Тайная война СССР и Англии: Рерих, буддисты-коммунисты и подкуп лейбористов
В конце 1920-х Союз и Великобритания разорвали отношения и были на грани вооруженного конфликта. Как отношения стран спасла Великая депрессия?
3 октября 1929 года Советская Россия и Великобритания возобновили дипломатические отношения, до этого находясь на грани войны. В первые два десятилетия существования СССР Британская империя была чуть ли не самым опасным его противником. Даже противостояние фашизму, в которое Союз втянулся с начала 1920-х, не отвлекало Москву от оппонирования Лондону.
В 1927 году британское консервативное правительство разорвало дипломатические отношения с СССР. В воздухе откровенно запахло войной, которая так и не случилась. Следом мир погрузился в Великую депрессию, власть в Великобритании поменялась, и заклятые враги в 1929 году восстановили отношения. Почему так получилось — в материале NEWS.ru.
Ультиматум Лондона
Великобритания была самым непримиримым противником СССР в 1920-х годах. Лондон после победы большевиков в Гражданской войне предпринимал серьёзные усилия, чтобы дипломатически, по финансовой линии и с помощью подрывных действий поколебать, а ещё лучше задушить санкциями советскую власть.
Но, несмотря на это, а точнее — благодаря упорству большевистской дипломатии и лично наркома внешней торговли Леонида Красина, Великобритания всё-таки заключила торговой договор с Москвой. Так Британия в 1921 году признала советское правительство де-факто, а через несколько лет и де-юре.
Но отношения всё равно балансировали на грани разрыва. В 1923 году глава палаты лордов Керзон выдвинул свой знаменитый ультиматум. Лондон, который с XIX века опасался присутствия имперской России в Центральной Азии, так как считал это прямой угрозой своим владениям в Индии, потребовал прекратить подрывную коминтерновскую пропаганду, убрать наиболее деятельных агентов из Ирана и Афганистана, перестать задерживать британские рыболовецкие траулеры в морских водах СССР и выплатить компенсации задержанным в Союзе гражданам Британии. Москва ответила отказом.
Глава советской дипломатии Георгий Чичерин заявлял, что принятие ультиматума означает полную потерю государственного суверенитета. Ещё дальше шел его будущий заместитель Максим Литвинов, который в записке для политбюро нагнетал страсти, что замена по требованию Лондона советских дипломатов в Иране и Афганистане нанесет престижу СССР такой удар, от которого он просто не оправится. Советская дипломатия требовала от партии держать удар и дожимать «коварный Альбион». В коалицию «ястребов» вошли ОГПУ (Объединённое государственное политическое управление), сотрудники Коминтерна и военные.
Однако политическая верхушка Союза считала, что рвать отношения в условиях де-факто торговой блокады и экономических проблем — себе дороже. Были, конечно же, попытки как-то надавить на Британию, активизировав усилия в её имперском пограничье на востоке. Но эта стратегия провалилась из-за того, что MI5 вскрыла тайные советские шифры и спокойно читала всю агентурную переписку. В дополнение к этому Керзон стал временным премьером, так что теперь получил возможность продавливать свою политику по любому направлению. Большевиков лорд ненавидел, так что к компромиссам был не склонен.
Москве пришлось пойти на попятную. Все требования Керзона были удовлетворены. Торговый договор и отношения были спасены, но советское руководство обиды не простило.
Диверсии Коминтерна против Британской империи
Сразу после своей дипломатической победы Керзон ушел из британского правительства. Он хотел стать премьером, но на эту должность попал его сопартиец консерватор Стэнли Болдуин. И Москва тут же реанимировала свою антибританскую политику.
Ваше предназначение по дате рождения в Хунаб Боте
Через Коминтерн стали финансироваться рабочие стачки и активность британских профсоюзов. Для общенациональной забастовки 1925 года в СССР только среди граждан и партийного актива было собрано 16 миллионов рублей. Это вкупе с другой деятельностью Коминтерна доводило Лондон до бешенства. Разведка получила негласное указание взять под контроль и подрывать изнутри политическую оппозицию правительства Британии.
Стачка провалилась из-за позиции профсоюзной верхушки, которая не пошла на обострение отношений с владельцами предприятий, а заключила с ними пакт. Рабочие выбили себе достаточно неплохое трудовое законодательство.
