Военное дело и военная культура Крымского ханства

Из истории крымских татар, династии Гераев и потомков Джучидов

Одним из крупнейших государств, наследников Золотой Орды, было Крымское ханство — часть большого этнокультурного пространства на обширном участке Евразии. Ханы из крымской династии Гераев являлись потомками Джучидов, поэтому их представители правили в Казанском и Астраханском ханствах. Институт истории им. Марджани выпустил новое издание пятитомника "История крымских татар". Третий том посвящен одному из ключевых исторических этапов развития этого народа — периоду Крымского ханства (XV—XVIII вв.). Полных и завершенных исследований по крымским татарам до сих пор не было, новая книга татарстанских авторов заполняет некоторые пробелы в истории этого тюркского народа.

Глава 15. Военное дело и военная культура Крымского ханства

15.1. Вооружение и военное дело Крымского ханства

Э.И. Сейдалиев

Военное дело Крымского ханства неоднократно становилось объектом пристального исследования отечественных и зарубежных исследователей, в то же время, как и все остальные аспекты истории этого постордынского государства, разработка этой проблемы до настоящего времени находится в зачаточном состоянии. В последнее время в значительной мере увеличилось количество публикаций на эту тему, но стройного представления, что же представляло собой крымскотатарское войско в XV—XVIII веках, мы до сих пор не имеем. Крымское ханство играло важную роль в политических, экономических и культурных процессах истории евразийского региона, что не было бы возможно без сильной военной организации его войска и значительной технической оснащенности последнего. В рамках бурных политических процессов особый интерес вызывают изменения в военном искусстве крымских татар, его эволюция, адаптация или деградация, что, естественно, отражалось и на политическом весе Крымского ханства в Восточной Европе. Крымская династия, позиционируя себя наследниками Улуса Джучи, в некотором роде на начальном этапе своего правления унаследовала и военное искусство Золотой Орды. В.В. Пенской справедливо отводит важнейшие роли в деле формирования военного потенциала Крыма трем ханам Менгли Гераю I, Сахибу Гераю I и Девлету Гераю I, один из которых утвердил государство в его основных границах, второй, который реформировал армию, и третий, во время правления которого государство и его армия достигли расцвета. Источниковая база нашего исследования достаточно широка, но, к сожалению, формат настоящего издания не позволяет детально ее анализировать. Остановимся кратко лишь на наиболее важных изданиях. Прежде всего следует отметить европейских авторов, путешественников, послов, военачальников, так или иначе сталкивавшихся с военной организацией Крымского ханства. К середине XVI в. относится труд австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна "Записки о Московии". В России, как посол Австрии, он был дважды, в 1517 и 1526 гг., и оставил подробнейшее описание "Руссии", ее столицы и соседей, сообщаются сведения о татарах, об их истории, обычаях, особенностях военного дела и вооружения. И хотя этот материал относится к первой четверти XVI в., однако упоминание о военных обычаях татар может быть использовано и по отношению к более раннему времени. Руководствуясь этим принципом для реконструкции военного дела печенегов и половцев, можно использовать и труды других авторов, описывающих кочевников степей Южной Украины и Крыма XVI—XVII вв. К этому же времени относится создание записок "О нравах татар, литовцев и москвитян", написанных литовским автором Михалоном Литвиным. Настоящее имя автора неизвестно, в различное время исследователями высказывались предположения, что это мог быть Венцлав Николаевич или Михаил Тышкевич. Впервые записки были изданы в Базеле в 1615 году. К сожалению, рукопись этого труда не сохранилась, а сам трактат дошел до нас лишь во фрагментах. Блок источников о военном деле татар продолжает сочинение Мартина Броневского. Автор, польский дворянин и посол польского короля Стефана Батория к крымскому хану Мухаммеду Гераю в 1578 г., оставил обстоятельный рассказ об увиденном в Крымском ханстве "Описание Татарии". В XVII в. было создано "Описание Украины" Гийома Левассера де Боплана. Французский военный инженер и картограф, оставил яркие и подробные сведения об Украине и ее соседях. Для нашего исследования особое значение имеют описание военных обычаев крымских татар, их вооружения и сопутствующего снаряжения. В 30-х гг. XIX в. впервые был издан полный перевод произведения Боплана на русском языке. В последующее время многие ученые неоднократно обращались к труду французского инженера. Некоторые исследователи творчества Гийома де Боплана сравнивают значимость "Описания Украины" для воссоздания истории Восточной Европы с "Записками о Московии" Сигизмунда Герберштейна. Также к XVII веку относится сочинение турецкого автора Эвлии Челеби "Книга путешествия". Турецкий путешественник бывал Крымском ханстве и оставил подробный и обстоятельный очерк обо всем, что видел в этом государстве, в том числе и о некоторых аспектах, касающихся нашей темы. Из новых источников отметим также сочинение крымского автора, государственного деятеля Крыма XVIII в. Абдулгаффара Кырыми. Его сочинение "Умдет ал-ахбар" посвящено истории Крымского ханства, в нем также рассматриваются фрагменты военной истории. Особо ценными, на наш взгляд, тут являются военно-политические события, очевидцем которых и был Кырыми в XVIII веке. Отдельные сюжеты военной истории можем подчерпнуть из "Кадиаскерских книг" начала XVII века, тут речь идет о некоторых военных походах, крепостях, вооружении крымских воинов, званиях и должностях, связанных с военной службой. Важные сведения представлены в русских источниках. Среди них отметим недавно опубликованные Посольские книги и журналы Крымских походов российской армии 1735—1738 гг.

