20-22 сентября в МАМТ имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко прошел премьерный блок новой постановки оперы Николая Римского-Корсакова «Царская невеста» – с баней, водкой и православными хиджабами. Со времен отца-основателя Константина Сергеевича в 1926 году в театре к этому названию не прикасались. Наследники и наследие Режиссер спектакля – Дмитрий Белянушкин, учившийся в ГИТИСе у худрука МАМТа Александра Тителя. Дмитрий Белянушкин Родился в Саранске. В 2012 году окончил ГИТИС (факультет музыкального театра, мастерская Александра Тителя и Игоря Ясуловича), где после окончания аспирантуры стал преподавать на факультете музыкального театра. В 2011 и 2012 годах принимал участие в творческих лабораториях режиссёров оперных театров под руководством Ольги Ивановой в Москве и в лаборатории-тренинге молодых оперных режиссёров в Красноярске. С 2011 года сотрудничает с Московским академическим музыкальным театром им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. В качестве ассистента режиссера принял участие в постановках опер «Волшебная флейта» В. А. Моцарта (режиссер-постановщик Александр Титель, 2011) и «Война и мир» С. Прокофьева (режиссер-постановщик Александр Титель, 2012). Выступил постановщиком концертов старинной музыки «Версальские удовольствия», «От Телемана до Сан-Суси», «Под покровом властителей муз» (2012). Постановки в Большом театре: полусценическая версия оперы «Свадьба Фигаро» В.-А. Моцарта, «История Кая и Герды» С. Баневича (оба 2014); «Байки о лисе, утёнке и Балде» на музыку И. Стравинского, C. Прокофьева и А. Праведникова (2015), «Каменный гость» А. Даргомыжского (2016). Постановки в других театрах: «Коронация Поппеи» К. Монтеверди (учебный театр ГИТИСа, 2011), мировая премьера оперы «Песни у колодца» Е. Лангер и российская премьера оперы «Слепые» Л. Ауэрбах (Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, 2012), «Человеческий голос» Ф. Пуленка (Воронежский государственный театр оперы и балета, 2012), «Пиковая дама» П. И. Чайковского (Государственный музыкальный театр им. И. М. Яушева, 2013, «Паяцы» Р. Леонкавалло ( «Геликон-опера», 2016), «Кармен» Ж. Бизе (Башкирский государственный театр оперы и балета, 2016), «Севильский цирюльник» Дж. Россини (НОВАТ, 2018). Награды: Гран-при I Международного конкурса молодых оперных режиссёров «Нано-опера» (2013) Премия главы Республики Мордовия в области культуры за лучший спектакль и режиссуру сезона – «Пиковая дама» П. И. Чайковского в Государственном музыкальном театре им. И. М. Яушева (2013) В «Царской невесте» Белянушкин создает модель альтернативной истории: действие происходит в будущем, в 2072 году, но «…Россия вернула монархический строй. У власти Государь, Царь и Великий Князь всея Руси, которого – так совпало – зовут Иван Васильевич. Столицу и резиденцию Государя перенесли в Александровскую слободу. Общество стремится вернуться к традициям Руси и к словесному диалекту, который использовали пятьсот лет назад. Все стали одеваться в стилизованную одежду XVI века, используя при этом все блага научного прогресса». Вы тоже подумали про «День опричника» Владимира Сорокина? Правильно сделали. Сценограф «Царской невесты» Александр Арефьев – выпускник мастерской Сергея Бархина, но конкретно в этой работе заметнее влияние его отца, Владимира Арефьева. Тот оформлял оперу «Борис Годунов», поставленную Тителем в Екатеринбурге в 2012, и задействовал в ней конструкцию, которую сын повторил в «Царской» – стену каменной башни в разрезе на поворотном круге с системами лестниц внутри и снаружи. Что ж, времена Годунова и Грозного пролегают встык – и очень хочется сказать, что Русь тех времен изменилась несущественно, так что сценографическая преемственность оправдана, если не неизбежна. Фото Милана