Сто дней тишины накануне Огненной дуги
Читателям «КИ», как и всем гражданам – патриотам России, дорог каждый эпизод славной истории Отечества, связанный с беспримерными событиями 80-летней давности – с переломным моментом Великой Отечественной войны (и всей Второй мировой), развернувшимся на курской земле.
Публикация, с которой мы знакомим вас сегодня, открывает серию, посвящённую многочисленным эпизодам Курской битвы и подготовки к ней, – плод работы опытных историков, десятилетиями увлечённо исследующих прошлое родного края.
А начинается повествование, конечно, с пояснения, как же образовался легендарный выступ на военных картах весны-лета 1943, который враг именовал «курским балконом», а мы, потомки победителей, почтительно величаем Курской дугой. И нашим собеседником стал кандидат исторических наук, почётный железнодорожник, старейшина сообщества курских краеведов Александр Манжосов.
«Здесь насмерть мы стоять должны»
– Александр Николаевич, почему для вас было очень важно начать свой рассказ о величайшем событии в истории соловьиного края именно в эти дни, ведь юбилейные торжества стартуют 5 июля?
– Ровно 80 лет назад, начиная с 27 марта, произошли очень важные события, от которых во многом зависели результаты сражений на Северном и Южном фасах. Линия советско-германского фронта обрела те самые, знакомые со школы, дугообразные очертания. Из этой линии 306 км приходились на главную оборонительную полосу Центрального фронта, 244 км – фронта Воронежского, итого 550 км.
– Насколько мне помнится из краеведческой литературы, в том числе и из ваших статей, как раз в конце марта и вплоть до 5 июля на территории нашей области царила относительная тишина.
– Вспомним киноэпопею «Освобождение», фильм первый, «Огненная дуга», пожалуй, самый любимый курянами. На совещании в Ставке начальник Генштаба, Маршал Советского Союза Александр Василевский произносит: «Немцы не могут опомниться после Сталинграда, товарищ Сталин». Но Верховный Главнокомандующий парирует: «А мы – после Харькова». Успешно начатая Воронежско-Харьковская операция «Звезда» вылилась в ощутимое поражение советских войск, включавшее и вторичную потерю бывшей столицы Украинской ССР. Танки Эриха фон Манштейна, прорезав войска Воронежского фронта, пошли по советским тылам. К 19 марта сложился план отражения этого зловещего удара с участием 69-й, 21-й, 40-й, 38-й армий и ряда других объединений. Маршал Советского Союза Георгий Жуков, осуществлявший координацию действий, смог создать ударный кулак под Обоянью, не пустив гитлеровцев с юга в сторону Курска.
– Вспоминаются строки поэта-фронтовика Евгения Долматовского, чей боевой и творческий путь неразрывно связан с нашим краем. Это слова из поистине священной для курян поэмы «Поныри», названной в честь посёлка, которому, кстати, на днях по праву присвоено звание «Населённый пункт воинской славы»:
И Курск, многострадальный Курск,
Его кудрявые холмы,
И к Сейму живописный спуск,
И всё, что полюбили мы,
В тюрьме окажется опять,
Изведав краткий срок весны...
Нет, этот край нельзя отдать,
Здесь насмерть мы стоять должны.
– Для поэта – лучше и не скажешь. А для историка стоит особо сказать о подвиге 52-й Гвардейской стрелковой дивизии (командующий – генерал-майор Нестор Козин), которая и ранее героически сражалась на курской земле, пытаясь вернуть оккупированную немцами Обоянь ещё в январе 1942. Теперь, 18 марта 1943, 155-й Гвардейский стрелковый полк этой дивизии занял оборону севернее Белгорода с задачей войти в соприкосновение с противником и задержать его до подхода основных сил. Весь день полк у деревни Яковлево героически сдерживал натиск противника. Вскоре подошли основные силы дивизии, и все попытки врага прорваться к Обояни были отбиты. С 18 марта дивизия вела тяжёлые оборонительные бои с превосходящими силами противника на белгородско-обоянском направлении северо-восточнее Томаровки, прочно удерживая занимаемую полосу обороны. В эти же мартовские дни на северо-западе области трагически заканчивалась Дмитриев-Севская наступательная операция. О ней так мало писали в исторической литературе, что даже это название так и не утвердилось как единственное. А ведь её начало было очень удачным. Райцентр Севск Орловской области был освобождён 2 марта и, увы, вновь потерян 27 марта. Здесь на фоне крайне невыгодного положения, в котором находились войска Центрального фронта, Гитлер собрал «кулак» и нанёс болезненный удар по 2-й Танковой армии генерал-лейтенанта Алексея Родина и 3-й Гвардейской кавалерийской дивизии генерал-майора Михаила Ягодина. Красная Армия была вынуждена оставить Орловскую (с 1944 года – Брянскую) область, также были потеряны Дмитровский район (до 1944 года входивший в Курскую область), значительная часть Хомутовского и часть Дмитриевского районов.
– То есть к 27 марта наступила относительная тишина? Но в чём же её причина – та, что мы сейчас наблюдаем за окнами, то есть весенняя распутица и бездорожье?
– Не только они. Все войска были вымотаны. Причём наши войска куда в большей степени, чем немецкие. Немцам, кстати, помогла переброска дивизий с запада, из оккупированной Франции. А у нас более половины личного состава в боях на территории Поныровского, Глазуновского и Троснянского районов потеряла одна только 70-я армия.
– Армия НКВД?