Сведения о внешнем облике крымскотатарских воинов периода Крымского ханства дают изобразительные источники, это, как правило, гравюры и зарисовки. Однако этот источник не так надежен, поскольку зачастую крымских татар изображали европейские художники, даже не видя их, а исключительно по описаниям, что в достаточной мере искажало реальную картину. В то же время данные о вооружении, элементах военного снаряжения нам дают музейные коллекции, в том числе материалы археологических раскопок, к сожалению, в полной мере до сих пор не опубликованные.

Говоря о военной мощи крымских татар эпохи позднего средневековья и нового времени, мы прежде всего остановимся на комплексе вооружения и качественном составе армии крымских ханов. Основной ударной силой крымского войска была конница. В письменных источниках содержатся сведения об оснащении крымскотатарских всадников. Наиболее знаковым, как нам кажется, является описание, представленное в сочинении Сигизмунда Герберштейна. Подобные сведения содержаться в сочинениях Гийома де Боплана, Михалона Литвина и некоторых других авторов. Как видно, основная часть крымского войска была вооружена достаточно легко. В то же время некоторые современники упоминают, что богатые крымские воины могли себе позволить более основательное вооружение, часто подражая турецким традициям. Вероятно, постепенно крымскотатарское войско практически отказалось от тяжелого комплекса вооружения, который использовался в ордынское и позднеордынское время, сосредоточившись на легком комплексе. Основным видом оружия становятся лук и стрелы, сабля и нож, защитное вооружение было представлено мягкими стегаными доспехами с такими же наголовьями. По мнению В.В. Пенского, это связано в первую очередь с тем, что после разгрома Золотой Орды Тимуром, ее городская культура, а вместе с тем и ремесленное производство, пришли в упадок, а расцвет городской культуры и ремесленного производства в Крымском ханстве "совпал по времени с развитием огнестрельного оружия и падением значения оборонительного доспеха". Эвлия Челеби приводит сведения о ремесленном производстве в Бахчисарае: "Основным славным ремеслом людей этого города является изготовление разнообразных седел для коней, татарских колчанов, плетей и стрел, отделанных пером коршуна". При этом характеризуя бахчисарайский базар, он отмечает, что "...[лавок] бронников там нет". Вот описание внешнего вида крымских татар, которое приводит Гийом де Боплан: "Одежду этого народа составляет короткая рубаха из хлопчатобумажной ткани, спускающаяся только на полфута ниже пояса, шаровары и короткие до колен штаны для верховой езды из сукна или чаще всего из хлопчатобумажной ткани, простеганной сверху; самые удалые носят кафтан из стеганой хлопчатобумажной ткани, а сверху суконный халат, подбитый мехом лисицы или же благородным куньим, шапку из того же меха и сапоги из красного сафьяна, без шпор. Простые [татары] надевают на плечи бараний тулуп, выворачивая его шерстью наружу во время зноя и в дождь". Среди археологических находок не встречаются остатки луков и колчанов, поэтому