Зелёная Казань и Розовая Гвиана
«Если всё-таки перемены неизбежны, возникает другой вопрос. Если уж менять, то не убрать ли неорганичные для русской (и, кстати, далеко не только русской) традиции пейзажи на банкнотах, восстановив изображения людей?»
ЦБ в понедельник, 16 октября, сообщил, что вводит в обращение модернизированные банкноты номиналом 1 тыс. и 5 тыс. рублей, а уже 18 октября принял решение остановить выпуск новой тысячерублёвки: «Банк России доработает дизайн обновлённой банкноты 1 тыс. рублей».
Один эксперт-экономист уже успел сообщить, что «модернизированные банкноты порадуют россиян», но тысячерублёвые билеты радовали публику только два дня. Хотя с точки зрения бонистики, то есть коллекционирования бумажных денежных знаков, столь недолговечная банкнота станет раритетом и со временем порадует коллекционеров. Будет и у нас известная филателистам редчайшая британская «Розовая Гвиана» номиналом 1 цент — только не почтовая марка, а банкнота.
Причина таких новостей в бонистике заключается в том, что на оборотной стороне купюры была изображена башня Сююмбике Казанского кремля, увенчанная полумесяцем, и здание музея, исполненное в стиле церковной архитектуры с куполом луковицей, но ничем не увенчанное, поскольку это всё-таки не храм. Рассерженные православные усмотрели в том немалый соблазн: минарет с полумесяцем, а церковь без креста. Разбирать в деталях, что это за минарет (и минарет ли вообще), а равно что это за церковь (и церковь ли вообще) рассерженным было недосуг. Зато они нашли в том обиду православию и даже увязали её с монетарной политикой ЦБ.
От греха подальше соблазнительный банковский билет преобразовали в раритетный аналог «Розовой Гвианы». А все труды по рисованию новой купюры, изготовлению клише, водяных знаков, etc. пропали даром. Средства тоже.
В связи с этим позволительно задаться вопросом: а надо ли было вообще заниматься редизайном? Чем были так уж плохи рисунки на нынешних билетах?
Причём здесь было сильное противоречие. Часто замечают, что нулей на дензнаках уж больно много и пора бы произвести деноминацию (как при де Голле в 1960 году был введён тяжёлый франк, равный 100 прежним франкам). Но денежные власти тут возражают: «Ни за что!» Мероприятие дорогое, инфляция в обозримом будущем, скорее всего, будет высока и тяжёлый рубль опять полегчает до неприличия. Наконец, есть суеверные соображения. Уже была деноминация в 1997 году — и что потом? Напротив, итальянцы так и не решались зачеркнуть нули и до самого введения евро считали в тысячах лир.
Так что не надо ничего трогать и пусть будет консерватизм.
Хорошо, но если консерватизм, зачем менять рисунки на банкнотах, рискуя вызвать нарекания и даже скандалы — как с новой тысячерублёвкой? Вводить дополнительные средства защиты от фальшивомонетчиков можно и при сохранении прежнего дизайна (см. 100-долларового Бенджамина Франклина).
А если всё-таки перемены неизбежны, возникает другой вопрос. Если уж менять, то не убрать ли неорганичные для русской (и, кстати, далеко не только русской) традиции пейзажи на банкнотах, восстановив изображения людей? До евро с изображениями несуществующих мостов — вообще-то странная идея — были французские франки (Генрих IV, Ришелье, Наполеон, потом Экзюпери, Паскаль и супруги Кюри), итальянские лиры (Марко Поло, Вольта, Бернини, Караваджо), немецкие марки (Гаусс, братья Гримм). А на долларах и сейчас президенты.
Причём ходовых бумажных номиналов совсем немного — примерно пять иль шесть. У России, несомненно, есть столько национальных героев и даже много больше.
Скажут: есть-то они есть, но при страсти нашей общественности к громкому лаю даже Пушкин (который «наше всё») на дензнаках обязательно вызовет нарекания: а почему не Маяковский? И даже почему не Ленин — Сталин? Отбор в пантеон — дело сложное и вызывающее разногласия.
Но тут есть два облегчающих размещение портретов на банкнотах обстоятельства.
Во-первых, когда портретов нужно так мало, можно подобрать и личности недискуссионные. Кто станет возражать против Гагарина? Или Ломоносова?
Во-вторых, предками данная мудрость народная учит: «Винцо всякому противно, как нищему гривна», а равно «Я не червонец, чтобы быть любезну всем». То есть дензнаки столь привлекательны в быту, что порождают примирительное отношение к тому, что на них изображено, — был бы номинал хороший.
До 1917 года имели хождение «катеньки» (100-рублёвые ассигнации) и «петеньки» (500-рублёвые). Личности и Екатерины II, и Петра I вызывали много споров, и, опять же, интеллигенция провозглашала: «Долой самодержавие!», но кто-нибудь на этом основании отказывался от 100-рублёвок? Тем более от 500-рублёвок?
На советских рублях был профиль Ильича, однако и самому антисоветски настроенному человеку червонец, а ещё лучше четвертной был вполне любезен.
Разве что поэт А.А. Вознесенский возглашал: «Уберите Ленина с денег!», но на его личной бюджетной политике это никак не отражалось.
Так что в случае чего банкноты с Пушкиным, Гагариным, Суворовым, Ломоносовым, Екатериной II тоже будут всем любезны.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.