Сенатор Александр Половцов: империя в зоне турбулентности
Имя крупного бюрократа Александра Александровича Половцова - статс-секретаря императора Александра III, мецената и мемуариста, члена-основателя Императорского Русского исторического общества (ИРИО) - хорошо знакомо историкам, но практически неизвестно современным россиянам. Это досадное упущение следует исправить. Чрезвычайно интересный, весьма откровенный и в высшей степени информативный дневник сенатора Половцова за 1859-1882 годы, хранящийся в Государственном архиве Российской Федерации и в 2022 году выпущенный фондом "Связь Эпох", читается на одном дыхании и позволяет связать воедино век нынешний и век минувший.
Дневник существенно корректирует рукотворный миф о России, которую мы потеряли.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Половцов Александр Александрович (1832-1909)
Чин. Действительный тайный советник (1885).
Звание. Статс-секретарь Его Императорского Величества (1883).
Кредо. "Избавьте меня от сношений, а тем более от подчинения презренным в моих глазах чиновникам, в которых молодость лет и щеголеватость приемов прикрывают подлое важничанье, пустоту, себялюбие"1*.
Происхождение. Из русского дворянского рода, известного с середины XVII века. Сын действительного тайного советника.
Образование. Императорское Училище правоведения с золотой медалью (1851).
Имение. Родовое имение Рапти Лужского уезда Петербургской губернии. Женившись на Надежде Михайловне Июневой, внебрачной дочери великого князя Михаила Павловича и воспитаннице придворного банкира барона А.Л. Штиглица, после смерти банкира унаследовал 17 миллионов рублей.
Столичный адрес. Санкт-Петербург, Большая Морская, 52 (особняк) и набережная Крюкова канала, 12 (особняк и конный манеж скаковых лошадей).
Служебная карьера. В чине титулярного советника определен на службу в Сенат (1851). Действительный статский советник (1865). Тайный советник и сенатор (1873). Государственный секретарь (1883). Член Государственного совета (1892).
Награды и почетные звания. Ордена Св. Станислава 1 степени, Св. Анны 1 степени, Белого Орла, Св. Александра Невского с алмазными украшениями и Св. Владимира 1 степени. Почетный член Императорской Академии художеств и Императорской Академии наук. Член-корреспондент Французской академии 2*.
Характер. Александр II: "Ты не знаешь, какой это нахальный человек". Александр III: "Он умный человек, способный, честный, но иногда увлекается..."3*.
1726 страниц про нас
Российская империя постепенно, шаг за шагом, вступает в зону турбулентности, неотвратимо устремляясь к новой смуте, - и Половцов день за днем и год за годом фиксирует приметы приближающейся катастрофы. Автор, к счастью, до нее не доживет...
Читая 1726 страниц дневника Половцова, мы обретаем феноменальную возможность проникнуть в замкнутую, изолированную даже от "чистой" публики, сферу высшей бюрократии, причастной к принятию управленческих решений. Эти решения радикально меняют жизнь и судьбу россиян - от крестьян, нетерпеливо ожидающих передела помещичьей земли, до членов Дома Романовых, с грустью осознающих нехватку личных средств и вынужденных в поисках "бешеных денег" пускаться в сомнительные финансовые авантюры.
Бюрократия - система инерционная. Слой высших управленцев во все времена тонок, а их круг - узок и непроницаем для "чужих". И в этом смысле знаковые бюрократические фигуры второй половины XIX века, к числу которых, вне всякого сомнения, принадлежал Половцов, мало чем отличаются от своих далеких потомков первой четверти XXI века.
Именно это обстоятельство позволяет сопричислить Александра Александровича Половцова к сонму наших хорошо информированных современников.