об их виде мы можем судить лишь по редким изображениям, которые к тому же чаще всего передают облик крымских воинов в понимании европейцев, и чаще всего эти изображения более позднего происхождения. Что касается вещественных находок, то тут наиболее часто сохраняются до наших дней лишь наконечники стрел. Следует отметить, что и в этом случае вид наконечников меняется. Достаточно массивные наконечники ордынского времени исчезают, как и ряд форм, популярных у воинов Улуса Джучи. Большинство воинов было оснащено стрелами с наконечниками ромбическими или линзовидными в сечении, ромбической или усеченно-ромбической формы. Обычно они небольших размеров, иногда встречаются и бронебойные, рассчитанные на пробивание тяжелых доспехов. Подтверждения использования лука и стрел встречаются и в кадиаскерских сиджилях. Среди длиннодревкового оружия крымскими татарами использовались копья, пики, возможно, дротики. Но использовались они достаточно редко, что связано в первую очередь с особенностями ведения боя, превалирующей ролью легкой конницы в войске и, соответственно, свойственным ей комплексом вооружения. Л.А. Бобров предполагает, что активное использование крымскими воинами копий начинается с 60-х гг. XVII в., что связано с калмыцкими набегами на Крым. Особняком стоят комплексы вооружения знатных крымских татар беев, мурз и, конечно, самих крымских ханов и их родственников. Уже упоминавшиеся письменные источники свидетельствуют о наличии у крымского дворянства оружия и доспехов турецкого образца. Подтверждением этому являются музейные хранилища. В фондах музеев хранятся образцы разнообразного наступательного снаряжения, кольчатых и пластинчатых доспехов в основном турецкого и иранского производства. В то же время мы не можем исключать и наличие местного производства таких видов вооружения. В фондах Государственного исторического музея хранится наконечник копья, который неоднократно привлекал внимание отечественных специалистов. Как убедительно доказал И.В. Зайцев, это копье принадлежало сыну крымского хана Менгли Герая II (правил 1724—1730 гг. и 1737—1739 гг.) султану Тохтамышу Гераю. Железный наконечник копья представлял собой четырехгранное перо с долами, с конической втулкой со сведенными встык краями. На втулке прослеживаются четыре ребра жесткости, в нижней части втулки уступ, в котором пробиты отверстия, с помощью которых заклепками наконечник крепился на деревянном древке. На граненой части втулки сохранились инкрустированные золотой проволокой орнамент в растительном стиле, а также надпись арабицей. Детальное описание копья в совместной публикации Л.А. Боброва с коллегами избавляет нас от необходимости повторений. Надпись арабским шрифтом гласит, что копье это принадлежало султану Тохтамышу Гераю, сыну Менгли Герая, который занимал при отце должность нуреддина. Учитывая размеры наконечника, можно предположить, что это было легкое копье или пика, исследователи считают маловероятным использование его как наконечник дротика. Сам наконечник и инкрустация на нем, вероятно, были выполнены местными мастерами.