Романова, предоставлено пресс-службой МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко Третьим будешь? Александрийская слобода, конечно, не Москва, но и топонимы в знаменитой формуле «Москва – третий Рим» (во времена Ивана Грозного уже вовсю бывшей в ходу) метонимически означают не города, а державы. Псевдо-Русь будущего в «Царской невесте» однозначно заявляет себя как третий Рим: античное органично сплетается со славянским, образуя стильный византийский гибрид. Яростная увертюра (дирижер-постановщик Ариф Дадашев максимально исключил из звучания славянофильские штампы и задушевность, в его чеканной и холодной трактовке ясно проступает сложнейшая вязь, которую использует в своих формах Римский-Корсаков) бессильно бьется о массивную стену бастиона не то колизея, в котором зловещим алым огнем загораются бойницы. Но не пытки, как можно было бы подумать, происходят за этими стенами – по крайней мере не прямо сейчас: поворот, и на сцене предстает гибрид римских терм и русской бани. Обнаженный по пояс и задрапированный в простыню как в тогу, Грязной (Антон Зараев в спектакле 20 сентября) ждет на оргию коллег-опричников. Те приходят в подобных же тогах, но вениками себя хлещут поверх них вполне по-русски. Лишь Лыков и Бомелий (Владимир Дмитрук и Кирилл Матвеев), как люди с западным образованием, приходят в практичных махровых халатах; кстати, оба тенора носят очки – самые умные. Оргия происходит не по-сорокински: опричники расхватывают себе вызванных для их развлечения танцовщиц и хористок. Костюмы артисток (их разрабатывала дизайнер Светлана Тегин, основательница модного дома Tegin) соответствуют общему виду, отведенному для всех женщин прекрасной Руси будущего, от простолюдинок до боярынь: закрыто всё, кроме лица и кистей рук, силуэт скрыт – примерно так выглядят сегодня мусульманки, соблюдающие шариат. Кстати, мужчины из хора одеты в нарочитые стриженные под горшок соломенного цвета парики – как обитатели русопятого диснейленда в «Садко» Дмитрия Чернякова в Большом театре. Наносная, фейковая эстетика, в которую играют потому, что так положено. Сходство с Римом оказывается фундаментальнее – позже опричники явят себя в деле, и колизей обретет мученика, косым крестом распятого на торчащих из камня балках. Заявленных режиссером благ научного прогрессе, кстати, практически не положено. Они сводятся к электрическим лампам, мебели и сигаретам, да огнестрельному оружию – и то холодное в большей чести; никаких мобильных и телевизоров, и даже никаких постеров с батюшкой-царем; хотя, по римской традиции, ему следовало бы скорее поставить статую. Фото Милана Романова, предоставлено пресс-службой МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко Женский вопрос Впрочем, опера же не о царе (не так ли?), а о его невесте. Но прежде на сцене появляется ее соперница. Любаша (Лариса Андреева) обликом из совсем другого мира; драпировки лилового и изумрудного бархата на ней отсылают не к Риму, а к картинам прерафаэлитов, к их лишенным радости мифическим красавицам. Волею режиссера Любаша заметно беременна; из-за этого в финале Грязной будет каяться прежде всего перед ней («страдалица невинная, прости»), а затем уже перед Марфой. В любом случае, как и все женщины в мире спектакля на своих сольных высказываниях, Любаша поет выходную песню, распластавшись спиной по стене каменного колизея, пригвожденная к ней лучом прожектора. Это мир, где женщина может быть только жертвой. Мужчина, впрочем, тоже. Мужчинам зато хотя бы дозволены обычные пиджаки-рубашки – их лишь для виду прячут под подобием кафтана. Только опричники в рабочее время Женщины могут обнажить плечи в домашней обстановке, но единственная альтернатива длинной юбке – широкие шальвары у простолюдинок, как мы есть скифы и азиаты, несмотря