Что высмеивал журнал "Крокодил" в моральном облике советских граждан

29 июля 2023, 16:12

Как советская карикатура сурово боролась с аморальным поведением граждан.

Что высмеивал "Крокодил" в моральном облике советских граждан — © Российская Газета

Всего было проанализировано 1450 номеров журнала, изданных с 1950 по 1991 г. и 101 сборник. "Крокодил" являлся не столько сатирическим, сколько идеологическим и пропагандистским изданием всесоюзного масштаба, поэтому визуальные материалы в нем можно с полным основанием считать выражением официальной политики.

Женолюбы и мужеловки

В мартовских выпусках "Крокодила" художники поздравляли "наших прекрасных дам", упоминая и изображая доярок, тружениц полей, шпалоукладчиц, учительниц, матерей-героинь, медсестер, лаборанток и младших научных сотрудниц, которые не только принимали поздравления и неизбежную мимозу, но и накрывали столы до горизонта для празднующей сильной половины человечества.

Волновала карикатуристов-мужчин (а карикатура - это почти сугубо мужская сфера с редчайшими исключениями) и тема браков по расчету. Расчетливые невесты и женихи в визуальной сатире "Крокодила" распределены примерно поровну, но все же женщин-хищниц чуть больше. Карикатуристы иронизировали над тем, что диплом о высшем образовании для хорошенькой девушки зачастую становился лишь пропуском к замужеству или к синекуре, например, секретарской работе в уютном кабинете, пусть и с довеском в виде немолодого шефа. Брак с ученым высокого ранга, чиновником, членом творческого союза воспринимался как выгодная партия. Правда, здесь возникали коллизии. Несмотря на откровенные предложения от престарелого академика ("Леночка, хотите стать моей вдовой?", 1955 г., художник Борис Лео), сладкий миг вдовства никак не наступал. Этот сюжет обыгрывался в карикатуре 1966 г. Михаила Битного "Василиса-то Прекрасная позарилась на богатство, вышла замуж за Кащея, а он бессмертный". Подчеркнуто ухоженные, отлично одетые и модно причесанные "охотницы за мужьями" выгодно отличались от толстых теток в тапках, халатах, бигуди и со скалками для воспитания загулявших мужей. На "Портрете жены" Николая Соколова - одного из троицы Кукрыниксов (1959) и вовсе изображена двуручная пила. Интересно, как отреагировала на эту публикацию супруга Николая Александровича?

Хищницы ("Удачная охота", Э. Вальтер) заинтересованы в "весомой сберкнижке", номенклатурных благах, жилплощади в столице, служебном автомобиле, возможности "достать" импортную вещь, которая прилагается к выгодной партии. Поэтому-то и смотрят они на мужчин через очки-кошелечки (Л. Самойлов, 1964 г.) и обвиваются вокруг номенклатурного мужа "норкой супружеской" (Б. Ефимов, серия "Крокодильская зоология").

Кстати, коварные разлучницы не обязательно моложе законных "половин", вспомним, хотя бы колоритную Раису Захаровну в исполнении Людмилы Гурченко из комедии "Любовь и голуби" (1985 г., реж. В. Меньшов), их оружие - победительная женственность, восхитительная фигура и цепкие коготки, не оставляющие намеченной жертве ни одного шанса. С амуром на поводке, в модной дубленке и сапогах-чулках - как противостоять такой?

Впрочем, даже женственность и красота спасают не всегда: "Мой-то кот к какой-то выдре ушел", - недоумевает прелестная кошка в одной из карикатур, а умеющие хорошо устроиться дамы в образе лисиц даже попадают на обложку.

Ловля папочек

В отличие от меркантильных хищниц, в карикатурах "Крокодила" мужчины более бескорыстны в своем стремлении завоевывать женские сердца. Их больше интересует количество жертв, чем их "качество", то есть материальные блага, прилагающиеся к невесте. Может быть, так происходит из чувства мужской солидарности художников? Это и "Рентгеновский снимок покорителя женских сердец" (художник М. Битный, 1955 г.); и татуированный красавец на пляже в карикатуре Е. Гурова, с которого молодые родители списывают женские имена, чтобы подобрать имя дочери, и диалог молодых людей в карикатуре Б. Лео и "восьмая Марта" Е. Шукаева, и мучения в адском котле ловеласа, которого черти поджаривают на дровах из деревьев с инициалами его дам сердца "Ах, почему я не был однолюбом!" Б. Старчикова (1980 г.).