В контексте нашего исследования важными представляются сведения военного характера, представленные в тексте крымского автора Абдулгаффара Кырыми "Умдет ал-ахбар". В первую очередь это данные о вооружении воинов Золотой Орды и Крымского ханства, а также их противников. Приводятся данные об использовании лука и стрел, сабель и другого оружия, характерного для крымских воинов. Исследователями высказывались мнения, что крымские татары не использовали или использовали в малом количестве огнестрельное оружие. Отчасти это связано с сообщением Эвлии Челеби, который упоминает, что "татарский народ не умеет стрелять из ружей. Ружей они боятся. Если где-нибудь есть ружья, они говорят: "Мылтык коп", и туда не идут". В то же время, упоминая о воинах, вооруженных огнестрельным оружием, Эвлия Челеби называет их греческими молодцами. Вероятно, это отчасти справедливо по отношению ко времени пребывания турецкого путешественника в Крыму, но уже с XVIII в. Бахчисарай становится центром производства огнестрельного оружия, исследователи отмечают, что в середине столетия только в Черкесию из Бахчисарая вывозилось 1000 стволов ежегодно. Стоимость такого ружья могла достигать 200 пиастров. Такие дорогие, богато украшенные ружья производились в Бахчисарае для ханов, членов их семей и, вероятно, богатых представителей знати. Два таких ружья были опубликованы И.В. Зайцевым и Р.Р. Эминовым. В фондах Бахчисарайского историко-культурного и археологического музея-заповедника хранится кремневое нарезное ружье с лакированными деревянным ложем и пятигранным прикладом, инкрустированными костью, рогом и золотом. Ствол выполнен из дамасской стали, восьмигранный, с прицельной планкой и мушкой, также украшен инкрустацией из желтого и белого металла орнамент в растительном стиле и арабографичная надпись. Из надписи узнаем, что ружье принадлежало хану Бахты Гераю, сыну хана Крым Герая, который считался ханом формально в 1789—1792 гг. Еще одно ружье хранится в Ивановском государственном историко-краеведческом музее им. Д.Г. Бурылина. Оно также снабжено деревянным ложем и прикладом, но без украшений, приклад овальной формы с костяной пятой. Ствол, как и у предыдущего ружья, восьмигранный. Это ружье капсульное, что не соответствует ружьям XVIII в., и, по предположению исследователей, ремонтировалось и переделывалось в XIX в. Ствол ружья восьмигранный, на нем есть клеймо мастера арабицей, выполненное золотой насечкой, "делал Селим". Также золотом выполнена надпись с именем владельца, из которой мы узнаем, что ружье принадлежало хану Селиму Гераю III (правил 1765—1767 и 1770—1771 гг.), сыну Фетиха Герая.

Кроме ружей, крымскотатарские воины использовали и пистолеты. И. Тунманн пишет, что "сабля, ружье и пара пистолетов составляют вооружение богатых, но большинство имеет только луки и стрелы или деревянную пику, закаленную или заостренную при помощи огня".

В тексте "Умдет ал-ахбар" и в других источниках, кроме прочего, приводятся и сведения об огнестрельном оружии, и, анализируя текст, можно уточнить приблизительное время внедрения этого вида вооружения в ханском войске. Из огнестрельного оружия упоминаются также пушки и ружья. Например, при нападении кабартая (кабарды) на Сахиб Герая он связал телеги с пушками и, обстреляв кабарду, после длительной битвы победил. То есть тут мы получаем информацию не только о самом вооружении, но и о тактических приемах. Использование связанных повозок с пушками.

Упоминает Кырыми и о не совсем обычном виде оружия, говоря об убийстве на Тамани хана Сахиба Герая I, он сообщает, что это сделал Актаджы-бек (Агаш Ага), ударив хана киркой. Вероятно, тут речь идет о некоем оружии в виде чекана или клевца.

Важные сведения о видах и наименованиях и даже стоимости вооружения крымских воинов дают записи судебных сиджилей. Предметы вооружения (их немного, поскольку в сиджилях рассматриваются в основном дела гражданские, но в описях имущества, в случае раздела его или наследования, приводятся в том числе и некоторые наименования оружия или предметов, связанных с вооружением). Так, упомянуты сабли (кылыч), сабля из Турана (или тебризский клинок), которая стоит 5 хасене, есть сабли по 30 хасене, лук и колчан со стрелами (видимо, сагайдак) 1 хасене и т. д.