на третьеримские притязания. Кстати, в костюмах Марфы и Дуняши (Елизавета Пахомова и Полина Шароварова) совсем отчетливо видно сходство между русским кокошником и тиарой римских матрон, а в закрытом одеянии Сабуровой (Наталья Мурадымова) проступает мусульманский Восток. Иных граней, кроме условно-символических, в стерильных образах этих героинь нет. Символическим женщинам из плоти и крови в усиление приданы символические женщины-призраки: в течение рассказа Сабуровой о царских смотринах по сцене тянется вереница одинаковых укутанных в белое невест, а позже, в четвертом действии, статичные проекции этих невест будут вспыхивать по всему колизею – словно виллисы, когда-то не выбранные (или, наоборот, выбранные) царем мстят отныне всем, кто хочет быть счастливым ценой чужого несчастья; побочные потери не в счет. Фото Милана Романова, предоставлено пресс-службой МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко И Аз воздам А может, и поделом? Ведь слишком многие в этой истории (в нашей истории?) хотят быть счастливыми ценой чужого несчастья. Грозный – Грязной – Любаша – Бомелий… Грозный, как и положено, остается без жены. Грязной восстанавливает справедливость, вместо Любаши (как было бы положено) убив Бомелия. Любаше приходится застрелиться из пистолета Грязного. А побочные потери – были ли они? О судьбе Лыкова известно только со слов интригана Грязного, да и сам Лыков не агнец: ему вполне комфортно на оргии у Грязного, и взгляд, с которым он встречает там Любашу, мало отличается от взгляда Бомелия. Марфу же, которую до того заботливо возили в кресле-каталке в шесть рук, бросают без внимания, когда доходит до разборок между настоящими фигурами – а в мире, где слишком просто попасть под каток насилия, не самый плохой расклад – когда тебя оставили в покое и ничего от тебя не хотят. «История мира имеет спиралевидную структуру, но хочется верить, что события нашей оперы не повторятся» – оптимистично желает Дмитрий Белянушкин. Со страниц великолепно составленного буклета к спектаклю с ним полемизирует Владимир Сорокин. История в самом деле движется по спирали, повторяясь как трагедия, как фарс и, наконец, как фантастика. Иван Васильевич возвращается к прежней профессии. Фото Милана Романова, предоставлено пресс-службой МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко Ищите женщину «Царская невеста» стала первой оперной премьерой МАМТа в сезоне 2023/24. Следующая запланирована на март: это будет «Не только любовь» Родиона Щедрина в постановке худрука Театра имени Пушкина Евгения Писарева и главного дирижера МАМТа Феликса Коробова. Было бы хорошим концептуальным ходом продолжить сезон оперой XXI века, но нет: парад российских партитур завершит в июне «Русалка» Даргомыжского в постановке Александра Тителя и Тимура Зангиева. Итого – три истории о разбитых женских сердцах и жизнях. Фокусировка, которую можно только одобрить – лишь бы путешествие по этой спирали горя сулило хоть какую-нибудь надежду. Фото Милана Романова, предоставлено пресс-службой МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко Кей БАБУРИНА «Музыкальное обозрение» в социальных сетях Дорогие наши читатели, коллеги, друзья! Времена изменились, но «Музыкальное обозрение» неизменно в своей сути: качественная аналитика, рецензии, статьи, книжные обзоры, исчерпывающая картина культурной жизни в столицах и регионах. Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»! Подписка на газету – это ваша поддержка сайта, концертов и фестивалей, образовательных, просветительских, издательских проектов «Музыкального обозрения». Также вы можете поддержать наше издание финансово. ПОДДЕРЖАТЬПОДПИСАТЬСЯ Запись «Царская невеста» Римского-Корсакова: премьера в МАМТе впервые появилась Музыкальное обозрение.