Евгений Чазов - об иллюзии исцеления, миссии врача, выборе между долгом и личным благополучием

Два года назад, 12 ноября 2021-го, не стало Евгения Ивановича Чазова. Врач, ученый, министр, руководитель четвертого - "кремлевского" - главка в Минздраве СССР и создатель кардиоцентра, который теперь носит его имя, он остался в памяти современников еще и как тонкий психолог, дипломат, миротворец, положивший начало влиятельному движению "Врачи мира за предотвращение ядерной войны".

Тот диагноз, что был поставлен много лет назад, в разгар ядерной гонки, коллегами-единомышленниками Чазова в Советском Союзе и Соединенных Штатах, в странах Азии и Европы, в Австралии и Южной Америке, привел политиков и генералов по ту и эту сторону границ за стол переговоров.

"Наша миссия не исчерпана, - до конца своих дней считал академик Чазов. - А опыт народной дипломатии еще будет востребован".

О миссии врача и призвании ученого, выборе между долгом и личным благополучием, учениках и наставниках, борьбе за мир и трудных мыслях наедине с собой - в нашей беседе с Евгением Ивановичем Чазовым, которая состоялась во времена, куда более спокойные, а сегодня обрела особую актуальность.

Академик Чазов выступает в качестве Почетного президента на конгрессе IPPNW в Базеле, август 2010 года. Фото: Александр Емельяненков/РГ

Евгений Чазов: Как врач, я хорошо понимаю психологию людей. И тех, кто у власти, и совершенно далеких от политики. В какой-то момент в общественном сознании возникла иллюзия благополучия. И действительно, "холодная война" закончилась, берлинская стена, разделявшая Европу и символизировавшая собой биполярный мир, разрушена. Никто теперь официально, как при Рейгане, который говорил, что Советы - это "империя зла" и ее надо давить, - никто так сегодня официально не заявляет. И у человека, когда он ежедневно сталкивается с бытовыми проблемами, тратит массу времени и сил, чтобы обеспечить семье прожиточный минимум, приоритеты в сознании, естественно, меняются. Он перестает думать о глобальных вещах, в коре головного мозга одно поле подавляется другим, более ярким - я говорю это как специалист, занимающийся психологией и нейробиологией.

В музее ядерного оружия США на авиабазе Киртланд - штат Нью-Мехико, США, 1994 год. Фото: Александр Емельяненков/РГ

Может, это и хорошо? Не все же время думать о мировой революции и победе коммунизма во всемирном масштабе? Чуточку внимания не помешает и семье...

Евгений Чазов: Разумеется, хотя совсем не обязательно эти вещи противопоставлять. Я в данном случае лишь констатирую факт: человек перестал обостренно реагировать на потенциальную опасность, связанную с существованием ядерного оружия. А ведь если посмотреть трезво, она сохраняется, потому что в мире остаются громадные запасы ядерных вооружений, только 3 процента боеголовок сокращено и уничтожено, а остальное-то все осталось в бункерах, стоит на боевом дежурстве - и пусковые кнопки, поверьте, не заржавели, не подернулись паутиной...

Самое тревожное, что тема эта стала неинтересной не только в нашей стране, но и для Соединенных Штатов. А ведь я хорошо помню то время, когда в Белый дом пришел Рональд Рейган и из уст его ближайшего окружения зазвучали резкие, агрессивные высказывания в адрес Советского Союза. Тогда это очень сильно обеспокоило американцев, испугало интеллигенцию. И самые массовые, самые внушительные митинги, встречи, в частности, и нашего движения врачей, - с изложением конкретных данных - происходили в Соединенных Штатах...

Несмотря на то, что их участники сталкивались с негативной реакцией властей...

Евгений Чазов: Да, этих людей не понимали, но уже тогда с ними не могли не считаться. В обществе - и в нашем, и в американском - росло осознание того, что мы стоим на пороге ядерной войны. Вспоминается встреча в Голливуде, когда преуспевающие и далекие от проблем разоружения кинозвезды, присоединились к акциям протеста встревоженной общественности. Хотя и в то время настойчиво пропагандировалась официальная точка зрения, что есть вещи поважнее, чем ядерная война. А группа ученых из американской академии наук всерьез пыталась доказывать, что ядерная война - это обычная война только с большими разрушениями.

На этом фоне и поднялось мощное антиядерное движение. А потом, когда Рейган начал договариваться с Горбачевым, когда было подписано соглашение по ракетам средней дальности, начались переговоры о пятидесятипроцентном сокращении стратегических вооружений, общественная активность пошла на спад...

