 15 сентября ветер усилился. К ночи достиг такой силы, что человек с трудом мог устоять на ногах. Порывы ветра несли пламя по крышам деревянных домов, швыряли горящие головки через узкие промежутки тесной застройки. Пылали дворцы и древние палаты, торговые ряды и музеи, фабрики и заводы, мастерские и больницы. Горели мосты через Москву-реку, пристани и деревянные баржи. Горели сады и парки. К полночи пламя соединилось в один гигантский огненный смерч, мечущийся по улицам города. Стало светло, как в яркий солнечный день.

Какова точно была высота огненного столба в 1812 году, неизвестно, но он описан в воспоминаниях оставшихся в городе москвичей и солдат наполеоновской армии: «весь город казался громадным огненным столбом, вздымавшимся высоко в небо и окрашивавшим его ярким заревом».

Какое ужасное зрелище!

Ночь на 16 сентября Наполеон провел в Кремле. А утром, выглянув из окна дворца, увидел бушующий океан огня, волны которого уже лизали стены и башни Кремля. По свидетельству приближенных, личного доктора Метивье и личного адъютанта графа Филиппа-Поля де Сегюра, император побледнел, долго смотрел на пожар, а потом произнес:

Впрочем, по другому свидетельству того же доброго доктора, увидев пожар, Наполеон высказался абсолютно в ином ключе: «Это неосторожность солдат. Они, вероятно, расположили костры для приготовления пищи слишком близко к деревянным домам».

Так происходит всегда. Если вы хотите найти доказательства любой из взаимоисключающих друг друга версий, то обязательно найдете их в показаниях непосредственных очевидцев события. Главное, хорошенько поискать и не особенно застревать на контексте. Так будет и с поиском виноватых в Великом московском пожаре 1812 года. За два века абсолютно противоположные версии уверенно сменяли друг друга в учебниках истории, в зависимости социального запроса и политической конъюнктуры текущего момента. Но об этом ниже. А пока вернемся к императору в Кремль.

Каменный Кремль оказался в центре бушующего пожара, и до поры его стены защищали захватчиков от огня. Но вот загорелась деревянная крыша Троицкой башни. Опасность взрыва пороховых складов арсенала стала реальной. Кроме того, среди французов распространился слух, что под Кремлем русские спрятали огромные мины, которые вот-вот взорвутся.

Свита уговорила Наполеона перебраться из Кремля в Петровский дворец у Ходынского поля. Но к этому времени ворота Кремля уже были блокированы пожаром. С большим трудом открыли выход к Москве-реке, а затем выбрались на Тверскую. Улица горела Столбы пламени поднимались к небу, мостовая под ногами раскалилась, все заволокло дымом. Свернув несколько раз в поисках прохода, французы заблудились в объятом пламенем городе.

«Здесь окончилась бы наша жизнь, исполненная тревог и волнений, — писал в своих воспоминаниях граф де Сегюр, — если бы случайное обстоятельство не вывело императора из этого грозного положения».

Солдаты из корпуса Даву, грабившие в этом районе города, наткнулись на Наполеона и его свиту, узнали императора и вывели его назад к Москве-реке.

Кто поджег Москву?

Так кто же поджег Москву? В 1812 году стороны уверенно обвинили в этом друг друга. Русские заявляли, и многие были в этом абсолютно уверены, что Москву приказал сжечь «чудовище и антихрист» Наполеон. Нашлись свидетели, которые видели своими глазами, как:

По другим свидетельствам, французы, «если дом не загорался сразу, стреляли в него из пушек зажигательной смесью», «посыпали порохом места, которые не загорались, и потом поджигали», «специально поджигали дома, в которых лежали русские раненые воины...»

Рассказы о зверствах оккупантов поднимали и без того высокий градус народного гнева, и «дубина народной войны», по известному выражению Льва Толстого, беспощадно «гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие».