Герой второго плана
Внимательно вчитываясь в его дневник, мы получаем откровенные ответы на злободневные и взрывоопасные современные вопросы, от чистосердечного ответа на которые предпочтет уйти "противоминным зигзагом" осторожный профессиональный политолог. Половцов откровенно пишет о том, по какому принципу отбираются управленцы высшего звена:
"Общее правило - назначать товарищей министров из дураков и ничтожных людей, неспособных сломать шею своему министру"4*.
© Обложка дневника А.А. Половцова.Один из отцов-основателей ИРИО, прекрасно осознавая грядущую историческую ценность своего дневника, на удивление весьма скромно оценивал собственную персону и не имел тщеславных притязаний на роль исторической личности.
"Я пишу не исторические, государственные мемуары, а записки обыкновенного человека, живущего в обыкновенные времена среди обыкновенных людей. Я не караю, не рисую, не пою, а записываю то, что вижу и слышу, в той мысли, что на расстоянии нескольких лет будет и занимательно, и небесполезно знать подробности лиц и событий, меня окружающих"5*.
Можно ли считать время жизни в пореформенной России обыкновенным временем - это, конечно, вопрос дискуссионный. Бесспорно другое. Половцов - редкий пример хорошо осведомленного человека второго плана, прочно укорененного в высшем эшелоне власти, но никогда не претендовавшего на то, чтобы со временем стать фигурой первого плана и оставить след на страницах Истории. Возможно, именно поэтому период Великих реформ, на который пришлась зрелость Половцова (в год отмены крепостного права ему исполнилось двадцать девять лет), трактуется автором дневника как обыкновенное время.
У него нет желания отрешиться от каждодневной суеты и взглянуть на происходящее из Космоса:
Порвалась цепь великая,Порвалась - расскочиласяОдним концом по барину,Другим по мужику!..
Сенатору Половцову чужд поэтический пафос Некрасова. Он убежденный сторонник неспешного и обдуманного эволюционного развития государства Российского и решительный противник революции. "Молодые штурманы будущей бури" - так называл современное поколение революционеров Герцен - не внушают Половцову никаких симпатий. Он осознает их опасность для государства Российского и понимает, на чем зиждется радикализм молодежи. "Но вот язва - это молодое поколение, толкующее о свободе, о прогрессе и мечтающее о власти, богатстве, почете, роскоши. Людские слабости всегда были одинаковы, ошибаются те, кто в изменении форм видят перерождение сущности"6*.
© И. Репин. Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения. 1903 год. Половцов выделен кругом.Половцов не видит никакой существенной разницы между небрежно одетыми и лишенными безупречных манер молодыми российскими нигилистами, с пеной у рта вещающими о ниспровержении государственных основ, и их элегантными сверстниками, живущими в Париже и мечтающими лишь о красивой жизни.
"Все эти юноши желтеют от множества не сбывающихся планов их тщеславия, чужие деньги лишают их спокойствия, они терзаются завистью и охотно умножают ряды недовольных и правительством, и обществом, и целым светом"7*.
Зеркало для императора
Сенатора Половцова впору назвать постепеновцем, еще на заре жизни разгадавшим причину собственной обреченности до конца дней играть второстепенную политическую роль.
"В России, как, впрочем, везде, человек, который стремится к постепенным улучшениям, не имеет шансов составить себе громкое историческое имя; надо бить на что-нибудь радикальное, народное..."8*
Автор дневника занимает важный пост в Правительствующем Сенате - высшем государственном органе законосовещательной, исполнительной и судебной власти Российской империи. Половцов богат, независим, умён. Он служит в Сенате из чести, а не из-за необходимости заработать кусок хлеба себе и своей семье и отлично осознает исключительность собственного положения:
"Всякий, кто не служит из-за куска насущного хлеба, бежит из Сената, который в последнее время сделался сборищем пустоты и ничтожества, за исключением двух-трех порядочных людей... Все остальное - покорные слуги министра юстиции, для которого слепое послушание и подчинение извиняет и бездарность, и мошенничество, и леность"9*.