Но неприятности внутри страны беспокоили Лондон меньше, чем действия советских дипломатов, военных и агентов Коминтерна в индийском пограничье. В 1926–1927 годах в Иране, Афганистане и китайских Синцзяне и Тибете СССР проводил курс на сколачивание антибританской коалиции. В первые две страны зачастили военные советники. СССР десятками единиц продавал туда тяжёлое вооружение. С Ираном и Афганистаном были заключены соглашения о вложении нескольких миллионов рублей в каждую страну для сооружения стратегически важных дорог. В Иране собирались к тому же строить военные аэродромы и передавать местному правительству самолеты.
Ко всему этому, СССР с 1919 года успешно договаривался с индийскими ваххабитами из Деобанда и пуштунами Северо-Западной провинции Индии о совместных действиях. Так что афганское пограничье в какой-то момент тоже стало для Лондона головной болью. Там постоянно шли восстания. Афганского эмира Амануллу-хана считали своим настоящим правителем, а тот лелеял гегемонистские планы создания сверх-Афганистана, в котором будут объединены все пуштуны, белуджи, а новая страна получит выход в Индийский океан.
Однако как и в Иране, Афганские правители пытались усидеть на двух стульях. Они часто принимали деньги и от Лондона, и от Москвы, но в своих регионах вели относительно независимую политику.
Сделать Тибет советским
То же самое касалось и Китая. С одной стороны, тот же Гоминьдан с большим удовольствием принимал деньги, оружие и специалистов из СССР. С другой стороны, всех просоветских клиентов в Синцзяне официальный Пекин и местные власти давили изо всех сил.
Планы Москвы через, как ей тогда казалось, близкого генерала Фэн Юйсяня создать свой протекторат в регионе напугали Лондон. В 1926–1927 годах в контролируемой Британией китайской провинции Кашгария местные коммунисты беспрецедентно широко отметили 1 Мая. Возникали опасения, что большевистская база в Синцзяне и укрепление влияния Москвы в Афганистане и Иране — это база для тотальной советизации Индии.
И тут британцы узнали, что советские эмиссары пытаются установить контакты с Далай-ламой в Тибете. Ещё в 1925 году член коллегии Наркомата иностранных дел Семён Аралов написал записку в политбюро, где детально объяснял стратегическую и военную важность контроля СССР над теократической монархией в этом горном регионе.
«Пока Англия не захватила важнейшие командные позиции в Тибете, необходимо противопоставить ее агрессии все наши реальные возможности», — писал советский дипломат.
Вначале в Лхассу, столицу Тибета, приехала монгольская делегация. Китайские власти проморгали этот приезд, так что советские агенты в этой миссии наладили достаточно хорошие отношения с ламаистским двором.
Тибет хотел стать независимым от Китая. Британцам он не доверял и на всякий случай старался укрепить свой военный потенциал. Поэтому к отношениям с СССР там подошли весьма благожелательно.
Следующим в Тибет в 1927 году должен был отправиться с особой миссией советский художник Николай Рерих. Помимо встреч с советскими дипломатами, задания для экспедиции давали верхушка Коминтерна и лично глава Иностранного отдела ОГПУ Глеб Бокий. Речь, судя по восторженным дневниковым записям родственников Рериха, шла о политической помощи буддистам Тибета, Южной и Юго-Восточной Азии.
А сам Рерих не скрывал того, что его миссия — это подрыв влияния Британии в Центральной Азии и в проекте создание буддийско-коммунистического государства Священный союз Востока, центром которого как раз и будет Тибет.
Но на этот раз китайские власти сработали четко. Рериха в Тибет не пустили. Пришедший к власти в Китае Чан Кайши устроил налёт на советские представительства, после чего Лондону были переданы сфальсифицированные, зато столь нужные консерваторам документы «о подрывной деятельности» Коминтерна в Британии.
Изобличение подрывной сети
Ещё в 1926 году министр иностранных дел Британии Остин Чемберлен назвал действия СССР в Азии и его содействие рабочей борьбе на острове «разжиганием революции». Консервативная партия все эти годы искала удобный повод для разрыва отношений и «купирования коммунистической угрозы». И наконец нашла его.
После того как в апреле 1927 года в Китае при содействии Британии вскрыли советскую подрывную сеть, в Лондоне 12 мая полиция и члены белогвардейских организаций совершили налёт на советскую фирму «Аркос». Конечно же, были немедленно обнаружены бумаги, якобы изобличающие СССР в самых страшных подрывных действиях в Британии.
Правда, во время дебатов в парламенте министр внутренних дел вынужденно признался, что документы не особо что-то изобличают. Более того, понадобилось четыре дня, чтобы такие бумаги найти, и то даже разведка поначалу не поняла, насколько это важные документы.
