Something for the night owls. Part 5

«Всю жизнь певший кантри, немного рок-н-ролл, чуть больше рокабилли и рафинированный южный поп, он между тем тяготел к джазу и блюзу. И в годы поздние, когда роскошная его шевелюра окончательно подёрнулась серебром, он получил примечательное прозвище — Silver Fox, точно так, как и положено истинному блюзмену Юга».

Ошибки быть не может: это он, это, конечно же, его голос. Чарли Рич. Седовласый спокойный мужчина, более прочего существующий в пространстве древнего южного рока в качестве непроявленного символа — возможного несбывшегося.

Его обертона временами напоминают Элвиса Пресли, а неспешная манера исполнения вызывает устойчивые ассоциации с Роем Орбисоном. Но он ни тот и ни другой. Он сам по себе.

Всю жизнь певший кантри, немного рок-н-ролл, чуть больше рокабилли и рафинированный южный поп, он между тем тяготел к джазу и блюзу. И в годы поздние, когда роскошная его шевелюра окончательно подёрнулась серебром, он получил примечательное прозвище — Silver Fox, точно так, как и положено истинному блюзмену Юга.

Полагаю, вы помните ещё одного лиса, болотного лиса, блюзмена из категории всё того же странного измерения времени — возможного несбывшегося — всё с того же «солнечного Юга». Его звали Тони Джо Уайт — Swamp Fox.

Юг. Испепелённый солнцем. Где звёзды по ночам висят так низко, что всякие мечтательные простаки могут собирать их прямо руками. Жаль только, карманы их сплошь из дыр...

Эти двое... Эти двое олицетворяли собой бедный и гордый рыцарский орден, чей герб, когда и если бы существовал он на самом деле, венчал девиз: «Скромное достоинство и изысканная простота». Впрочем, кому в нынешние времена есть дело до скромности и простоты.

Осень.

Время отчуждения от солнечной неги лета.

Время приготовления к ледяному дыханию зимы.

Время размышлений, сомнений, тревог.

Берите с полки такой вот винил 1969-го — The Fabulous Charlie Rich. Треки для него Рич собирал аж полтора года, с декабря 67-го. Открывайте бутылку красного поплотнее, не «жижу». Усаживайтесь в кресло, заваливайтесь на диван. Свечи! Вот про них не забудьте. Нажимайте кнопочку «Пуск». Вспоминайте свою жизнь. Со всеми её тревогами, радостями, превратностями судьбы и зигзагами удачи.

Чарли Рич будет петь.

Вы будете грезить.

Там такая вещица случится, первая на второй стороне, — Bright Lights, Big City. И вы подумаете: «Отчего бы ему не стать Элвисом?..» Потом, уже по второму кругу, а он неизбежен, вы снова доберётесь до Life's Little Ups and Downs (Маргарет Энн написала, жена Рича), до Sittin' and Thinkin' (это песня самого Рича) и поймёте: каждый из нас есть тот, кем только он сам себя и видит.

Sittin' and Thinkin' пел один из величайших имперсонаторов Элвиса, таинственный Орион (Джимми Эллис), только вот его хитом она так и не стала. Орион всеми силами души хотел быть собой, но не смог сделать простого выбора — стать собой.

Он тоже из гнезда Сэма Филлипса. Он тоже пришёл (вслед за юными южными богами) на мистическую Sun Records. Только Филлипсу он не глянулся: «Вот тебе стопка синглов Джерри Ли. А Элвиса и так непрерывно крутят по радио. Когда озвереешь до их состояния и так же завопишь — приходи. А пока — слишком много джаза. И блюза. Блюз у нас за чёрными. Я не расист, ты это знаешь, просто каждый должен вкалывать на своей поляне. Залезть мне с твоими песнями на поляну блюза к неграм — это уже слишком...»

Рич ушёл. Позже вернулся и стал студийным сессионным музыкантом Sun Records, ещё позже записал несколько синглов, а потом... Начались его странствия от лейбла к лейблу. Временами случались удачи, как, например, Mohair Sam.

Who is the coolest guy? That is what I am

Fast-talking, slow walking, good-looking Mohair Sam!..

27 августа 1965-го, когда Битлы были приглашены в гости к Пресли в его особняк в Беверли-Хиллз, Элвис упорно, раз за разом, ставил в музыкальном автомате именно эту вещь в исполнении Рича. И очень правильно делал.

Рич записал множество дисков. Их объединяет одно — сердечность. Ни у какого другого певца, даже и у Пресли с Орбисоном, нет такого всеобъемлющего чувства одинокого сердца посреди пустыни жизни. Пресли и Орбисон — они про хоралы, про разговор с Отцом Небесным, про высшие сферы. И это... невероятно.

Рич же, старина Чарли Рич, вечно увенчанный серебристой своей шевелюрой, усаживается с гитарой напротив и говорит с нами о самой что ни на есть простой человеческой жизни. А она ой какая бывает разная. И более всего не хватает нам в ней открытого сердца.

Мир жесток.

Человечество от рождения в латах.

Поднявший забрало чаще всего обречён.

Рич же лат не признавал.

За то мы его и любим.

I don't know how to tell her I didn't get that raise in pay today

And I know how much she wanted the dress in Baker's window

And it breaks my heart to see her have to wait

And cancel all her plans she made to celebrate

But I can count on her to take it with a smile and not a frown.

She knows that life gas its little ups and downs...

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.