В XVII веке Урал "накрыла" первая русская индустриализация, позже в литературе этот процесс назовут становлением горнозаводской цивилизации. Она задавала векторы развития не только промышленности, но и науки — инженеров из числа крепостных впервые стали отправлять учиться за границу, а промышленники даже из небольших российских городков вели переписку с крупными европейских учеными, создавали первые научные ботанические сады. Активно стала развиваться культура и то, что сегодня называется социальной сферой: появились первые пособия для малоимущих семей, в деревнях открывались школы, больницы и акушерские пункты. Первые горные заводы формировали вокруг себя экономическое, правовое и социальное пространство, закладывая не только основу промышленной мощи страны, но и принципы организации новой российской экономики и инфраструктуры на столетия вперед.
Потом будут победы на европейских выставках и мировое признание. Русский металл найдет применение везде — от пушек и танков во всех предстоящих войнах до Эйфелевой башни и статуи Свободы, от первых железных дорог до космических кораблей. Будут легенды о демидовских монетах и затопленных рабочих, будут сплетни о красавице Авроре и европейском бонвиване Анатоле, женившемся на племяннице Наполеона, будут факты о небывалом меценатстве и зарождении на Урале идей Красного Креста. Волны первой русской индустриализации раскатятся, без преувеличения, по всему миру. Однако все это будет потом.
ТАСС начинает серию материалов о становлении русской промышленности на Урале.
Проект подготовлен с использованием гранта президента Российской Федерации, предоставленного Президентским фондом культурных инициатив.
Недописанная история
Как именно появлялись первые горные заводы на Урале, никто толком и рассказать сейчас не сможет. Одним из немногих исследователей, занимающихся этой темой, является специалист по истории металлургии Урала и промышленной археологии, старший научный сотрудник Центра методологии и историографии УрО РАН, кандидат исторических наук Евгений Курлаев. Тема ранней металлургии была долгое время известна и интересна узкому кругу специалистов-историков, появлялась в вузовских учебниках по истории Урала. Однако в массах, признается исследователь, она наполнялась неправдоподобными легендами. Местные краеведы, естественно, ничего не знают про историю первого государственного металлургического завода России и за ответами отправляют к Курлаеву. Сам же историк сокрушается о том, что собрать полноценную историю первенца уральской металлургии пока не удалось, необходимо еще долго работать в архивах Москвы и Санкт-Петербурга.
Даже начало истории оказалось трудно найти, завод долгое время называли совершенно по-другому. Еще в XVIII веке через Рудную слободу (современное село Рудное Свердловской области) по пути в Сибирь проезжал историк Герард Фридрих Миллер. Он видел руины старинного завода, но не знал, как он называется. И в своей рукописи "История Сибири" обозвал его "Ницинским" — по названию протекающей рядом реки Ница. Позже ученые-исследователи пытались найти в документах Ницинский завод, которого в реальности не было. Понятно, что все эти попытки были изначально обречены.
К тому же была изрядная путаница в расстояниях из-за разных существующих тогда мер длины. Однако Курлаеву удалось разрешить противоречия в расстояниях до завода в документах различных лет. А также обнаружить прямое указание на название — "Невьянское рудное железное дело". "Возвращение исторического названия помогло найти с полсотни новых документов, убрать ряд противоречий, набросать более-менее цельную канву истории первого завода", — рассказывает Курлаев.
Руда в болоте
В конце XVI века русские перевалили Уральский хребет. Перед ними лежали не затронутые цивилизацией земли, которые планировалось присоединить "под государеву руку". Здесь предстояло добывать пушнину, драгоценные металлы, самоцветы. Но освоение территории — процесс долгий, а лето на Урале и тем более в Сибири — короткое. Дружинники строили крепости, вслед за ними в них заселялись крестьяне-землепашцы. И тем и другим требовалось железо — на оружие, топоры и сохи, даже простые гвозди не из чего было сделать. Потребовались кузнецы, рудоплавы, стало необходимо искать руду.
"Так, в 1628 году "гулящий" — то есть не привязанный к пашне и относительно свободно перемещающийся человек Богдашко Ефимьев нашел болотную руду, которая образовывается из минеральных отложений на корнях болотных растений, в районе будущего села Рудное. А ясачный татарин Тантелейка Тентюков сообщил об открытии руды в болоте неподалеку от его юрт местному воеводе", — рассказывает Курлаев.