На 20-м Всемирном конгрессе IPPNW / ВМПЯВ. Хиросима, 2012 год. Фото: Александр Емельяненков/РГ

И все лавры миротворцев достались официальной дипломатии? Или о победе говорить преждевременно?

Евгений Чазов: Это как посмотреть. До сих пор, несмотря на формальное продление договора о нераспространении ядерного оружия, эффективных мер контроля за этим не создано. Пока официально признанными членами "ядерного клуба" остаются пять государств - США, Россия, Великобритания, Франция и Китай. А сколько уже неофициальных?! И тех, кто настойчиво стучится в эту дверь? Даже непосвященному человеку становится ясно: если увеличится число обладателей собственного "ядерного зонтика", угроза несанкционированного применения атомного оружия, к примеру, из-за технической ошибки, резко возрастет. Нельзя полностью исключать в этой сфере игру политических амбиций, а то и просто болезненное стремление некоторых лидеров к абсолютной личной власти... Вероятность такого развития событий, на мой взгляд, невысока, но ее, тем не менее, внимательно анализируют на Западе и не спешат пересматривать свою ядерную доктрину...

Однако еще Манфред Вернер в бытность его Генеральным секретарем НАТО заявил в Брюсселе, что руководство альянса против вступления в него стран восточной Европы, и прежде всего из-за того, чтобы не приближать границы своего влияния к российским рубежам...

Евгений Чазов: Да, но сам то блок не был распущен. И заявления отдельных деятелей, как показало время, это всего лишь заявления.

Лидеры IPPNW/ ВМПЯВ на Совете экспертов в "Российской газете". Фото: Архив "РГ"

Выходит, не остается ничего другого, как вновь вернуться к концепции так называемого "ядерного сдерживания", в свое время выдвинутой Маргарет Тэтчер? Что бы ни говорили, Россия не перестает ощущать себя великой державой, но без атомной бомбы кто бы стал сегодня с нами считаться?

Евгений Чазов: Примерно так, я помню, рассуждал в свое время Андропов. Я беседовал с ним по делам нашего движения, когда он еще не был Генеральным секретарем. Ни Андропов, ни Брежнев не чинили нам препятствий, более того - Юрий Владимирович признавал: с ядерным оружием надо что-то делать, иначе его запасы разрастутся до таких пределов, когда катастрофа уже неминуема. Как умный политик, он понимал, что соперничество в этой области бесперспективно. Но как остановить гонку, когда сильными хотят быть все?

Нам Андропов говорил: вы на правильном пути, боритесь. Но имейте в виду: пока с американцами не найдем общего языка, наша ядерная программа не может быть приостановлена. В ответ, не помню точно в каких выражениях, но сказал я примерно следующее: самое удивительное, что и вы, и американские лидеры придерживаетесь одних и тех же аргументов. В Советском Союзе нас благословляют: боритесь. В США из Фонда Рокфеллера выделяют деньги на подготовку первого конгресса "Врачи против ядерной войны". Так, может, пришло время сесть за стол и договориться? Но никто тогда не сел и не договорился, ядерная спираль закручивалась все сильнее...

Времена теперь, конечно, изменились, но оснований для благодушия я не вижу. Пока будет существовать ядерная стратегия и пока сохраняется оружие массового уничтожения - до тех пор нельзя сворачивать знамена международного антиядерного движения.

Академик Чазов придавал большое значение тому, чтобы в ряды IPPNW постоянно вливались молодые силы. Фото: Александр Емельяненков/РГ

Но, может быть, следует подумать об изменении его тактики? С учетом тех самых перемен в мировой политике и в общественном сознании, о которых вы говорили?

Евгений Чазов: Возможно. Если в парламентах открыто функционируют военно-промышленные лобби, то почему не может быть создано лобби антиядерное? Надо использовать все существующие каналы, чтобы оказывать влияние на те сферы, где формируется политика и принимаются государственные решения. Хотят того или нет президенты, члены парламентов, идеологи национальных систем безопасности и отцы ВПК, но полностью игнорировать мнение организованной общественности, в том числе и нашего движения врачей, они не могут. Известно немало примеров, когда под воздействием "снизу" круто меняли свое отношение к той или иной проблеме даже главы государств.

Да что далеко ходить? Возьмите Рейгана 80-го и 85-го годов - это разные люди. Набиравшее тогда размах антиядерное, антимилитаристское движение широких слоев американского общества, критичный тон прессы, целенаправленные выступления в Конгрессе подвели Рейгана к первой встрече с Горбачевым в Рейкьявике.

