«Ты обязательно должен бояться»
В первой половине XX века проповедник Владимир Шелков основал Церковь верных и свободных адвентистов седьмого дня реформационного движения (далее — ВВЦ), чьи последователи сегодня известны как шелковцы.
Организация не зарегистрирована в России и не афиширует свою деятельность, а сами шелковцы вряд ли подойдут к вам на улице с предложением поговорить о Боге. Адептам запрещено распространяться о церкви, однако в Сети можно найти форумы и чаты бывших последователей. Там обсуждают запреты и наказания внутри ВВЦ, психологическое насилие над прихожанами и принудительные денежные сборы.
Super удалось поговорить с жителем Ижевска Вячеславом Блиновым, который жил среди шелковцев до 18 лет. Ниже — его история о детстве в организации, которая, по словам Вячеслава, разрушила его семью.
«По субботам мне запрещали ходить в школу»
Моя прабабушка лично знала Владимира Шелкова и вложила его учение в голову своей дочери — моей бабушки. Обе они верили без фанатизма, чего не сказать о моей матери. Когда я родился, она уже состояла в ВВЦ. До семи лет я рос в обычной семье: мама просто читала нам с сестрой Библию и рассказывала про Бога. Все изменилось, когда мы переехали в Ижевск, где находилась община шелковцев.
Мама начала регулярно ходить на собрания и брала туда меня и сестру. Суббота у шелковцев считается священным днем, когда ты должен изучать слово Божье. Поэтому по субботам мама запрещала нам ходить в школу и игнорировала вопросы учителей о наших пропусках: просто отвечала, что я не посещаю занятия «по семейным обстоятельствам». Учителя меня не трогали, но для одноклассников я стал объектом травли. Секта учила, что нельзя применять физическую силу: если тебя ударили по одной щеке, нужно подставить другую; одноклассники этим пользовались. Среди подростков так заведено: подобное поведение воспринимается как слабость.
Я часто приходил домой избитый, но мама отмахивалась и говорила: «У тебя есть отец, пусть он разбирается», а тот обычно лежал на диване пьяный. Отец сильно запил, когда мы переехали в Ижевск. Он был летчиком-разведчиком, вышел на гражданку и не смог адаптироваться. Говорил, что летчик без неба — наполовину не жилец. Ситуация с маминым увлечением сектой только усугубила его зависимость.
«Постепенно мы скатились на социальное дно»
Изначально папа спокойно относился к вере мамы, но со временем влияние секты на нашу семью становилось сильнее. К нам домой регулярно приезжали служители-мужчины, которые на несколько часов закрывались с мамой в комнате. Судя по всему, за закрытой дверью велась активная промывка мозгов, но само присутствие незнакомых мужчин в доме очень не нравилось отцу. Мама пыталась затянуть в секту и его: служители приезжали, чтобы поговорить с ним лично, но у папы был другой склад ума. Я не скажу, что он был неверующим человеком: отец часто упоминал в разговорах Бога и верил в высшую силу. Но он быстро понял, что шелковцы — преступники.
Пропагандистская машина ВВЦ работает так, что последователей настраивают против неверующих родственников. Там буквально разрушают семьи: матери внушили, что отец — грешник и алкоголик, а она уже настроила против него меня и сестру. Мы жили в одной квартире как чужие люди и постепенно скатывались на социальное дно. Каждый последователь ВВЦ должен платить десятину, при этом руководители знают доход прихожан. Раньше они требовали отдавать секте 10% своей зарплаты, потом — 20%. До переезда в Ижевск мы жили довольно обеспеченно, но на гражданке отец не смог найти работу, а мама получала копейки и отдавала часть секте. Мы голодали: бывало, что не ели ничего несколько дней.
© Super.ruВВЦ максимально влияет на жизнь последователей — вплоть до того, что им запрещают смотреть телевизор, слушать музыку, пользоваться интернетом. В нашей семье телевизор смотрел только отец, а нам с сестрой мама включала кассеты с записями собраний и проповедей секты. Ослушиваться нельзя: так ты согрешишь и расстроишь служителей, которые являются наместниками Бога не Земле. Поэтому не угодил им — не угодил Господу.
Ты обязательно должен бояться — это главное правило ВВЦ. Служители держат человека в перманентном страхе и внушают: если ты оступишься и согрешишь, не видать тебе вечной жизни. Шелковцы ждут второго пришествия Христа и планируют вознестись вместе с ним в рай: тогда начнется их вечная жизнь, а грешники будут гореть в огненном озере. Последователи очень боятся грешить и о своих проступках рассказывают на исповедании — таинстве, которое представляет собой сплошное психологическое насилие. Там ты должен выложить служителям все, что запрещенного делал — неважно, слушал ли ты музыку, общался с противоположным полом наедине или занимался сексом для удовольствия. Руководители ВВЦ лезут в самое сокровенное и внушают страх перед грехом.
