В сети вышло продолжение культовых «Голодных игр». Почему это лучшая голливудская антиутопия за последние годы?

В сети вышли «Голодные игры: Баллада о змеях и певчих птицах» — приквел самой успешной подростковой антиутопии, рассказывающий о становлении тирана Кориолана Сноу. «Лента.ру» поражается актуальности картины и рассказывает о том, что общего у этого фильма со «Звездными войнами» и «Крестным отцом».

Государство Панем, воздвигнутое после ядерной войны и прочих катаклизмов на месте Америки, приходит в себя после отгремевшей десять лет назад гражданской войны. По ее итогам имперский Капитолий устоял и учредил в назидание мятежным Дистриктам ежегодные «Голодные игры». Однако по прошествии десяти лет интерес публики к боям бедняков стал угасать. Придумавший в свое время игры Дин Каска Хайботтом (Питер Динклэйдж) предлагает оригинальное решение: назначить бойцам наставников из числа выпускников местной академии. Среди них — Кориолан Сноу (Том Блайт), сын бывшего президента Панема, а ныне — честолюбивый юноша из беднеющего знатного рода. По результатам жеребьевки в подопечные Сноу достается Люси Грей (Рэйчел Зеглер), яркая поющая девушка, умеющая приручать змей. Между молодыми людьми вспыхивает взаимная приязнь, а харизма Люси помогает ей завоевать также и симпатии публики. Однако на арене все решает грубая сила и военная хитрость. Тем более, что ради зрелищности инфернальная распорядительница игр Волумния Гал (Виола Дэвис) готова пойти на самые крайние меры.

Пресловутый вопрос о том, как часто мы думаем о Римской империи, в контексте кино в этом году имеет особую остроту, поскольку под конец года на экраны вышла новая часть «Голодных игр». Вселенная фильмов франшизы и книг, которые служат им основой, максимально плотно связана с античными архетипами. Панем — стимпанковый клон Римской империи, возникший на руинах сгоревшей в огне ядерного апокалипсиса Америки. Здесь построено жесткое сословное общество, которое венчает утопающий в роскоши Капитолий — модерновая столица, резко контрастирующая с нищими провинциями-Дистриктами. В Капитолии детей любят называть соответствующими именами — Кориолан, Плутарх, Сенека и другие. В Дистриктах имена попроще — Пит, Китнисс, Люси.

Желание это испытывали, очевидно, не только зрители, но и авторы. Именно поэтому спустя 9 лет после окончательной победы «Сойки-пересмешницы» на экраны вышла «Баллада о змеях и певчих птицах».

Возвращение это тем увлекательнее, что проливает свет на прошлое Панема. Действие отброшено на 64 года в прошлое, гладиаторское шоу «Голодные игры» здесь еще не выработало свой канон. Зато на месте замечательно проработанный вещественный мир, в котором сочетается ламповое мерцание огромных экранов, монументальная архитектура и несколько старосветский шик в одежде. Дизайн и продакшн вновь на высоте: экранная жизнь выглядит предельно достоверно и не позволяет отвлекаться на мысли о том, что здесь сделано при помощи компьютерной графики, а что построено на самом деле. Пространство «Баллады» заставляет поверить в то, что и за пределами выхваченного камерой фрагмента происходит что-то интересное — верный признак того, что нынешнее путешествие в Панем может оказаться и не последним.

В этом смысле «Голодные игры», конечно, наследуют не столько «Сумеркам» или приключениям Гарри Поттера, сколько «Звездным войнам». В контексте «Баллады о змеях и певчих птицах» эти сравнения звучат чаще других еще и из-за сюжета. Коллинз не стала выдумывать продолжение оригинальной истории и не опустилась до самоповторов. Новая фабула прежде всего во многих направлениях расширяет пространство киновселенной, рассказывает не только о пути знакомого героя, но и говорит о психологических особенностях вымышленных людей будущего.

Впрочем, путь Кориолана Сноу к власти — это, пожалуй, не столько дорога Энакина Скайуокера, сколько медленный распад Майкла Корлеоне из «Крестного отца» Фрэнсиса Форда Копполы. Это восхождение тирана, показанное, как перемолотая государственной машиной судьба честолюбивого и умного идеалиста. Другое сравнение напрашивается из-за того, как выкрашенный в блондина Том Блайт оказался похож даже не на Дональда Сазерленда, сыгравшего Сноу в старости, а на Питера О’Тула. В чем-то слом юного Кориолана напоминает сюжетную арку «Лоуренса Аравийского», где молодой идеалист тоже учился жить по другим законам так усердно, что к концу уже не мог вспомнить своих собственных. Неудивительно, если продюсеры уже присматриваются к Блайту в качестве экранного имперсонатора самого О’Тула — чем он, в конце концов, хуже Кэри Гранта, о жизни которого сериал сняли совсем недавно.

Заявленная в «Балладе о змеях и певчих птицах» тема требует времени, однако, как и в случае с оригинальными фильмами франшизы, выходящий за пределы двух часов хронометраж полностью оправдан. В «Балладе» хватает всего на свете: и бытовых деталей, и боев на местной арене, и подковерных интриг. Во второй половине картины место действия и вовсе стремительно меняется, на экране становится больше воздуха и лесной романтики. Однако и уверенным ритмом и разнообразием современного зрителя не удивить. Зато огромной редкостью на рынке блокбастеров является серьезность интонации, с которой создатели «Баллады» готовы говорить со своими юными зрителями. Эта серьезность и обстоятельность отличала и прошлые фильмы, однако здесь она выходит на новый уровень. Романтическая интрига, за которую отвечает героиня Рэйчел Зеглер, — лишь еще одна (и не самая принципиальная) краска в портрете героя. Центром же фильма становятся доходчивые размышления о тяге к власти и ее последствиях. Что особенно ценно, на сей раз о важном со зрителями говорят не ходячие метафоры из «Стражей Галактики», а относительно сложные герои. Которые получились настолько достоверными, что остается лишь удивляться, почему «Голодным играм» удается раз за разом так метко попадать в повестку, гремящую за границами экрана.

Фильм «Голодные игры: Баллада о змеях и певчих птицах» (The Hunger Games: The Ballad of Songbirds & Snakes) вышел на Amazon Prime Video