А вспомните, с чего начинал во внешней политике Горбачев? Ликвидация ядерных арсеналов к 2000 году, отказ от применения этого оружия первыми, односторонний мораторий СССР на все виды ядерных испытаний... В этих и других внешнеполитических инициативах нашего лидера нашли воплощение настойчивые призывы и сокровенные чаяния прогрессивной общественности многих стран. Тут реализовались и цели международного движения врачей.

С министром обороны СССР Д.Ф. Устиновым. Фото: Фото из книги "Егений Чазов. Портрет интеллекта"

Никто, видимо, не станет этого отрицать. Но в то же время, Евгений Иванович, ваших ближайших соратников, видных деятелей отечественного здравоохранения, академиков, нередко упрекают в том самом лоббизме в пользу ВПК, бороться с которым вы призываете. Да и ваша многолетняя работа в должности начальника 4-го Главного управления Минздрава СССР - уж не сочтите откровенность за бестактность - у многих никак не ассоциируется с борьбой демократической общественности за реформы в стране и во внешнеполитической деятельности, в частности...

Евгений Чазов: Я не хотел бы переводить нашу беседу в плоскость личностных оценок, хотя и такой поворот по-своему был бы интересен. Напомню лишь некоторые практические шаги, в разные годы предпринятые движением врачей.

Мы первыми, еще в 1981 году, выдвинули и обосновали тезис о том, что в ядерной войне не может быть победителя. Нас поддерживала комиссия Улофа Пальме, расчетами всерьез заинтересовался Сайрус Венс - в то время Госсекретарь в администрации Рейгана. Разве кто может сказать, что подобное заключение на руку ВПК - нашему или американскому?

Следующее. Мы открыто заявили о том, что гражданская оборона - это блеф. В условиях ядерной войны гражданская оборона ничего не сделает. Это тоже шло в разрез с официальной точкой зрения.

В 85-м году мы выступили за полное запрещение ядерных испытаний - до этого никто так вопроса не ставил. Как видите, и этот шаг направлен против интересов ВПК. Исключительно из экономии времени не стану перечислять множество других, не столь кардинальных, но столь же определенно нацеленных на законодательное, поддающееся контролю, регулирование деятельности оборонного комплекса.

И потом, вы знаете, когда международному движению врачей присуждается Нобелевская премия мира (в 1985 году - А.Е.), сам этот факт освобождает меня от необходимости длинного перечисления заслуг. Нобелевский комитет, как вы понимаете, никогда не был под влиянием компартии или советского правительства, скорее наоборот: их нелюбовь была взаимной.

Шествие в Берлине с требованием остановить все атомные станции - реакция молодых активистов IPPNW на разрушение АЭС "Фукусима", 2011 год. Фото: Александр Емельяненков/РГ

Знаю, что в кругу ваших единомышленников и коллег довольно часто высказывалась обеспокоенность нарастанием популизма в движении врачей. Чем, с вашей точки зрения, опасен этот крен?

Евгений Чазов: Наше движение с самого начала формировалось как профессиональное. Мы использовали в своей работе выверенные научные данные. Мало просто заявить: ядерная бомба - ужасна. Это популистский лозунг. И совсем другое дело, когда на основании расчетов я покажу, что в результате взрыва ядерной бомбы мощностью, предположим, в одну мегатонну в плотно заселенном городском квартале погибнут 200 тысяч человек и столько же будет раненых. Просчитываем дальше: сколько потребуется медицинского персонала, крови, лекарств, и убедительно доказываем, что медицина в подобной ситуации будет бессильна. Из 200 тысяч мы, может быть, окажем помощь двум, от силы - трем тысячам пострадавших, остальные будут умирать. Я это хорошо почувствовал в первые дни после землетрясения в Армении. А ведь там было не двести, а двадцать тысяч раненых...

И никаких радиационных последствий...

Евгений Чазов: Да, конечно. Но и в тех условиях, бросив в зону бедствия весь медицинский потенциал, мы еле-еле справились. Здесь стоит сказать, что задолго до землетрясения в Армении мы подготовили и опубликовали доклад о катастрофических, с медицинской точки зрения, последствиях применения ядерного оружия. Этот доклад-предостережение был направлен в Конгресс США, в парламент Англии, в 1981 году, выступая в Верховном Совете СССР, я представлял эти данные нашим законодателям.