Музейные коллекции также дают представления о комплексе доспехов крымских ханов для XVIII в. Так, известен доспех хана Сахиба Герая II, проданный на аукционе в Мериленде (США). К сожалению, без возможности визуального осмотра предметов их сложно идентифицировать. Из описания на сайте аукциона можно предположить, что он принадлежал хану Сахибу Гераю II, а на одном из предметов надпись, что владельцем был Каплан Герай. Доспех состоит из шлема с кольчужной бармицей, кольчуги, пластинчатых наручей с прикрепленной к ним кольчужной защитой тыльной стороны кистей. Шлем вытянут из цельной стальной пластины, верхняя часть выполнена в виде конуса. На конус в верхней части и по низу прикреплены пластины, украшенные растительным орнаментом. Нижняя пластина опоясывает весь шлем, и на ней равномерно по всей окружности закреплены четыре серебряных медальона с надписями арабским шрифтом. На одном из медальонов и читается имя Сахиба Герая. К конусу прикреплена кольчужная бармица со вставками из десяти прямоугольных железных пластин, покрытых позолоченными серебряными пластинами с гравировкой и чеканным орнаментом в виде многолепестковых розеток. Коническое навершие шлема переходит в шаровидное утолщение, вероятно, с отверстием. Кольчуга на вороте спереди снабжена посеребренной пластиной, украшенной гравированным орнаментом и выполняющей функцию застежки. Наручи, вероятно, представляют собой конструкцию из стальных пластин, закрывающих предплечье от кисти до локтя с внешней стороны, и кожаных манжетов с внутренней стороны. Металлическая часть по внешнему и нижнему краю украшена, вероятно, серебряной пластиной с гравированным орнаментом. Кольчужная защита кистей крепится к тканому основанию стальными профилированными бляшками, образующими некое подобие шипов на тыльной стороне кисти. Доспех, по справедливому предположению И.В. Зайцева, мог быть собран из нескольких комплектов, которые, судя по надписям, принадлежали Сахибу Гераю II и Каплану Гераю, и может быть датирован 60—70 гг. XVIII в.

Исследователями не раз отмечалось использование крымскими татарами в походах различных военных атрибутов: "К драгоценному трону прибыл единственный и великолепный оркестр и литавра и военный барабан султана". Сведения Абудлгаффара Кырыми подтверждают данные других источников, например, Эвлия Челеби сообщает следующее: "Сначала ударили в барабаны на стороне ханского войска, и по законам Чингизидов заиграли Афрасиабзовы трубы, Искандеровы барабаны, Джемшидовы зурны, барабаны шаха Хушенка, литавры хакановы, цимбалы царя Дария; все воины припали к головам коней, и татарское войско двумя колоннами двинулось на поле доблести. И они стали под сень знамен". Мехмед Сенаи пишет о построении крымских войск перед битвой под Зборовым (1649):

"И центр, и фланги были украшены и расцвечены флагами, литавры и боевые барабаны подняли грохот и тарарам, и победоносное Чингизово знамя и гордый сахибкиранов бунчук взвился аж до [звезды] Капеллы", и далее "быстроногие татары, подобно тому, как волки набрасываются на овец, бросились на войска короля и начали их грабить хотя боевые барабаны не давали сигнала к бою и флаги, извивающиеся как драконы, не были еще подняты". Что касается штандартов и бунчуков, то они также неоднократно упоминаются автором, например, хану Фетху Гераю османским султаном были переданы оружие, снаряжение, деньги и бунчук. "Великий, почтенный и властный падишах отправил оружия и снаряжения. Для того чтобы угодить хану, в сопровождении возвышенных друзей была оказана помощь в виде 50 кесе наличных и драгоценностей, великолепный кинжал и бунчук с мудрыми высказываниями". В большинстве же случаев бунчуки упоминаются и как атрибут какого-нибудь паши или визиря. А хан Каплан Герай, "чтобы привлечь на свою сторону и устроить порядок для жителей страны Дагестана, по указанию хана с фирманами прибыли известный Усму Ахмед-хан с тремя бунчуками и великий визирь, и его сын Кан Мухаммед с двумя бунчуками, чтобы стать уважаемым мирмираном". Тут надо отметить, что количество бунчуков также имело значение и некую иерархию не только в войсковом значении, но и на государственной службе. Так, один бунчук соответствовал титулу "мирлива", два бунчука соответствовали чину мирмирана, а три бунчука "визирю или бейлербею" Ян Собеский писал об успехе одного из польских военачальников в боях с татарами в 1676 г.: "Знамя взял татарское и несколько значков, что является у них редкой вещью, ибо, как правило, на несколько тысяч имеют только одно или два знамени".

