«Не надо на меня кричать»: как Ельцин выступил против Горбачева и победил

21 октября 2023, 14:15

Октябрьский пленум 1987 года КПСС решила посвятить 70-летию социалистической революции. Доклады были заранее согласованы, выступления расписаны. Под занавес слово взял первый секретарь Московского горкома Борис Ельцин. Он раскритиковал темпы перестройки и схлестнулся с Егором Лигачевым — секретарем партии, отвечающим за оргработу. После этого Ельцина лишили номенклатурных постов, но октябрьская речь сделала его лидером оппозиции. Избравшись народным депутатом в 1989 году чуть ли не с самым высоким рейтингом в стране, он триумфально возвратился на политический олимп.

Московский градоначальник

В 1985 году глава Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин возглавил московский комитет партии. Его выдвижению способствовал секретарь Центрального комитета Егор Лигачев, который подбирал кадры в команду Михаила Горбачева. Ельцин считался образцовым хозяйственником и организатором, а также новатором строительного дела.

Перед тем как возглавить Московский горком, Ельцин стал секретарем ЦК КПСС, а в феврале 1986 года — кандидатом в члены Политбюро. Очень быстрый карьерный взлет для регионального руководителя.

На новом месте Борис Николаевич начал создавать свою команду. Одним из его выдвиженцев стал будущий министр печати Михаил Полторанин, который занялся пиаром шефа. В то время Полторанин был главным редактором газеты «Московская правда». По его рекомендациям Ельцин ездил на общественном транспорте и записывался в районную поликлинику. Времена стояли иные: Михаил Горбачев объявил об ускорении и новых временах, и поведение нового московского партначальника не расходилось с повесткой.

На заседаниях Политбюро новый столичный градоначальник уверенно «колебался» вместе с линией генерального секретаря. Ельцина отличала резкость суждений, жесткий критический настрой, и многие полагали, что он пытался быть радикальнее самого Горбачева.

Однако даже уверенное поддакивание генсеку не спасало Ельцина от регулярной критики со стороны Егора Лигачева. Реформы в Москве успехом не увенчались. Текучка служащих в городских службах увеличилась. В некоторых организациях не хватало до 40% кадров. Москва тонула в бумажной канцелярии, чиновники были перегружены обработкой документации.

Ситуацию усугубляло то, что в 1987 году отмечалось 70-летие Октябрьской революции. По этому случаю в Москву собирались приехать многочисленные зарубежные гости, а управление городом было дезорганизовано. Из-за этого глава Московского горкома был постоянно под нажимом, и в июне 1987 года у него сдали нервы.

Ельцин обратился к Горбачеву с просьбой освободить себя от руководящей должности в Москве. Но так не принято принято делать и с точки зрения партийной этики считалось неприемлемым. В книге «Исповедь на заданную тему» Ельцин жаловался, что ему никто не ответил. Но в реальности генсек после получения письма позвонил главе столичного горкома и договорился, что вопрос с переводом на другую работу будет решен после октябрьского пленума ЦК. А вышло по-другому.

Скандал на пленуме

Октябрьский пленум 1987 года не должен был стать сюрпризом для КПСС. Михаил Горбачев выступал на нем с отчетным докладом, вспоминая октябрь 1917-го. Он доносил до слушателей мысль о том, что революция продолжается — перестройка и есть она, но на новом этапе.

За полчаса до запланированного конца пленума Егор Лигачев спросил у присутствующих, есть ли у них вопросы по докладу. Они оказались у Ельцина.

В течение 12 минут Борис Ельцин крайне осторожно, неуверенно, периодически замолкая и начиная снова, пытался критиковать руководство КПСС за пассивность в работе: «Революционного духа, такого революционного напора, я бы сказал, партийного товарищества по отношению к партийным комитетам на местах, ко многим товарищам не чувствуется, <...> призыв все время принимать поменьше документов и при этом принимать их постоянно больше — он начинает уже просто вызывать и на местах некоторое отношение к этим постановлениям, я бы сказал, просто поверхностное».