Все рассказанное на исповедании последователи могут использовать против прихожанина. Ежегодно ВВЦ выпускают книгу, где обсуждают итоги и изменения в церкви, рассказывают про людей из разных общин. Если человек не угоден, там могут напечатать подноготную о нем — всю личную информацию вплоть до деталей интимной жизни. Это одно из наказаний, но были и другие. Мою двоюродную сестру, которая была у служителей не в фаворе, насильно выдали замуж за мужчину-тирана. Когда ее не было дома, он бил детей и выгонял на улицу зимой без одежды.
В секте физическое насилие не практикуют, у них другие методы. Сначала человеку делают замечание, потом могут наказать (запретить, например, приходить на собрания). Высшая мера — изоляция. Всем последователям секты под страхом наказания запрещают общаться с человеком, которого изолировали. Это может быть чей-то муж или отец, однако шелковцам так промывают мозги, что они отворачиваются от близких. Сейчас со мной не общается практически вся верующая родня — для них я отступник.
«Я все больше понимал, что меня всю жизнь обманывали»
Какое-то время я планировал присоединиться к секте, когда мне исполнится 18 лет. Для этого нужно было от корки до корки выучить книгу «Добрые исповедания», знания которой служитель проверяет во время инициации. Он задает вопросы по книге (сам при этом держит ее в руках, потому что текста не знает) и ждет ответа. Я начинал учить «Добрые исповедания» и готовиться к вступлению, но к 16 годам мое мнение о секте начало меняться.
Одним из триггеров стала музыка. Шелковцам запрещают ее слушать, но ведь избежать ее нельзя — мелодию можно случайно услышать по радио, в магазине или из машин по пути на собрание. Так я узнал группу Enigma и влюбился в музыку: стал втайне от мамы покупать аудиокассеты и слушать в своей комнате. К тому же с 15 лет я начал работать и нашел друзей в коллективе — адекватных и хороших людей. Мама и секта внушали мне, что все неверующие являются грешниками, но это оказалось ложью, хотя ВВЦ учит, что ложь — это грех. Я взрослел и все больше осознавал, что меня всю жизнь обманывали. Именно тогда решил, что дождусь совершеннолетия и разорву все контакты с сектой.
Я даже не пытался обсуждать это с мамой и переваривал все в одиночку, поскольку мое мнение ее не интересовало. Узнав, что я не собираюсь вступать в секту, она пыталась на меня давить, но быстро отступила. У меня такой характер — если что-то решил, то с места не сдвинусь. В 2005 году, когда мне исполнилось 18 лет, родители развелись: отец переехал в деревню, а мама — в Курган, где жили ее сестры и находится большая община ВВЦ. Вместе с ней уехала старшая сестра Лиза. Она быстро согласилась на переезд и не решилась хотя бы попробовать пожить нормальной жизнью. Я до сих пор жалею, что не остановил ее. У сестры был светлый ум, она закончила школу с золотой медалью, но мозгопромывочная машина ВВЦ сделала свое дело.
«Я жив благодаря себе»
Привыкнуть к новой жизни было тяжело, потому что взросление в секте не проходит бесследно — это все равно что продержать человека 18 лет на цепи и вдруг пустить на волю. Я был счастлив, что ушел, но мне еще нужно было встать на ноги. Семья разъехалась, и мне досталась доля с продажи квартиры, на которую я купил комнату и начал жить с нуля. На меня свалилась свобода, но я не пустился в кутеж: повлияло религиозное воспитание и желание развиваться. К тому же я сам себя обеспечивал, поэтому относился к работе серьезно.
Мои друзья и знакомые знают про секту: я стараюсь рассказывать об этом как можно большему количеству людей. Когда я написал о своем детстве пост во «ВКонтакте», со мной связалась бывшая классная руководительница. Мы не общались 20 лет, а тут она мне пишет: «Слава, я даже не представляла, что в твоей жизни происходило такое!» Я решил этим поделиться, потому что не мог держать в себе, хотя раньше мне было стыдно рассказывать про свое прошлое. Сейчас мне хочется предостеречь людей, ведь сект существует множество, включая курсы личностного роста (смеется).
С мамой я иногда разговариваю по телефону или переписываюсь в Telegram. С 2005 года мы виделись всего два раза — за это время я успел окончить диджейские курсы, найти работу, друзей и девушку. Все мои заслуги мама списывает на божественное вмешательство и до сих пор говорит: «Не забывай, благодаря кому мы все имеем, благодаря кому мы живы». Но я жив благодаря себе! Я выкарабкался с самого дна благодаря усилиям и работе 31 день в месяц. Никакого Бога рядом с собой я не вижу.