В письменных источниках содержится еще один важный пласт информации. Это сведения об организационной структуре войска крымских ханов. Основой регулярной армии Крымского ханства являлась его личная гвардия. Она включала в себя как конные, так и пехотные подразделения, а также артиллерию. Вероятно, первоначально пушки предоставлялись ханам османскими войсками, но впоследствии ханы обзавелись собственной артиллерией. Конница ханской гвардии, скорее всего, была предоставлена его нукерами или имельдешами, они же могли состоять и в хан-кулу. Кроме того, ханы ввели для своей гвардии, по османскому образцу, род войск, который получил название капы-кулу, или на крымский манер хан-кулу. Это подразделение состояло как из конных частей, так и из пехоты. Капы-кулу, по сообщению Эвлии Челеби, состояли из "детей абхазцев, черкесов и грузин", расселены они были в Бахчисарае и окрестностях. Тут же турецкий автор сообщает, что во время военных походов эти воины содержатся османским падишахом, и насчитывается их от трех до двенадцати тысяч. Пехота состояла из нескольких частей. В первую очередь это уже упоминавшиеся капы-кулу. Кроме того, Сахибом Гераем I была проведена значительная реформа в военном деле. Хан ввел новый род войск тюфенкджи мушкетеры, среди которых выделялись тат (улуфели), тюфенкджи (таты мушкетеры или мушкетеры на жаловании). Как правило, это были жители горных и южнобережных районов, неслучайно среди владеющих ружьями воинов (пусть и секбанов в крепости Ор) Эвлия Челеби упоминает "греческих молодцев". Вероятно, количество тюфенкджи было небольшим, например, в одном из османских документов, адресованных кафинскому бею, кадиям Мангупа и Судака, приводится цифра в 500 стрелков-зимми, вместо запрошенных 200, которых они должны были предоставить хану Девлету Гераю для военного похода. Стрелки-мушкетеры также упоминаются в судебных сиджилях, например, некий тюфенкджи Аллахахмар из-за двух курушей выкрал корову и продал ее. Одновременно с упоминанием тюфенкджи в источниках встречаем такой род войск, как "секбаны" или "сеймены". В Порте это была часть янычарского корпуса. В Крымском ханстве секбаны были пехотой, которая, вероятно, также набиралась из подданных как татар, так и других народов. Вооружены они были также ружьями и пистолетами, вероятно, использовали луки и сабли. Командовали отрадами сейменов болюк баши, этот чин использовался и в османской армии в качестве командира отряда янычар. В кадиаскерских тетрадях есть упоминания о секбане по имени Мехмед Паша, который был к тому же еще и мюфессиром (толкователем, комментатором аятов или хадисов Корана), а также о некоем Хасане Кятибе, сыне Шабана, который вызвал на заседание суда сына высокочтимого болюк баши янычар (болюк баши в данном случае командир роты янычар) Реджеба Сефера Али. Численность сейменов также не была очень высокой. Эвлия Челеби, хотя и приводит сведения, что хан Адиль Герай (из ветви Чобан Гераев) собрал со своими приближенными более четырех тысяч стрелков, тут же сообщает слова беев Ширинов, которые сомневались, что ханы хоть когда-то собирали более пятисот стрелков. Несмотря на то, что и секбаны и тюфенкджи были пешими воинами, вооруженными огнестрельным оружием, в источниках их упоминают одновременно и не смешивают.

Известно также, что в ханской гвардии были должности оружейников джебеджи оруженосца силяхдар. При хане также состояла дворцовая стража капыджи, в посольских книгах встречаем упоминания о некоем "Урузван-капучее". Кроме того, эти подразделения также осуществляли курьерские функции и охрану иностранных послов.