Под конец он намекнул на то, что в КПСС начал складываться культ личности: «В последнее время обозначился определенный рост, я бы сказал, славословия от некоторых членов Политбюро, от некоторых постоянных членов Политбюро в адрес генерального секретаря. <...> Это недопустимо. Высказать критику в лицо, глаза в глаза, это — да, это нужно. А не увлекаться славословием, что постепенно, постепенно опять может стать „нормой“. Мы этого допустить просто не можем. Нельзя этого допустить».

В итоге Ельцин публично попросил о своей отставке из Политбюро. Далее начались три часа беспрецедентной критики. Высказались практически все члены ЦК — выступило 26 человек. Зал возбужденно шумел.

Ельцину вспомнили всё. Лигачев обвинял его в клевете на секретариат. Другие — в популизме, политической незрелости, «неподготовленности, показухе и трусости». Самым тяжелым обвинением была «политическая ошибка». Стало понятно, что на его карьере публично ставят крест.

Через несколько дней состоялся пленум Московского горкома, который должен был формально снять Ельцина с поста первого секретаря. Там говорили про его скверный характер, назвали завравшимся, карьеристом, критиканом, человеком, раздающим пустые обещания...

А слова зампреда исполкома Моссовета Василия Жарова вообще оказались пророческими: «Завтра мы наверняка услышим политические спекуляции из-за рубежа и от собственных обывателей о кризисе перестройки и увидим людей, кто попытается сделать из Бориса Николаевича Иисуса Христа, который за свою страшно революционную приверженность социальному обновлению и демократии пострадал».

Публичная жертва

В ноябре 1987 года Ельцина нашли всего в крови на рабочем месте. Поползли слухи о попытке суицида, которую позже он отрицал, заявляя, что это не в его характере. Ельцин говорил о попытке покушения.

На фоне всех этих перипетий Борис Николаевич стал знаменем борьбы за перестройку. По воспоминаниям Михаила Полторанина, его знакомые журналисты пытались узнать, что именно сказал Ельцин на пленуме, за что его так критикуют.

У Полторанина не получилось достать стенограмму пленума или речи Ельцина. Вместо этого он сам выдумал, что бывший глава горкома якобы говорил на пленуме: требовал вывести войска из Афганистана, критиковал КПСС за коррупцию, говорил, что людям нечего есть, а партноменклатура ест дефицитную икру, ругался с Лигачевым («Не надо на меня кричать, Егор Кузьмич, я вам не маленький»). Досталось и жене Михаила Горбачева, от «мелочной опеки» которой Ельцин якобы требовал его избавить.

Речь московского градоначальника из-под пера Полторанина во многом отражала настроения партийных низов и рядовых граждан, но не самого Ельцина. И именно поэтому ее выпуск стал информационной бомбой.

Текст «выступления» печатали и распространяли крайне широко. За пару месяцев тираж превысил несколько миллионов экземпляров. Ельцин моментально стал звездой, его звали выступать на разные встречи. Меньше чем за полгода он стал самым популярным политиком России и куда более узнаваемым, чем Горбачев.

Стенограмма октябрьского пленума ЦК КПСС 1987 года была официально напечатана только в феврале 1989-го. Из нее стало понятно, что ничего бунтарского в речи Ельцина нет. Но это уже не имело никакого значения — к тому моменту страна серьезно изменилась.

Самого Ельцина не исключили из ЦК, а в январе 1988 года назначили на должность замглавы Госстроя в ранге союзного министра.

Борис Ельцин в полной мере использовал свою популярность, в 1989 году избравшись народным депутатом от Москвы с беспрецедентными показателями — более 91% поданных за него голосов в условиях явки под 90%. Это был успех. Из опального партократа Ельцин за два года превратился в самого популярного политика СССР. Дальнейший путь Бориса Николаевича на политический олимп происходил на фоне ослабления Горбачева и усиления конфликта с ним.