© Фасад особняка сенатора Половцова в Санкт-Петербурге.Половцов - убежденный монархист, не помышляющий об ограничении императорской власти:
"Необъятность пространства, разноплеменность населения, недостаток просвещения и богатства, обилие врагов всякого рода требуют для блага России власти сильной, способной в трудную минуту мощной рукой отвратить бедствие, побороть зло..."10*
Однако способен ли Александр II решить эту задачу? Личность царствующего императора не вызывает у сенатора никаких симпатий. Половцов был поражен неразвитостью эстетических вкусов Александра II, продемонстрированных императором при посещении Китайской выставки:
"Художественная сторона всех этих предметов вполне от него ускользает"11*.
С нескрываемым сочувствием он записал в дневник и сохранил для Истории нелицеприятный отзыв о личности государя, услышанный от графа Михаила Тариэловича Лорис-Меликова:
"У этого человека наблюдательность неимоверная; он видит и слышит все, что делается в соседней комнате, прочитав бумагу, он заметит всякую запятую, но не отдает себя на то, чтобы духовно овладеть сущностью"12*.
Столь же скрупулезно отмечены слова одного из сановников:
"Говоря о государе и выражая к нему глубокую привязанность, он замечал, что его всегда поражало некоторое легкомыслие этого человека и вообще поверхностность"13*.
Многолетняя связь царя с княжной Екатериной Долгоруковой возбуждает раздражение сенатора, полагающего, что роман императора, который Александр II не считал нужным скрывать от публики, дискредитирует не только государя, но и сам институт самодержавия.
"Любопытно знать, что у этого человека делается в голове, когда он ведет детей своей любовницы играть игрушками своих внучат!"14*
© Император Александр II.Половцов не только на страницах дневника осуждает поведение Александра II. Если бы дело ограничилось лишь этим! Александр Александрович демонстративно не приглашает фаворитку на свои великолепные балы и роскошные обеды, способные затмить приемы в императорской резиденции.
"Бал в Царском Селе, ничего столь плохого я еще не видывал при высочайшем дворе, приглашенные дамы совершенно неизвестны и преплохо одеты, вся царская фамилия надута, ужин сквернейший"15*.
Стоит ли удивляться, что император был оскорблен и стал считать сенатора нахалом!
Ровно за семь месяцев до трагической гибели царя от рук народовольцев в дневнике Половцова появляется выразительная запись:
"Государь совсем нравственно разваливается, да и физически плох. Верхом ездит почти исключительно шагом, государственной идеи, связи в видах никакой, а между тем положение ужасное, во всем застой, наплыв, государству угрожают серьезные опасности и бедствия"16*.
Пустота обреченной элиты
Если сам Александр II не способен эффективно ответить на вызов времени и противопоставить грядущим опасностям и бедствиям тщательно продуманную программу, может быть, опытные государственные сановники смогут достойно подготовить страну к грозящей катастрофе? Увы, на этот риторический вопрос следует ответить отрицательно.
© П. Соколов. Гостиная. Петербургский особняк А.Л. Штиглица. 1830-1840-е годы. За роялем - Н.М. Июнева, у рояля - А.А. Половцов. 4 сентября 1861 года. "Правительство ведет себя самым необдуманным образом: ни малейшей твердости ни в мыслях, ни в действиях; говоря "твердость", я разумею определительность, сознание известных целей и неуклонное к ним стремление. То либеральничают не в меру, то тормозят без смысла, это к добру не приведет. В теперешнем положении одно спасение для правительства - стать во главе движения и притянуть к себе все благомыслящее, а там уже дело совести и чести подробности дела... Что же ждет Россию?"17*
Крупные чиновники, постоянные собеседники сенатора Половцова, с неприкрытым пессимизмом смотрят в будущее. Александр Александрович с ними полемизирует, не забывая записывать их печальные пророчества в своем дневнике.