Впрочем, есть и исключения. Например, скоропалительный брак стиляги завершается скоропалительным разводом "из-за недопонимания" ("Я думал, она будет работать. А она думала, что я!", художник Е. Шукаев, 1965 г.), жених представляет свою упитанную невесту недоумевающим родителям уже по приезде из ЗАГСа: "Все в порядке - заведует складом!" (художник Г. Вальк, 1977 г.).

В 1960-е гг. разводы перестали быть событием, "новый муж" в телефонном разговоре длинноногой красотки перечисляется наряду с новым сервизом и новой шляпкой (художник Е. Шукаев, 1963 г.), а в 1977 г. тема разводов и вовсе попала на обложку в карикатуре Б. Савкова, где бывший муж в компании друзей с цветами и возлияниями отмечает окончание супружеской жизни ("У нас в последнее время разводы проходят торжественнее и интереснее!").

Активно в 1970-1980-е гг. редакторы и художники журнала эксплуатировали тему уклонения от уплаты алиментов. Исполнительный лист превращается в гигантский сачок в руках милиционера ("Ловля папочек", художник В. Жаринов); скрывающихся от уплаты алиментов изображают в виде снежного человека (художник Е. Щеглов) и даже сравнивают с обезьяной (художник С. Спасский). Значительно реже визуализировались те, кто не выплачивал алименты престарелым матерям.

Камасутра через замочную скважину

В отсутствие других развлечений личная жизнь соседей по коммуналке интересовала многих. С конца 1950-х гг. одним из ключевых мемплексов (то есть комплексов мемов) "Крокодила" стала замочная скважина, которая ассоциировалась с подглядыванием, сплетней, сплетниками и анонимками. Вышедший в 1972 г. альбом "Враги и друзья в зеркале "Крокодила" в ознаменование полувекового юбилея издания поместил сплетников в число мишеней, куда красная сатирическая рептилия целится из лука, рядом с бракоделами, хапугами, расточителями, взяточниками, бюрократами, алкоголиками и очковтирателями. Интересно, что сплетница здесь - единственный женский образ в этом цирке уродцев.

Сплетницы представали то старушечьим синклитом, заседающим перед подъездом, то отталкивающего вида женщинами, осуждающими молодежь, то соседками, сующими свои длинные крючковатые носы в дела других. Генрих Вальк изобразил предусмотрительного ухажера, провожающего свою девушку и принесшего бабкам у подъезда автобиографию и анкету. В карикатуре В. Шкарбана 1968 г. мама увещевает сына-шалуна, целящегося из игрушечного лука в замочную скважину: "Перестань, попадешь тете Нюре в глаз!". В виде замочной скважины составлен безграмотный донос на соседа: "Заевление. Мой сасед морально разложился, не женица, ничего о себе не рассказывает залажил комнату неизвесными книгами завел сабаку негегеиничной пароды, примите меры! А то...".

Но склочниками бывают и мужчины: один из них счастлив при виде разведенного моста: "Хе-хе, мостик-то разводится со своей половиной, учтем!" ("Радость склочника", художник Лев Самойлов), другой, в карикатуре "Доброжелатель" 1959 г. прославленных Кукрыниксов - омерзительный лысеющий сизый мужчина, капающий чернильной слюной на черновики анонимок. Его перо с раздвоенным жалом уже произвело на свет очередной анонимный пасквиль с характерной риторикой тех лет: "Хачу остаться неизвестным. Заинтересуйтесь моим соседом. Как человек сигнализирую. Па слухам, т. Иванов женился 20 рас. Праверьте! А его бабушка была фрелина. Березки с ним подозрительно улыбается. К сему ваш?".

Здесь и указание на дворянское происхождение жертвы, и на круг знакомств, и на моральный облик.

Мотив замочной скважины живуч потому, что вплоть до середины 1980-х гг. значительной части читателей был хорошо знаком "коммунальный очаг", как говорилось в фильме "Покровские ворота", где вынуждены были сосуществовать очень разные люди и их семьи со своими обстоятельствами. Жгучий интерес к личной жизни соседей у некоторых людей был обусловлен еще и тем, что, "подсуетившись", можно было добиться перераспределения скудных жилых фондов в свою пользу. Другие же следили за соседями из любви к искусству.

"Случайная связь промелькнет, как зарница..."

