Ровно 30 лет назад группа Rage Against the Machine выпустила одноименный дебютный альбом, ставший самым радикальным музыкальным политическим высказыванием 1990-х. «Лента.ру» рассказывает, как появилась группа, что сделало ее первую пластинку такой популярной и почему ее актуальность за десятилетия, кажется, нисколько не уменьшилась.

Анархо-сквоты и апартеид

Все началось с объявления в газете. Том Морелло, гитарист из Лос-Анджелеса, искал, с кем бы поджемить. Его группа Lock Up распалась сразу после выхода дебютного альбома, прервав путь Морелло к заветной мечте — популярности, ради которой он переехал в Лос-Анджелес из маленького Либертивилля, штат Иллинойс. Даже за гитару он взялся в первую очередь для того, чтобы оказаться в рок-группе, а своим призванием этот инструмент стал считать гораздо позже.

К 26 годам у Морелло уже не было иллюзий в отношении музыкальной индустрии, как не было их и насчет любых американских институций: выпускник Гарварда, сын эмигрировавшего в США кенийского дипломата, принимавшего участие в антиколониальном восстании Мау-Мау, Том с детства сталкивался с расизмом. Либертивилль почти целиком состоял из белокожего и крайне консервативного населения, на фоне которого мулат Морелло считался полноценным черным, со всеми расистскими предрассудками в комплекте. Его белая мать-разведенка тоже регулярно страдала от косых взглядов, однако сумела привить Тому чувство собственного достоинства, и он никогда не позволял задевать себя из-за происхождения.

Морелло решил, что если и идти к славе, то непременно через борьбу с несправедливостью. Это усложняло задачу: гитарист пытался вписаться в уже играющие коллективы, но никак не мог найти идеологических сторонников: он предлагал написать песню об апартеиде, а ему затирали о концептуальном альбоме про секс по телефону. Так что в объявлении о поиске голоса для своей гитары Морелло емко выразил и свои вкусы, и амбиции, и путь к их реализации. Он написал: «Ищу хэви-метал-вокалиста, сторонника неомарксизма, которому также нравится Run-DMC».

И вокалист объявился — правда, не сразу и не по объявлению, а только год спустя. 21-летний Зак де ла Роча быстро нашел общий язык с Морелло. Музыкантов объединяло не только то, что оба они происходили из неполных семей и в детстве регулярно сталкивались с расизмом (отцом Зака был прославленный мексиканский художник, мать работала помощницей учителя, а сам он жил на две семьи), но и любовь к хардкору, хип-хопу и анархо-социализму, — и их музыка родилась из сочетания этих вещей. Де ла Роча пришел к Тому не один, а с басистом, давним приятелем Тимом Коммерфордом. Морелло пригласил в коллектив барабанщика Брэда Уилка, ранее безуспешно пытавшегося попасть в Lock Up. Идея названия группы принадлежит Заку — изначально он планировал дать его одной из песен, написанных для его бывшей панк-группы Inside Out.

«В этом направлении»

Объединившись, музыканты не стали терять время — всего за пару недель RATM записали 12 демок, собранных из уже готовых черновых текстов де ла Рочи и музыкальных набросков Морелло, которые тот годами откладывал в долгий ящик. Демки разошлись относительно внушительным тиражом в пять тысяч копий (артисты распространяли их самостоятельно), и к концу 1991 года группой заинтересовались крупные лейблы, представители которых стали вылавливать RATM на репбазах. Из-за того, что музыканты подписались на лейбл Epic, принадлежавший медиагиганту Sony, группу затем не раз обвиняли в продажности и подчинении той самой системе, с которой они вроде как собирались бороться. Но участники RATM вполне обоснованно увидели в этом возможность распространить свое мировоззрение на как можно большую аудиторию.

Слова гитариста про революционное послание никак не получится назвать преувеличением — дебютный альбом RATM оказался обстоятельным, затрагивающим массу острых тем радикальным политическим заявлением. Для того чтобы лучше его понять, достаточно окунуться в обстоятельства, в которых этот альбом создавался: мир все еще отходил от потрясения после распада СССР, только завершилась война в Персидском заливе. Внутри страны ситуация, казалось, тоже была накалена до предела — консервативные Штаты гудели о растущем влиянии федеральных силовиков после инцидента в Руби-Ридж, когда маршалы взяли штурмом дом вооруженной белой семьи. Лос-Анджелес содрогнулся от расовых бунтов — масштабных волнений, вспыхнувших после избиения полицейскими чернокожего Родни Кинга.