В свою очередь, французы были уверены, что Москва была уничтожена по прямому приказу московского градоначальника, который до того сжег собственную усадьбу, а также велел увезти из города пожарные рукава. В разных районах города якобы видели поджигателей. Наполеон отдал приказ об их немедленном задержании. По подозрению были задержаны около 400 человек, часть из которых тут же расстреляли. Но были ли это люди, выполнявшие приказ, патриотически настроенные обыватели, обычные уголовники, заметавшие следы или неудачно попавшиеся на глаза французам москвичи, неизвестно.

Еще раз обратимся к мемуарам графа де Сегюра:

Сам Ростопчин несколько раз менял свои «показания» и в зависимости от запроса то утверждал, что это он лично организовал поджог, то совершенно это отрицал и даже написал монографию в свое оправдание.

После освобождения Москвы и в последующее столетие в просвещенных кругах вина французов и лично Наполеона считалась историческим фактом. В народе же была популярна версия о «небесном огне» и «гневе божием».

В 1920-е годы в СССР доминировала точка зрения, что пожар устроили отступавшие русские войска. В сталинские времена вина сначала вновь была возложена на французов. Однако затем пожар в Москве стал позиционироваться как важный тактический ход, призванный ослабить армию неприятеля, что удачно совпало с указом Сталина о применении тактики выжженной земли при отступлении 1941-1942 годов. Позднее в пожаре увидели патриотический порыв самих жителей, которые уничтожали имущество, чтобы оно не досталось врагу. А во времена холодной войны вновь во всем обвинили оккупантов.

Никаких достоверных свидетельств того, что Александр I, Кутузов, Ростопчин или Наполеон отдали приказ спалить Москву, нет. Хотя документы того времени прекрасно сохранились. Как, например, приказ Наполеона взорвать при уходе из Москвы Кремль и храм Василия Блаженного, который он почему-то принял за мечеть. Что и было сделано, но впопыхах и без особого результата.

Огонь небесный

Среди самых фантастических гипотез, объясняющих причину московского пожара, есть метеоритная версия и даже попытки доказательства факта нанесения «тактического ядерного удара». Адепты этих остроумных гипотез приводят выдержки из дневника некого лейтенанта наполеоновской армии Шарля Артуа, якобы обнаруженные в тайнике российским чиновником, купившим старинное поместье в окрестностях Тулона на юге Франции в 2013 году. В этом весьма сомнительном источнике приводится рассказ о «загадочной небесной вспышке, послужившей причиной страшного пожара, уничтожившего Москву», а также болезни, поразившей войска.

А уже упоминавшийся выше граф де Сегюр записал: «В первую же ночь, с 14-го на 15-е, огненный шар спустился над дворцом князя Трубецкого и поджег это строение».

По описанию недуг, поразивший Шарля Артуа и его комбатантов, весьма напоминает лучевую болезнь. Сторонники метеоритной гипотезы считают, что французская армия, попавшая в зону бета-облучения от упавшего метеорита, вся поголовно заболела, а сам Наполеон умер на острове Святой Елены от последствий лучевой болезни, подхваченной им во время московского пожара 1812 года. Версия остроумная, вот только падающие на землю метеориты не радиоактивны. Они вообще стерильны.

Выгорело три четверти города

Пожар стих 18 сентября, чему способствовали стихание ветра и продолжительный дождь. К этому времени выгорело уже три четверти города. Полностью выгорели центр Москвы, Арбат, Пречистенка, Таганка, Замоскворечье, Заяузье, Земляной город, Китай-город, а также все улицы от Дорогомиловской заставы до Рязанской дороги. На Тверской уцелели только 12 домов, а в Китай-городе — всего два.

После возвращения в город, полиция составила «Список сгоревших, взорванных и уцелевших строений». Из этого документа следует, что в городе после пожара в целости остались лишь 526 каменных домов и 2100 деревянных. Полностью или частично сгорели, не считая церквей, монастырей и дворцовых построек, 76,6 процента каменных зданий и 67,8 процента деревянных. Сгорели 122 из 237 приходских церквей, бывших в Москве перед пожаром. В пожаре погибли Университет с библиотекой и архивами. Не уцелели памятники культуры и в частных собраниях. Так, сгорел единственный экземпляр «Слова о полку Игореве» из коллекции Мусина-Пушкина.

На восстановление города ушло более 20 лет.