В нижегородском Арсенале открыли проект "Названо Вазари. Маньеризм"
Выставка "Названо Вазари. Маньеризм" (кураторы Дарья Колпашникова и Екатерина Кочеткова) в нижегородском Арсенале - третья часть проекта ГМИИ им. А.С. Пушкина и его Волго-Вятского филиала. Содержание предыдущих "серий" в двух словах - Готика и Возрождение. Нынешняя история - про маньеризм, то есть про искусство XVI века.
Перевернутый мир
В XVI веке мир перевернулся. Не в последнюю очередь благодаря трактату Николая Коперника "О вращении светил небесных". Но для людей, которые трактатов не читали, это было столетие бесконечных войн. Тогда испанцы чуть не взяли Париж. Итальянские войны были в разгаре. В Германии началась Реформация. А император Карл V в мечтах о всемирной христианской империи влезал в новые войны и долги. В мае 1527 года он не смог заплатить наемникам. А те отправились грабить... Вечный город. Разграбление Рима было страшным. Почти 50 тысяч человек погибли. Вояки вскрыли даже гробницу папы Юлия II. Действующий папа Климент VII укрылся в замке Святого Ангела. Ему пришлось там прожить почти 7 месяцев и заплатить огромный выкуп 300 тысяч дукатов. Карл V, отрицавший причастность к разграблению Рима, три года спустя был коронован Климентом VII как император Священной Римской империи в Болонье. Рим и в 1530-м для торжеств оставался мало пригоден.
Эту трагедию Рима, известную как sacco di Roma, описывал и Вазари. Он упоминал, что жизнь Пармиджанино спасла его картина. Ландскнехтов впечатлила красота "Видения св. Иеронима". Одному из солдат художник подарил рисунок, и Пармиджанино не тронули.
Театр художника на свадьбе и турнире
Выставка "Названо Вазари. Маньеризм" в Арсенале, беря за точку отсчета sacco di Roma, не отсылает к этому эпизоду в "Жизнеописаниях наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих" Вазари. Она открывается образом перевернутой вверх дном библиотеки (со стульями, лампой и скрипкой на потолке), встречей с черной, словно обугленной и деформированной вазой Бориса Макарова, с гравюрами Филиппо Томассена "Свержение восставших ангелов" и Пьетро Санти Бартоли "Гиганты, пораженные камнями". Образы почти не отличимые от барочных, хоть и созданы как "перевод" на язык графики картин ренессансных мастеров. А завершается выставка подлинником издания "Жизнеописаний..." Джорджо Вазари 1568 года.
Путешествие, в которое приглашает Арсенал, сродни квесту и спектаклю-променаду в жанре фэнтези
Перед нами отнюдь не история о спасительной силе искусства, хотя и хочется соединить финал и начало экспозиции в оптимистическом рондо. Скорее, это сюжет о попытках художников связать времен разорванную нить и найти свой путь между оптимистичной ренессансной традицией и мрачным настоящим. Для Вазари (1511-1574) художники XVI века были современниками, и он назвал их стиль "maniera moderna", современной манерой. И звание "маньеристов" к ним приклеилось на века. Правда, некоторые склонны видеть в их работах позднее Возрождение, которое "ломает структуру ренессансной картины, но при этом сохраняет генетическую память о той норме, от которой отказывается". Другие считали их эмоциональность предвестием избыточности барокко. Но если не отказывать маньеристам в существовании, то очевидно, что выбор опций у них был ограничен. Пространство жизни сужалось до приватного круга, радостей алькова, поиска заказов при герцогских дворах, чей мир, казалось, все больше превращался в театр. Там по-прежнему воздвигались триумфальные арки по случаю свадеб и устраивались театрализованные представления, в том числе в виде рыцарских турниров. Например, на свадьбе герцога Фердинандо I Медичи и Кристины Лотарингской. К слову, гравюры с этапами этого свадебного турнира можно видеть в Арсенале. Театральность, желание правителей ощутить себя рыцарями былых времен поощряли у художников от Тинторетто до Пармиджамино фантазийность, вкус к усложненным метафорам, эффектность образов. Отсюда лишь шаг до театральной эстетики барокко.
Невообразимое рядом
Поэтому и дизайн выставки выстроен архитекторами Юлией Наполовой и Екатериной Мочаловой почти как декорации, что ведут через сужающиеся порталы то в провинцию, то в салон палаццо, то в его преддверие - "антикамеру", где обмениваются сплетнями и ожидают торжественных приемов, то в альков, то в сад и домашнюю капеллу... Возникающий лабиринт тут словно рифмуется с тропинками парков. Или с пещерой, в которую, например, вступают Данте и Вергилий, оказавшись у врат ада, на чудесной гравюре фламандца Эгидия Саделера. Данте, как и Платон и Вергилий, оказываются в тот век важнейшими фигурами, в текстах которых не только итальянцы, но и нидерландские мастера, и французские пытаются найти ответы на вопросы эпохи. Маньеризм легко пересекал щим границы герцогств...
Одним из главных сюжетов выставки стали рифмы работ современных художников с произведениями мастеров XVI века. Общим знаменателем стала театральность, фантазийность работ, вкус к гротеску.
Близ гравюр XVI века с реконструкциями рыцарских турниров ошеломляюще смотрится серия Константина Батынкова "Соколиная охота". Экспрессивность, искажения масштаба, словно в выпуклом зеркале, театральность гигантских фигур "охотников" с птичками напоминает графику Жака Калло и выглядит апокалиптически.
Вообще, XVI век любил тему Апокалипсиса. И кураторы этому сюжету отдали дань, работая с авторами ХХI века. Размытые акварельные портреты-маски 24 старцев, упомянутых в Откровении Иоанна Богослова, в исполнении Маши Обуховой превращаются в панно, закрывающее вид будущего. Этот образ, в котором сон и явь, лик и маска неразделимы, перекликается и со сновидческими "лицами" бронзовых бюстов работы Петра Дьякова. Но у них вместо лица - закрывающие их руки. То ли шутка из серии "Отгадай, кто это?", то ли объятия борцов, то ли образ шлема, предохраняющего от контакта с окружающим. Как и маски "Старцев", "непереводимая игра рук" апеллирует к снам, пространству невидимого.
Визуализация невидимого, как и представление воображаемого, - излюбленные сюжеты маньеристов. Не менее ужасов Апокалипсиса востребованы были гротески, ребусы, вроде "Аллегории кулинарного искусства", где автор использует поварские атрибуты для создания героического образа - в лучших традициях Арчимбольдо.
К алхимии воображения, к ребусам аллегорий отсылает и рисунок Ивана Языкова "Ребус N 35. Trop, hydra, wing". Этот "трофейный рисунок" - тоже оммаж Арчимбольдо. А тропинка, по которой двигаются персонажи вокруг головы из змей и перьев, выглядит вариацией настольной детской игры. Картография лабиринта - сродни шифру, который можно увидеть лишь вне его стен. Каждый горазд его толковать по-своему. Но среди ключей, которые можно найти рядом, гравюра 1539 "Триумф времени" Георга Пенца и объекты Екатерины Герасименко, мимикрирующие под диковины кунсткамеры.
Путешествие, в которое приглашает проект "Названо Вазари", сродни квесту и спектаклю-променаду в жанре фэнтези. Пройдя его один раз, хочется вернуться. Хотя бы к книге Джорджо Вазари.