– Да сколько же можно повторять эту историческую глупость! Как и с «операцией «Звезда» применительно к освобождению Курска или к гибели подполковника Перекальского на Ямской горе, по которой его дивизия не наступала. Вот и 70-й армии НКВД никогда не существовало! Была Отдельная армия войск НКВД, без номера, но она на курской земле не воевала и не воевала вообще нигде. Её дивизии формировались действительно из пограничников, это было в Хабаровске, Чите, Новосибирске, Челябинске, Ташкенте, а в Свердловске формирование завершилось. И директивой Ставки ВГК от 7 февраля 1943 года Отдельная армия войск НКВД была переименована в 70-ю общевойсковую армию, включена в состав войск Красной Армии и 15 февраля направлена на Центральный фронт. Но уже в первых боях 28 февраля в районе Светлый Луч – Новая Ялта – Ржавчик – Муравчик погибли 8849 бойцов 70-й армии. Огромные потери вынудили произвести фактически переформирование за счёт прибывающего оперативного пополнения, и им были никакие не пограничники, а в большинстве своём молодые курские и орловские ребята призывного возраста. После этой трагедии командующий Центральным фронтом генерал армии Константин Рокоссовский предложил освободить командарма генерал-майора Германа Тарасова от должности, его сменил генерал-лейтенант Иван Галанин. Относить 70-ю армию к НКВД, а не к Красной Армии, это всё равно, что заявлять, будто 322-я Стрелковая дивизия, освобождавшая Курск, относилась к Главному управлению мукомольной промышленности, потому что это управление в мирное время возглавлял будущий комдив – Степан Перекальский.
– Я за время нашей беседы уже подсчитал: с 27 марта по 4 июля – это ровно сто дней, как говорят военные, оперативной паузы. Поэтому вы и предлагаете назвать наш цикл «Сто дней тишины»?
– Да, и за этот срок, чуть больше трёх месяцев, советскому командованию было необходимо решить ряд важнейших вопросов. Подробно о них мы и будем говорить в продолжение этих ста дней. Первая задача – это обеспечение снабжения войск Центрального и Воронежского фронтов всем необходимым: техникой, горюче-смазочными материалами, продовольствием, людьми. Второе, из 25-километровой зоны предстоящих боевых действий предстояло отселить около 200 тысяч человек мирного населения.
– Неужели это отселение было проблемой? Кому-то было непонятно, что всё живое и неживое между двумя гигантскими армадами будет сметено огнём, бомбёжками и танками?
– Представьте себе, не всем это было понятно. Девяносто процентов населения отказывалось покидать свои дома. Бывали случаи, когда на бойцов кидались с вилами! Особенно в Кореневском районе. Отселение приходилось осуществлять практически везде принудительно. В ряде случаев войска НКВД были вынуждены стрелять. Психология собственника затмевала разум.
– Предположу, что следующая ключевая задача – строительство оборонительных сооружений?
– Да, Курская дуга – это девять оборонительных рубежей, для сооружения которых было задействовано 300 тысяч жителей Курской, Орловской и Воронежской областей. Только на Курск было затрачено 408 тысяч человеко-дней. Отрыты десятки километров окопов, сооружены десятки тысяч огневых точек, в Курске выросли поперёк главных улиц 130 полноценных баррикад, а все нижние этажи зданий были превращены в бойницы. Четвёртой задачей стала подготовка запасов донорской крови. И заготовлено было более тысячи литров в это голодное время, когда все советские люди были крайне истощены. Пятое – обустройство в одном лишь Курске 19 госпиталей, рассчитанных почти на 60 тысяч раненых.
– Да, страна жила под лозунгом «Всё для фронта, всё для победы!».
– И поэтому практически все курские предприятия были переведены на военные рельсы. Так, 25 марта заработала танкоремонтная база №6 на основе моторемонтного завода имени М.И. Калинина. Ремонтировали танки и на железнодорожном узле, где также занимались починкой военных автомобилей, сваривали баки для воды и нефтепродуктов. Табачная фабрика передавала в армию 90 процентов продукции, хлебозаводы – половину. То же касается швейных предприятий, кожзавода имени Ф.П. Серёгина. Галено-фармацевтическая фабрика возобновила выпуск простейших лекарств для армии. Стеклозавод поставлял в медсанбаты и госпитали ампулы.
– Мне довелось общаться с одним из курян, работавших на танкоремонтном заводе в ту суровую пору. Многим рабочим было по 16 – 17 лет.
– На этой теме в дальнейшем остановимся подробнее. А пока назовём несколько имён: Пётр Кытин, Александр Якшин, Николай Тюрин, Александр Крутых, Алексей Холодов. Их сверстники приходили трудиться и на железнодорожный узел, вопреки постановлению Совнаркома от 1932 года, запрещавшему столь тяжёлый труд в таком юном возрасте. 10 апреля на перегоне Махачево – Грунин Воргол погиб машинист паровоза колонны №9 Андрей Филиппович Алябьев. И уже 14 апреля на его место пришёл работать его 13-летний сын Николай. На узловой станции трудились юные Виталий Веретенников, Евгений Евдокимов. Коллектив паровозного депо пополнили ученики слесарей Алексей Сошников, Василий Стрелков, Анатолий Слитиков и ныне здравствующий (1928 года рождения) Михаил Шумаков – наш современник. Вспомним и самоотверженность Александра Щербакова. На фронте погиб его брат, 11 апреля погиб его отец, бригадир 2-й комплексной бригады Митрофан Щербаков, но уже через 4 дня на его место заступил сын.
– И этот героизм, конечно, не мог не принести плоды.
– Да, началось практически бесперебойное движение поездов по магистрали Воронеж – Касторная – Мармыжи – Курск, на единственном участке, снабжавшем Центральный и Воронежский фронты. И служащие проявляли нечеловеческую выносливость. Только 26 марта станция Курск с восточного направления приняла 66 поездов.