Описания дебатов в прессе привели к тому, что большая часть оппозиции, а это были лейбористы, была четко уверена, что все эти бумаги — фальшивка. Тем более что тремя годами ранее консерваторы через полицию и разведку уже вбрасывали в прессу «письмо Зиновьева». Письмо, как позже будет доказано, было фальсификацией, направленной на поражение лейбористов на грядущих выборах. В нём СССР давал ровно такие же советы по распространению анархии и подрыву влияния британских властей, как и в «выявленных документах» в «Аркосе». Так что вывод о том, что консерваторы опять вкинули подделку, быстро распространился в лейбористских и близких к ним организациях.
Однако у консерваторов было большинство в парламенте. Поэтому 26 мая 1927 года там голосовали за разрыв отношений с СССР. По заявлению английского правительства, основой к разрыву англо-советских дипломатических отношений 27 мая 1927 года послужила советская пропаганда в Великобритании. Это решение вызвало волну протестов в Англии.
Газета «Манчестер гардиан» писала: «Действительной причиной нашего разрыва является не то, что мы будто бы боялись последствий коммунистической пропаганды в нашей стране, а тот факт, что русское правительство — коммунистическое».
Угроза войны с Британией
Сразу же после разрыва дипотношений в Польше белогвардейским террористом Борисом Ковердой, которому платила британская разведка, 7 июня 1927 года был убит советский дипломат Пётр Войков. В последующие месяцы британская дипломатия развила серьезную деятельность, пытаясь склонить крупнейшие европейские страны к разрыву дипломатических отношений с СССР, а малые государства Восточной и Центральной Европы — к созданию военного союза против Москвы.
Ради последнего Лондон пошел на дипломатическую поддержку и финансирование крайне правых правительств в Прибалтике и Польше. А также пытался склонить к союзу с ними Чехословакию, Румынию и Болгарию. Но ничего не вышло. У ряда этих стран была масса взаимных претензий друг к другу, как, к примеру, у Литвы и Польши. Другие, как Чехословакия, категорически отказались участвовать в чем-то антисоветском, считая, что ссора с Союзом противоречит их интересам. Румыния же присматривалась к позиции Франции, которая вела в Восточной Европе свою линию и не собиралась враждовать с СССР. Провалилось и давление на Берлин, которому Лондон в обмен на разрыв с Москвой обещал послабления по репарационным выплатам в рамках «плана Дауэса».
Такие действия Британии привели к «военной тревоге» 1927 года в СССР. Москва опасалась британского нападения, поэтому сделала три вывода. Первый — надо немедленно форсировать индустриализацию и милитаризацию экономики. Второй — общество должно быть готовым к военным действиям буквально завтра. Поэтому его надо к войне готовить. Что в итоге привело к радикализации и бурному росту милитаристских настроений среди советского населения.
Как лейбористы спасли страны от войны
Третий вывод был самым интересным. Москва решила наладить хорошие отношения с лейбористами, которых до того полоскали в советских газетах при каждом удобном случае. Определенные шаги к этому были сделаны уже в марте 1927 года. Первый секретарь советского полпредства в Британии Богомолов имел дружественную и продолжительную беседу с верхушкой лейбористской партии — Джеймсом Макдональдом и другими. Стороны были крайне довольны друг другом. И де-факто лейбористы сделали негласное обещание улучшить отношения между странами, как только они придут к власти.
Ещё продуктивнее была встреча между советскими дипломатами и крупнейшим газетным магнатом Британии лордом Бивербруком. Тот заявил, что интересы стран лежат в улучшении отношений между ними, а действующее консервативное правительство творит невесть что.
И получилось так, что за все те два года дипломатических скандалов по любому поводу, которыми изобиловали советско-британские отношения в 1927–1929 годах, пресса далеко не всегда была на стороне властей. Что объективно подрывало их положение. Неудачи же на дипломатическом фронте против СССР заставили многих усомниться в том, что кабинет премьера-консерватора Стэнли Болдуина вообще понимает, что он делает. Внешняя политика консерваторов благодаря едким комментариям британской прессы, а также усилиям лейбористов внушала публике сплошное разочарование.
Осенью 1929 года лейбористы пришли к власти. Дипломатические отношениях с СССР были немедленно восстановлены. Правда, Макдональд и компания продержались недолго, но и пришедшее за ними правительство не стало разрывать отношения с Москвой, в том числе торговые. Санкционная политика в условиях экономического кризиса, когда СССР стал крупнейшим экспортным рынком машин и оборудования, теперь даже консерваторами считалась ошибочной. Большие деньги, как обычно, победили идеологические разногласия.