Барон Александр Генрихович Жомини, действительный тайный советник, крупный дипломат и ближайший сподвижник канцлера князя Горчакова. Убежден, что в обозримом будущем Российская империя распадется.
© Б. Кустодиев. Этюд портрета Половцова к картине Репина. 4 декабря 1879 года. "Так или иначе, сегодня мы находимся в самой ужасной политической ситуации. ...Россия в недалеком будущем будет расчленена; ее заменят несколько небольших славянских стран, которые в мире будут играть ту же политическую роль, что Румыния, Сербия и др."18*
Граф Павел Петрович Шувалов, генерал-майор и один из организаторов "Священной дружины", первой известной антитеррористической организации, призванной оградить Александра III от покушений. Отлично понимает, что гибель государя может спровоцировать смуту.
8 июня 1881 года:
"Сообщает о мерах, принятых за границей и в России, но сам сознает опасность положения и то, что за всяким покушением может вспыхнуть в целой России пугачевщина"19*.
Константин Петрович Победоносцев, действительный тайный советник, обер-прокурор Святейшего Синода и член Комитета министров, сенатор и член Государственного совета. Не видит для государства Российского никаких радужных перспектив в будущем и подводит под собственное чувство обреченности якобы глубокомысленную философскую базу.
20 января 1882 года:
"Я думаю, что всякий народ имеет свое течение истории, которое ничем не изменить, и в этом течении нас ожидают большие катастрофы".
Услышав эти слова, Половцов буквально взрывается и очень жестко парирует выпад своего однокашника по Училищу правоведения:
"Так могут думать и говорить другие, а не лица, составляющие правительство. Ты скрещиваешь руки и отдаешься зверю, с которым вышел бороться, тогда как борьба возможна лишь при надежде на успех, из-за которой можно пролить последнюю каплю крови"20*.
© Б. Виллевальде. Открытие памятника "Тысячелетие России" в Новгороде в 1862 году.Половцов - заядлый охотник и великолепный наездник. И его сравнение крамолы и безначалия с хищным и опасным зверем очень точно фиксирует суть проблемы. Это сравнение на десятилетия опережает свое время, предвосхищая грядущие историософские размышления Дмитрия Сергеевича Мережковского.
В 1908 году, за год до смерти Половцова, Мережковский напишет первую часть трилогии "Царство Зверя". Итоговая часть "14 декабря" будет завершена в разгар революционных событий 1917-1918 годов. В ней Мережковский устами декабриста Сергея Муравьева-Апостола четко сформулирует итоговую мысль трилогии:
"Россия не белый лист бумаги, - на ней уже написано: Царство Зверя. Страшен царь-Зверь; но, может быть, еще страшнее Зверь-народ".
Дневник Половцова неспешно подводит внимательного читателя к аналогичной мысли.
______________________________________
1*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. I: 1859-1877 / составление, вступительные статьи, примечания О.Ю. Голечковой, С.В. Куликова, К.А. Соловьева. М.: Связь Эпох, 2022. С. 244.
2*. Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи. Главы высших и центральных учреждений: 1802-1917. Биобиблиографический справочник. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 597-599.
3*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. I. С. 15, 22.
4*. Там же. С. 65.
5*. Там же. С. 265-266.
6*. Там же. С. 172.
7*. Там же. С. 234.
8*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. II: 1878-1882 / составление, вступительные статьи, примечания О.Ю. Голечковой, С.В. Куликова, К.А. Соловьева. М.: Связь Эпох, 2022. С. 427.
9*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. I. С. 151.
10*. Там же. С. 723.
11*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. II. С. 20.
12*. Там же. С. 161.
13*. Там же. С. 194.
14*. Там же. С. 72.
15*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. I. С. 629.
16*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. II. С. 117-118.
17*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. I. С. 68, 69.
18*. Половцов А.А. Дневник. 1859-1882. В 2 т. Т. II. С. 83.
19*. Там же. С. 347.