Для обложки дебюта музыканты выбрали знаменитое фото лауреата Пулитцеровской премии Малкольма Брауна, на котором запечатлено самоубийство буддийского монаха Тхить Куанг Дыка в Сайгоне в 1963-м. Монах совершил суицид в знак протеста против преследований буддистов режимом Нго Динь Зьема, который поддерживался правительством Соединенных Штатов. Удивительно, но лейбл Epic вообще не пытался вмешиваться в творчество музыкантов с цензурой — по воспоминаниям Морелло, продюсеры лишь единожды разочарованно цокнули в сторону RATM нечто вроде: «Ах, так вы хотите развиваться в этом направлении». Мало того, семь демок перекочевали в альбом из десяти композиций практически без изменений — подавляющая часть треков на Rage Against the Machine были записаны лайвом.

Альбом вышел 3 ноября 1992 года, в день, когда США встречали нового президента — Билл Клинтон одержал победу над Джорджем Бушем. Победа на выборах демократа могла подуспокоить отдельных либерально настроенных граждан, но RATM на этот счет не испытывали иллюзий. В то время, пока Nirvana захватывала мир с песнями про поколение нигилистов, Rage Against the Machine предоставили слушателям нон-конформизм другого рода — тоже исполненный в агрессивной манере, но имеющий явного противника. И именно очерчиванием образа врага музыканты в дебютном альбоме и занялись.

Bombtrack

«Я грею руки о пламя, объявшее флаг, чтобы вспомнить наш крах», — открывающая альбом композиция Bombtrack посвящена жертвам американского колониализма. В клипе на трек артисты высказываются более адресно — в поддержку перуанских коммунистов-партизан из организации «Сияющий путь», которые боролись против военной диктатуры, поддерживаемой Штатами. В Bombtrack де ла Роча говорит о сжигании не только флага, но и всех власть имущих, продолжающих верить в «явное предначертание» — империалистическую концепцию, согласно которой белым колонистам было суждено принести в Северную Америку прогресс и процветание.

Издевательства над национальной символикой почти в любой стране могут принести немало проблем, но Rage Against the Machine это не останавливало. В 1996-м они вывесили перевернутый флаг США во время выступления на Saturday Night Live, а в 1999-м подожгли его перед многотысячной толпой на Вудстоке. Произошло это во время исполнения их главного хита — Killing In The Name.

Killing In The Name

Трек стал не просто главной песней RATM, но и вообще одним из самых громких протестных гимнов в США — наряду с его предтечами Fight The Power группы Public Enemy и Fuck Tha Police от N.W.A (кавер на последнюю артисты, к слову, исполнили в 1995-м на концерте в поддержку осужденного за убийство активиста «Черных пантер» и убийцу полицейского Мумии Абу-Джамала). Killing in the Name появилась как реакция на полицейский беспредел в отношении национальных меньшинств. Это, по сути, прокламация о том, что институализированный расизм недалеко увел копов от методов ку-клукс-клановцев со сжиганием крестов что чрезмерное полицейское насилие регулярно оправдывается обеспечением безопасности, и что подчинение этой системе делает человека сообщником в преступлении. Эти тезисы де ла Роча отчеканивает всего лишь в семи разных строчках-речовках, раз за разом повторяемых для усиления эффекта. Впрочем, из такого мрака музыканты к концу песни находят и выход — при помощи еще одного простейшего лозунга (или даже заклинания), в котором кроется квинтэссенция неповиновения любому репрессивному режиму: Fuck you, I won’t do what you tell me («****, я не буду слушаться»).

Эту фразу де ла Роча сперва бормочет, а затем орет 16 раз подряд, и из-за обилия мата главный хит RATM, разлетевшийся даже по европейским странам, так и не попал на мейнстримные англоязычные радиостанции в оригинальной версии (впрочем, один раз его случайно все же включили на британском «Би-би-си» — и поднятый консервативными слушателями гул негодования только привлек к песне еще больше внимания). Эта простая и вместе с тем невероятно эмоционально заряженная песня не только сделала релиз альбома Rage Against the Machine событием национального масштаба, но и вывела группу на мировую арену.