Из-за отсутствия четких границ уездов было не совсем ясно, на чьей территории обнаружена руда. И новость о важном источнике железа ушла сразу в три места: воеводам Туринска, Верхотурья и Тобольска. В итоге строить завод поручили самому знатному — тобольскому воеводе, хотя Верхотурье было значительно ближе. Позже воеводские амбиции породят долгий управленческий конфликт, но пока за дело взялся Тобольск. Завод, который получил название "Невьянское железное рудное дело", построили довольно быстро. Уже в 1630 году он был готов и была основана Рудная слобода, куда правительство завезло 16 семей, которые должны были работать с сентября по май, с обязательством выплавки 400 пудов железа. Из первой продукции сделали самое необходимое — оружие — 20 пищалей. Испытывали оружие в присутствии воевод, которые сделали заключение, что "пищали при стрельбе крепки". При этом отмечалась низкая стоимость железа — 25,5 копейки за пуд, тогда как, например, в Великом Устюге получалось 60 копеек, а привозной пуд железа в Тобольске стоил уже больше рубля.
Историки описывали, что на территории завода находились лишь плавильня, амбар, контора и баня. Предполагали, что плавильных печей было три, но потом, уже при раскопках, установили, что для плавки железа было две печи и два кузнечных горна.
Ссыльные рабочие и тяжелый график
Найти мастеров на новое предприятие и сегодня трудно, а тогда их вовсе не было. Первый набор просто сбежал. Когда их поймали, крестьяне рассказали, что были взяты на завод "по неволе" с поручительством отцов и братьев, которые должны были работать вместо них на пашне. Это оказалось для них неприемлемо, и "побежали от железного дела деловые люди с затворщиком Кубаской Федоровым да с кузнецом Ивашкой".
"Сначала на завод свозили обычных кузнецов, профессиональных плавильщиков железа не было. И на строящийся завод прибывают мастера из Казани и старинного российского железоделательного района — Устюжны Железнопольской. Они должны были не только знать кузнечное дело, но и уметь плавить металл", — поясняет Курлаев.
Людей заставляли работать на заводе полную смену. А весной им приходилось еще и пахать государеву пашню. Люди выматывались, недовольство нарастало, назревал бунт — властям и руководству нужно было не просто подавить ситуацию, а найти решение конфликта. Впервые трудовые проблемы начинают решать с трех сторон: учитывая мнение властей, работодателя и работника.
"Людей решили переправить на завод "с женами, детьми и со всеми их животами", взяв поручные записи, чтоб "впредь у железного дела деловых людей укрепить и железному делу мотчанья и порухи не было", — рассказывает Курлаев. Для рабочих сократили работы на пашне, что пусть и ненадолго, но примирило их с тяготами заводской жизни.
Кстати, профессия кузнеца в целом была престижной и неплохо оплачивалась. "Люди получали часть рублями, часть — натурой: хлеб, соль, потому что это чаще было важнее. Деньги было тратить некуда, ярмарки и места торговли только начинали развиваться", — рассказывает историк. По данным исследователей, общий оклад 14 человек, составлявших первый штат завода, равнялся 40 рублям в год.
В это же время формируется своеобразный Трудовой кодекс и правовые отношения работника с работодателем. С мастерами заключают договоры на службу, в которых прописывают не только обязанности, но и запреты. Так, им нельзя было играть в карты, кости и посещать распутные места, чтобы не потратить все деньги. Хотя, признается исследователь, проигрывали даже в шахматы. За это строго наказывали. И не только за это. Одного кузнеца наказали не за то, что играл, а за то, что, пользуясь неразберихой среди собственников, умудрялся получать за одну работу зарплату и в Тобольске, и в Верхотурье.
Забытый завод
Первый уральский горный завод проработал не менее 40 лет, по данным исследователя — до 1670-х годов, дальнейшая его судьба неизвестна. Курлаев предполагает, что государству он просто стал не нужен и его закрыли.
"Почему завод закрылся, гадать можно много: кончилась руда, сгорел, стало невыгодно — дальше в Сибири появились свои заводики. Крестьяне появились, которые в частном порядке стали понемногу плавить железо", — рассуждает историк. Сам он больше склоняется к тому, что предприятие закрыли как невыгодное — рынок наполнился частниками-рудоплавами, но документального подтверждения этому пока нет.
Завод "Невьянское рудное дело", который ошибочно многие называют Ницинским заводом, работавший по уже древней, отжившей технологии, стал истоком уральской металлургии. "Это единственный завод на Урале — и самый первый, который работал на единственном открытом месторождении болотного железа по древней технологии. Выполнил свои функции по первоначальному снабжению Сибири железом, был заброшен, разрушен и забыт. Позже месторождения железной руды были найдены уже в горах и уже другими людьми, и руда была другая, и плавили совершенно по другим технологиям", — сказал Курлаев.
Об этом речь пойдет в следующих материалах проекта ТАСС.
Фото- и видеоматериалы предоставлены управляющей компанией туристическими кластерами Свердловской области.
Виктория Ивонина
