"РГ" впервые в интернете публикует фрагмент воспоминаний Солженицына о войне
В свет вышел девятый выпуск "Солженицынских тетрадей". Этот альманах поклонники писателя каждый раз ждут с нетерпением, на его страницах помимо исследовательских работ и научных очерков, публикуются воспоминания писателя, а также его переписка. Причем публикуются впервые. Если кто и когда читал эти материалы ранее, то это вдова Нобелевского лауреата Наталия Дмитриевна Солженицына и, может быть, ближайший круг ее знакомых.
После выхода "тетрадей" материалы становится достоянием общественности, которой они нужны даже больше, чем специалистам по творчеству Солженицына. Пролистаем бегло предыдущие альманахи, чтобы разглядеть хотя бы некоторые звенящие рифмы с современностью. Вот, например, в седьмом выпуске - переписка писателя с Генрихом Бёллем, тоже Нобелевским лауреатом. Именно в доме у Бёлля Александр Исаевич провел свою первую ночь на Западе после высылки из СССР в феврале 1974 года. В их эпистолярном споре о "нормальном устройстве общества" есть такие слова:
"Вы дважды повторяете: "классическое русское антизападничество". Генрих, это миф: мы к Западу всегда были чутки и впитывали, и восхищались (сегодня здесь я этих поводов нахожу меньше, но потому что произошло сильное старение цивилизации), однако многие из нас отстаивали право на особый путь, но это не антагонизм; для такого колосса, как Россия, естественно иметь такой путь".
А начинались "Солженицынские тетради" с публикации переписки Александра Исаевича с Лидией Чуковской, дочерью знаменитого детского писателя. Эта переписка больше похожа на литературный роман, в котором есть место и откровениям, и заботам друг о друге, и щемящей боли вынужденно покинувшего свою страну человека: "Крутишься днем с делами, и будто все ничего. А ночью проснешься, и дико защемит: да куда ж я попал? что ж это со мной делается?... Когда вернусь (вернусь, конечно), все уже будет сдвинуто, и неизвестно, в какой точке России предстоит мне доживать свой век".
Но почему все-таки возвращение на Родину неизбежно, почему Запад никогда не станет для русского писателя домом? Находится ответ в тех же "тетрадях": "говоря по-архипелажному - здесь мир небитых фреев и жить между ними ужасно тоскливо, просто отчаянно!"
Александр Солженицын в 1966 году. Фото: РИА Новости
Одни из самых, пожалуй, ценных публикаций, которые вышли в альманахе - воспоминания писателя, подготовленные к печати Наталией Дмитриевной. Солженицын работал над ними с 80-х. "Пишу - просто как дышится, безо всяких приемов… почти не как литературное произведение, да и не для печати", - отмечал автор. Потом он "покидал свои воспоминания на многие годы", вновь возвращался к ним, снова работал и снова сомневался: "Все время висит: а имею ли я право писать, загромождать собой?". В итоге этот труд так и остался неоконченным, но понимая, что с годами любая оставленная им на бумаге строчка будет востребована, Александр Исаевич распорядился опубликовать воспоминания "лет через 10 после смерти или еще позже".
Ровно через 10 лет после ухода мужа Наталия Дмитриевна начала публикацию воспоминаний. В 2018-2021 годах напечатаны главы "Детство", "Школа", "Юность". Все как у классиков. И как любой классик, с головой ушедший в свои ранние годы, Солженицын замечает, что именно в первые свои годы он сложился и как человек, и как борец: "... остро чувствую всякое нарушение справедливости не мною, вообще всюду - и, где могу, восстанавливаю равновесие".
И в девятом выпуске "тетрадей" опубликована глава "В годы войны", воспоминания писателя о Великой Отечественной, от которой Солженицын не бегал. Как и все, что печатается в альманахе, эта глава - своего рода мировая премьера. Никто раньше ее не читал. Поскольку девятый выпуск "тетрадей" еще не поступил в продажу, отрывок из главы, отобранный лично Наталией Дмитриевной, читатели "Российской газеты" прочтут раньше других.
Александр Солженицын. Воспоминания. Отрывок из главы "В годы войны"
…Нависла над фронтом напряженно-тихая весна 1943 года. Великие Весы Мировой войны качались над нами невидимо, и не дано было понять, куда ж они потянут теперь.
В самом тихом деревенском уголке не бывает такой тишины, какая случается на фронте, когда никто не стреляет и не смеет ездить. В обычной деревне поют петухи, мычат коровы - здесь их уже нет второй год, а людям заказано двигаться от утренней зари до вечерней. Даже и по глубоким оврагам не фыркают машины, не постукивают телеги - только, поглубже от передовой, на привольных ничьих пастбищах пасутся, резвятся лошадиные табуны под насмотром стариков-солдат. Днем над нашей прифронтовой полосой медленно и назойливо кружит, почти висит в воздухе двухфюзеляжный немецкий разведчик "Фокке-Вульф-189", по-нашему просто "Рама". Но уходит солнце за землю, захваченную врагом, в оранжевую дымку заката, по оврагам тянутся белесоватые туманы - "рама" уже ничего не видит, улетает. На передовой - пулеметные очереди - будто мальчишки быстро-быстро бегают, водя палками по заборам чугунных прутьев. Тут-то на наших дорогах к передовой начинается великое движение без огней. В стенах оврагов накопляются склады снарядов и снаряжения. А к утру свежие тракторные следы засыпят свежей травой, чьей зелени хватит до вечера. Роются и огневые позиции 203-миллиметровых гаубиц, их заранее топографически привязывают, для них готовят все прицельные установки - но сами орудия еще в двадцати километрах позади и станут на позиции в последние сутки. А еще по ночам - во множестве гудят-плывут наши бомбардировщики, бомбить города в тылу у немцев. Если потом вскоре на западе - десятки прожекторных лучей впересечку замечутся по небу, красные ракеты, серебряные разрывы зениток, молненные всплески от бомбовых разрывов - значит, наши бомбят Орел (а звуки не доходят до нас). Потом - возвратный гуд. К рассвету же у нас - почти непременная минометная перестрелка, как сигнал подъема.
Все военные годы и особенно весь фронт я писал подробные дневники - там события каждого дня и все что я видел и о чем слышал. К февралю 1945 у меня уже было пять таких блокнотов. Сотни географических мест, расположений и случаев… А те блокноты сожгли на Лубянке.
Прямая речь
Галина Тюрина, руководитель отдела по изучению наследия А.И. Солженицына в научно-исследовательском центре Дома русского зарубежья:
"Александр Исаевич Солженицын был настоящим патриотом в том смысле, что всю свою жизнь он поставил на служение России. Всю. И всегда считал, что сложные времена - это не повод от этого служения отходить. Наоборот, он полагал, что чем время сложнее, тем больше у человека появляется возможностей проявить свои хорошие, доблестные и прочие положительные качества. И чем труднее вокруг, тем больше каждый человек должен стараться жить именно так. Он был в этом абсолютно убежден. И поэтому я считаю, что Александр Исаевич сегодня всем нам необходим.
А что касается его критиков, так называемых наших "оппонентов", то за 12 лет своей работы в отделе я никого не нашла, кто бы со мной вышел один на один подискутировать. Все эти бессовестные вруны просто ничего не знают и ничего не читали.
Важно сегодня вспомнить о главном редакторе альманаха Андрее Немзере, ушедшем от нас буквально три дня назад. Он стоял у истоков "Солженицынских тетрадей", и все девять номеров - это его работа. Мы расстались с ним именно на том, что довели этот выпуск до конца и сдали его в печать, потом мы планировали встретиться, но уже не получилось…"