Артиллерийские части в крымской армии изначально были представлены турками. Существует предположение, что Саадет Герай I прибыл в Крым в сопровождении не только воинов-стрелков, но и артиллеристов. В.В. Пенской приводит данные о наличии у хана "по меньшей мере, восьми орудий". О пушках в войсках крымского хана пишут и европейские авторы. Так Мартин Броневский сообщает: "Все татарское войско хана состоит из конницы, за исключением нескольких сотен пеших вооруженных ружьями янычар, которых хан получает в виде вспомогательного отряда от турок или содержит на свой счет; кроме того берет с собою в поход несколько небольших пушек". Об пушкарях в армии хана Сахиба Герая I упоминают также крымские источники. Абдулгаффар Кырыми, повествуя о черкесском походе Сахиба Герая, пишет, что хан связал цепями пушки с телегами, он же сообщает, что Астрахань была взята ханом, поскольку Ягмурчи и его воины были ошеломлены из-за стрельбы из ружей и пушек и бежали. Сообщает Кырыми и количество пушек — 20. Вероятно, в таких походах количество пушек и было небольшим, к сожалению, точными данными об артиллерийском парке у крымских ханов мы не располагаем. В то же время обслуживающий персонал пушкари в Крыму со временем появились свои, об этом говорят топонимы село Топчикой ("село пушкарей?" совр. Долинное Бахчисарайского района) и фамилия "Топчи" ("пушкарь"), распространенная среди крымских татар. По мнению Л.А. Боброва, в середине XVII в. в Крыму насчитывалось около сотни пушек, размещенных по разным крепостям, а также тех, которые ханы могли брать с собой в походы.

Как уже упоминалось, наиболее многочисленным родом войск была конница. Она была представлена ханскими частями, дружинами крымских султанов, беев и мурз, а также ополчением простолюдинов и служилой знати. Дружины крымской знати назывались нукерами и, как правило, содержались за счет своего господина. Эта военная свита могла рассчитывать на обеспечение лошадьми, вооружением, пропитанием, в ней также состояли повара, конюхи и прочая обслуга. Также в таких отрядах могли быть представители мусульманского духовенства. Количество свиты зависело от благосостояния знатного военачальника. В источниках упоминается, что патрона могли сопровождать от 50 до 500 воинов. Естественно, эта часть армии Крыма не могла обеспечивать всю военную мощь государства, поэтому ханы были вынуждены часто прибегать к призыву ополченцев. Традиционно считается, что каждый крымский татарин в это время был воином. Нисколько не умаляя возможностей мужской части населения Крымского ханства, отметим, что призыву подлежало не все мужское население поголовно. В источниках приводятся данные о том, какое количество ополченцев могли выставить крымские татары. Есть сведения о том, что выставлялся один воин от нескольких домов, остальные же должны обеспечить его одеждой, снаряжением, оружием и лошадьми. Не исключено, что квоты на поставку воинов определял сам хан или калга. Таким образом в случае планирования похода или войны в Крыму происходила мобилизация, которой подлежало не все население, а лишь определенное количество, которое, впрочем, могло увеличиваться или уменьшаться в зависимости от масштаба и нужд военной кампании. Подтверждает эти данные и Эвлия Челеби, который прямо указывает, что не все военные отряды ведут в поход. Михалон Литвин, описывая нравы татар в XVI в., указывает, что они выставляли войско, "собранное принудительно, так как должны [идти] все как один, кто только способен сесть на коня, и [даже] пастухи, и не владеющие оружием". Такой же принцип представлен в наблюдениях Мартина Броневского: "Собираясь на войну, хан издает повеление чрез своих придворных сановников, чтобы все татары, ему подвластные, в течение трех или наиболее четырех недель приготовились к войне и запаслись провиантом на три или четыре месяца". Всеобщая мобилизация, если и производилась, то исключительно редко, и, вероятней всего, в таких случаях ополченцы были вооружены крайне плохо.