Take the Power Back

Если Public Enemy (а до них фанк-виртуозы The Isley Brothers) предлагали бороться с властью, то Rage Against The Machine в третьем треке с дебютного альбома решили напомнить, что власть вообще-то принадлежала обществу — а значит, ее следует вернуть людям. В Take the Power Back де ла Роча обрушивается с критикой на европоцентристскую систему американского образования, которая вычищает из общества корни других культур.

Settle for Nothing

Четвертый трек сильно выделяется среди других композиций альбома по звучанию. Settle for Nothing представляет собой мрачную и сперва непривычно тихую (особенно после трех разрывающих барабанные перепонки песен) интерлюдию, которая крепко связана по смыслу с предыдущими треками. Это драматичная баллада от лица юного уличного гангстера — закономерного, по версии RATM, продукта вековой колониальной политики, институционального насилия и культурного геноцида.

Bullet In the Head

Bullet in the Head — главная антивоенная песня альбома, в которой желтая ленточка, символ поддержки американских солдат, сравнивается со свастикой. Пуля в голове здесь метафорична — носителями таковой являются все, кто купился на телевизионную пропаганду, убеждавшую американцев в необходимости и неизбежности войны в Персидском заливе. Для жителей Штатов этот ближневосточный конфликт, первый из многих, разворачивался в формате телевизионного шоу — и де ла Роча обличает одновременно крупные СМИ, героизировавшие кровопролитие, и зомбированных новостями телезрителей, которых сравнивает с ходячими мертвецами: «Они говорят: “Прыгай”, ты спрашиваешь: “Как высоко?”»

Know Your Enemy

За треком-прокламацией должен следовать и трек-манифест: Know Your Enemy объявляет врагами тех, кто утверждает, что США — страна свободы и демократии, а также иронизирует над пресловутой американской мечтой. Антиавторитарный текст ложится на самую богатую в альбоме музыкальную палитру — в записи Know Your Enemy приняли участие барабанщик Jane’s Addiction Стивен Перкинс и фронтмен Tool Мэйнард Джеймс Кинан (последний залетел на трек, чтобы завопить, что пора бы врагам уже расплачиваться за содеянное). Ну а главным злом, по версии RATM, оказываются компромиссы, конформизм, ассимиляция, подчинение, невежество и жестокость — и, конечно же, поддерживающие статус-кво элиты.

Wake Up

Название трека (и призыв, его завершающий) вне контекста прекрасно подходит для титров к «Матрице», но песня все же не призывает покинуть симуляцию, а требует открыть глаза на систематическое истребление национальных меньшинств. В то же время она служит диссом на бывшего главу ФБР Джона Эдгара Гувера, который во внутренних документах силовой структуры призывал к подавлению протестных движений в стране — вплоть до уничтожения их лидеров. Гувер для США — знаковая фигура, занимавшая пост директора Федерального бюро расследований на протяжении почти полувека вплоть до своей смерти. На своем посту он пережил Великую депрессию, Вторую мировую, Корейскую и Вьетнамскую войны. Все это время он оставался одним из самых влиятельных людей в стране. Впрочем, о его «заслугах» многое говорит уже тот факт, что после ухода Гувера из жизни для главы ФБР было установлено ограничение по максимальному сроку службы.

В Wake Up де ла Роча обвиняет силовиков в преследовании Мартина Лютера Кинга, после того как лидер движения за права чернокожих высказался против войны во Вьетнаме, — и предполагает, что в убийстве общественного деятеля было замешано и ФБР. Во втором куплете вокалист уже открыто заявляет, что те же люди убили Малькольма Икса — «и попытались свалить все на ислам».

Fistful of Steel

Почти у каждого рэпера из 1990-х есть бахвальный трек про себя любимого, и де ла Роча не стал исключением. На Fistful of Steel вокалист, однако, не просто представляет себя публике, но и объясняет собственную мотивацию — что он просто «бешеный мальчишка, схвативший микрофон» из-за невозможности терпеть молчание СМИ и других медиа о несправедливости системы.

Township Rebellion

Township Rebellion продолжает тему критики европоцентризма и превосходства белой расы, а также содержит в себе самый емкий девиз, прекрасно описывающий смысл и цель существования Rage Against the Machine — «Зачем стоять на сцене и молчать? Борись с войной, ***** норму».