Тогда это было необычное выступление: я не славил Советский Союз, не ругал империалистов, я говорил, что мы у края пропасти. Надо искать политические механизмы и договариваться с американцами, иначе конец. Помню, многие депутаты, озадаченные моим выступлением, подходили в перерыве, вскидывали удивленно брови: "Что-то ты по-новому стал говорить..." На той сессии было принято обращение с призывом к парламентариям начать взаимные консультации.

Помимо такой работы с законодателями в собственных странах мы всегда стремились привлекать на свои конгрессы влиятельных политических деятелей, авторитетных специалистов из разных областей науки. У нас выступали Жорж Помпиду, Вилли Брандт, канцлер Крайский, Джордж Сорос, Улоф Пальме. Среди докладчиков в разные годы были наш Георгий Арбатов и американский ученый Карл Сейгон. Кстати, имя последнего приобрело известность после нашего конгресса в Кэмбридже, где было впервые заявлено об опасности "ядерной зимы", и Сейгон стал впоследствие активно разрабатывать эту тему. На конгрессе в Кэмбридже впервые публично заявил о солидарности с нами академик Евгений Велихов, он активно распространял идеи нашего движения среди своих коллег-физиков.

Врач из Швеции Кристина Вигре-Лундиус рассказывает коллегам о встречах в России с авторитетными экспертами и военными. Фото: Александр Емельяненков/РГ

Удается ли сохранять эту традицию?

Евгений Чазов: Конгресс, на котором я в последний раз присутствовал, был, на мой взгляд, исключением из правила. Там прозвучало немало интересных, ярких выступлений, но почти не было имен, не выдвинуто, к сожалению, и новых, перспективных идей. Это очень тревожно, что видные ученые, медики с мировыми именами постепенно отошли от движения - видимо, в силу все того же общего потепления климата и общественного успокоения. Ядро высокой научности надо восстанавливать.

Было бы неплохо, согласитесь, если параллельно с движением врачей набирало авторитет международное сотрудничество юристов в этой области, укреплялись контакты между ведущими учеными-физиками - и все это питалось мощной, многомиллионной поддержкой народных масс. У этой идиллической картины не достает, на мой взгляд, главного: нет единого координационного, мозгового центра. И в результате несогласованные, разрозненные действия оказываются малоэффективными…

Евгений Чазов: К сожалению, это так. Но я еще раз хочу подчеркнуть: мы никогда не ставили перед движением сугубо организационных задач, а договаривались действовать на уровне своего профессионализма: компетентные оценки, объективная информация для общественности и властей, достойная гражданская позиция. В этом наше кредо. Мы не должны сами организовывать движение народа, наше дело - обосновывать, предупреждать, вооружать научной информацией. А уже сами люди, концентрируя полученные знания, переваривая их, должны делать выводы и влиять на своих парламентариев.

В кардиоцентре с секретарем и помощницей Е.Г. Мягковой. Фото: Фото из книги "Евгений Чазов. Портрет интеллекта".

PS

Врач, министр, дипломат - доктор Чазов эти роли умело совмещал

На протяжении двадцати лет (1967-1987) Евгений Чазов руководил 4-м Главным управлением Минздрава СССР. Тогда в его ведении находились медицинские учреждения, где наблюдались и проходили лечение первые лица в руководстве Советского Союза, включая генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева и его преемников на этом посту: Юрия Андропова, Константина Черненко, Михаила Горбачева.

Три года, с 1987-го и почти до распада СССР, академик Чазов работал в должности министра здравоохранения СССР. А после этого и до последних дней жизни был тесно связан с Кардиологическим научным центром, который по его инициативе был построен на западной окраине Москвы и приобрел мировую известность.

Евгений Чазов и Бернард Лаун. Фото: Фото из книги "Евгений Чазов. Портрет интеллекта".

В начале 80-х советский врач-кардиолог Евгений Чазов вместе с коллегой из США профессором Бернардом Лауном поднял знамя всемирного движения врачей (ВМПЯВ / IPPNW) и добился того, чтобы лидеры США, СССР, а затем и других ядерных держав начали реальный диалог о сворачивании гонки вооружений и радикальном сокращении накопленных арсеналов.

Уже на I Конгрессе IPPNW в Эрли Хаус (США, март 1981) Евгений Чазов был избран сопредседателем IPPNW с советской стороны и оставался на этом посту до 1987 года, являясь одновременно председателем Советского комитета ВМПЯВ.

Евгений Иванович Чазов с Сергеем Колесниковым (на фото слева) и Владимиром Гаркавенко, которые вслед за ним представляли Россию в руководстве международного движения "Врачи мира за предотвращение ядерной войны". Базель, август 2010 года. Фото: Александр Емельяненков/РГ