"Крокодил" крайне редко печатал плакаты, посвященные профилактике венерических заболеваний, плакат с поникшим тюльпаном с накрашенными ресницами, адресованный дамам ("Случайная связь промелькнет, как зарница, а после, быть может, болезнь и больница", автор - А. Браз), - скорее исключение из правила. Такие заболевания эвфемически именовались "болезнью", и, в целом ясно, что ответственность в этой ситуации лежит в первую очередь на женщине.

"Неразборчивая в связях" дама, разносящая инфекции, стала известным в культуре США образом, активно использовавшимся во время "войны с сифилисом" в 1940-1950-х гг., который считался разрушителем порядочной мужественности и семейной гармонии. Женщины вне рамок социально предписанной женственности становились мишенями, их следовало винить и стыдить, причем в послевоенных США "беспокойство, связанное с заражением военных венерическими заболеваниями, привело к громким пропагандистским кампаниям, призывающим солдат держаться подальше от "женщин легкого поведения", "доступных дам" и "уличных проституток".

Поскольку для подведомственного издания "Правды", каким являлся "Крокодил", было немыслимым признать существование этой категории гражданок вплоть до второй половины 1980-х гг., в журнале не было и быть не могло соответствующей тематики и ее визуализации.

Социальные плакаты куда чаще рассказывали о вреде алкоголя, курения, призывали тушить свет, экономить народное достояние и соблюдать технику безопасности. Редкий агитационный плакат о повышении рождаемости "А я хотела сделать аборт" (1961 г., художник А. Добров), изображающий счастливую мать со здоровым упитанным младенцем, предназначался женским консультациям, а не центральной печати.

В первую очередь социум интересовало не здоровье женщины вообще, а ее репродуктивное здоровье, причем это касалось советских гражданок от Москвы до самых до окраин. Отсюда многочисленные плакаты о колхозных или заводских яслях, фельдшерско-акушерских пунктах, женских консультациях и детских поликлиниках, куда счастливые матери несли своих румяных грудничков. Призывал к повышению рождаемости плакат "Один ребенок - хорошо, два - лучше" (1968 г., В. Степанов) - один из многих подобных, восходящих к идее А. Макаренко о том, что "однодетная семья не имеет признаков коллектива, она слишком мала для этого".

Тема абортов в "Крокодиле" стыдливо табуировалась, журнал не торопился брать на себя ни просветительские, ни морализаторские функции. При этом после постановления от 5 августа 1954 г., с учетом статистики детской и материнской смертности, женщин прекратили преследовать за аборты, через 10 лет количество искусственных прерываний беременности превысило отметку в 6 млн в год, и еще долгие десятилетия аборт оставался для большинства единственным средством контрацепции. Очевидно, что нет в "Крокодиле" и визуальных образов социального сиротства, темы детей на попечении государства.

Игры с гендером

При относительном разнообразии сюжетов, необходимо отметить, что выбор визуального ряда до 1988 г. оставался довольно скромным, если не целомудренным. Рисунки Е. Шукаева или Г. Анастасова с сексуализированными женскими образами, в стилистике зарубежных изданий, были редкими исключениями. Одновременно с этим на борьбу с еще одним проявлением аморальности - модой унисекс были брошены лучшие силы "Крокодила". Эту тематику отработали Е. Мигунов, Г. Вальк, В. Мохов и В. Мочалов, А. Крылов, Х. Расулов, Б. Савков и Ник. Соколов из Кукрыниксов. Любые отклонения от принятого эталона, в том числе и в одежде, должны были подвергаться публичному осмеянию.

Любопытно, что при этом символический травестизм как прием высмеивания оппонентов регулярно использовался крокодильскими карикатуристами. В женских одеждах на страницах журнала предстала масса политических деятелей от Александра Керенского (1957 г.) до Мао Цзэдуна (1979 г.). Во второй половине 1980-х гг. тема секса стала разрешенной, и художники "Крокодила" с подростковым энтузиазмом визуализировали интердевочек, бесчисленных "мисс", мускулистых бодибилдерш и "красавцев" в разных позах и ракурсах, в том числе в рекламе самого журнала.

Подводя итог, можно сказать, что тема морального облика советских граждан, конечно, постоянно присутствовала в советской официальной карикатуре, но круг сюжетов был довольном узким, а количество карикатур относительно невелико. Причины этого как в двусмысленности советской идеологии, так и в самоцензуре авторов.