Freedom

В случае Freedom клип на песню оказывается не менее важной составляющей произведения. Снятое Питером Кристоферсоном из группы Coil видео наполнено кадрами из фильма Майкла Эптеда «Происшествие в Оглала», цитатами вождя племени хункпапа Сидящего Быка и лозунгами в поддержку Леонарда Пелтиера, активиста движения американских индейцев, которого осудили за убийство двух агентов ФБР в 1975 году. Де ла Роча в интервью называл Пелтиера политическим заключенным и живым примером того, что США продолжают политику геноцида в отношении коренного населения Америки. Название же трека здесь пропитано грустной иронией — в финале де ла Роча почти предсмертным хрипом заявляет что-то вроде «Свобода! Ага, щас».

Повстанческое радио

Дебютный альбом — в основном благодаря вирусной популярности трека Killing in the Name — занял топы европейских чартов и трижды достиг платинового статуса в США. Взрыв популярности RATM можно много чем объяснить — и новаторским на тот момент сочетанием скрим-рэпа и хард-рока, и финансовой поддержкой крупного лейбла, и пусть в чем-то наивными, но радикальными и абсолютно нон-конформистскими текстами, оказавшимися уместными в крайне неспокойное время. Сыграли свою роль и виртуозные эксперименты Морелло с гитарой, которую тот заставлял то визжать, как сирену, то скрипеть, как пластинку на диджейке. Успех коллектива действительно зависел от всех этих и многих других, менее примечательных составляющих, но уж точно не был случайным — дебютный альбом хоть и остался самым популярным в дискографии RATM, но группа перед распадом успела записать еще целых три всерьез нашумевших пластинки.

Интересно другое — за тридцать лет с момента выхода Rage Against the Machine в США и по всему миру появилось множество других протестных рэпкор- и хардрок-коллективов, но мало кто смог прогреметь так же звучно, как RATM. Группа остается настолько уникальной, что ее творчество можно вывести в отдельный поджанр — недаром критики еще десятилетия назад стали называть музыку Rage Against the Machine агит-роком. Любые попытки повторить путь RATM разобьются вдребезги без той пламенной приверженности идеалам, о которых они поют. Потому новоявленные группы вроде Fever 333 могут сколько угодно называть свои концерты демонстрациями и приписывать себя к леворадикальным движениям, но на поверку все равно оказываются беззубыми имитаторами, треки которых, состоящие из абстрактных лозунгов, не несут почти никакой смысловой нагрузки.

Rage Against The Machine же никогда не пытались никому понравиться — они действительно горели идеями, о которых пели, и раз за разом доказывали это скандальными акциями, даже когда последние шли вразрез с интересами фанатов. Одна из первых таких ситуаций произошла в 1993-м, когда только познавшая вкус славы группа вышла на сцену фестиваля Lollapalooza нагишом и с заклеенными ртами, протестуя против цензуры в музыкальной индустрии, и так и простояла весь свой сет. И пускай позже и выяснилось, что де ла Роча из-за интенсивных гастролей в тот момент физически не мог петь — но все же группа могла выступить с фронтменом Tool на вокале или же просто отдать время на сцене другому коллективу!

Более того, RATM не боялись называть в треках имена своих врагов и посвящать песни конкретным борцам за свободу. При том, что спустя тридцать лет многие из этих личностей канули в небытие, музыка Rage Against the Machine не просто не устарела — она стала еще более пугающе актуальной. Это, с одной стороны, можно объяснить тем, что настоящее искусство должно пройти проверку временем, но в случае с RATM это одновременно и тревожный показатель того, что мы явно движемся куда-то не туда.

В ретроспективе, конечно, может показаться, что все попытки Rage Against the Machine противостоять системе были изначально обречены на провал — их творчество не привело планету или даже страну к тому радикальному изменению миропорядка, о котором пели музыканты. Однако Том Морелло в одном из интервью в ответ на сетования журналиста о том, что музыка не способна изменить мир, резонно заявил: «Как же не способна? Она изменила твой мир, изменила мой мир». Агит-рок сам по себе не может начинать революцию — но способен стать эффективным подстрекателем, действующим одновременно прицельно и массово. Собственно, об этом Rage Against the Machine впоследствии и заявляли в другом своем хите Guerilla Radio — когда в эфир выходят музыкальные партизаны, следует навалить звука.