Анекдоты, плохая дикция вождя и тотальный дефицит в стране. Правда и мифы о последних годах правления Брежнева

На телеканале «МИР» стартует показ телесериала «Брежнев». Это история о последних днях жизни Леонида Брежнева, в течение которых он вспоминает весь свой путь и то, как он правил страной на протяжении целых 18 лет. Дольше него у власти находился только Сталин.

О том, какими были последние годы правления Брежнева, рассказал в интервью корреспонденту MIR24.TV писатель, публицист, заместитель главного редактора журнала «Историк» Арсений Замостьянов.

Арсений Александрович, вы согласны со сложившимся мнением, что в последние годы правления Брежнева произошло полное разложение власти?

Арсений Замостьянов: Не совсем так. В обществе бытует точка зрения, что в последние годы правления Брежнева, во-первых, полностью одряхлела идеология, никто ни во что не верил. Во-вторых, люди старались не работать. Мол, вы делаете вид, что вы нам платите, а мы делаем вид, что работаем. И третье – это проблемы дефицита. Конечно, дефицит был еще не такой, как при Горбачеве, немного помягче, но тем не менее на талоны перешли многие города Советского Союза. То есть считается, что в последние брежневские годы шел невероятный кризис, застой, после которого требовалась кардинальная перестройка всего. Но я считаю, что все было не совсем так.

А как было на самом деле?

А. З.: Возьмем идеологию. Да как же она одряхлела, если именно тогда появились две важнейшие идеологемы, которые сейчас являются для нас буквально скрепами!

Первое – это осмысление победы в Великой Отечественной войне и ее превращение в предмет национальной гордости. До Брежнева было не так! Эта идея была закреплена именно в брежневские годы.

Второе – это активное развитие экономики трудно осваиваемых территорий Советского Союза. В частности, Сибири и Дальнего Востока. В 1974 году было решено вернуться к строительству Байкало-Амурской магистрали (БАМ), так и не построенной накануне Великой Отечественной войны. Строительство этой гигантской по протяженности магистрали было в основном завершено в 1984 году – через два года после смерти Брежнева. Так что БАМ – это последний и в каком-то смысле самый знаковый его проект.

Что касается освоения Восточной Сибири и территорий Крайнего Севера, именно при Брежневе эта идея стала возможностью для каждого человека – поехать, подработать. Это стало очень частым явлением в 70-е годы. Это давало возможность людям выбраться из нищеты и заработать на что-то важное – например, на кооперативную квартиру.

То есть я против того, чтобы считать даже позднюю брежневскую эпоху только кризисом и периодом загнивания.

А как же проблема дефицита? Нельзя же утверждать, что его не было!

А. З.: Проблема дефицита, конечно, была. Но в начале 60-х годов в Москву ездили «отовариваться» со всей России и возвращались с баранками и сушками. А при Брежневе тоже ездили со всей России. И, действительно, выстраиваясь в огромные очереди, но возвращались с колбасой, апельсинами, печенью трески – с тем, чего люди просто не могли себе позволить в 60-е годы! То есть страна при Брежневе не от благополучия перешла к дефициту. Нет, она перешла к дефициту от бедности. До этого люди всех этих продуктов просто не знали и не задумывались, что в Москве можно купить, например, сырокопченую колбасу.

Если шоколадные конфеты или фрукты при Хрущеве были все же редкостью, то при Брежневе они не то чтобы стали доступными и ежедневными, но все же часто появлялись на столе простых горожан. Все это стало более привычным. То есть потребление-то росло, и очень сильно. Хотя, возможно, не так быстро, как хотелось бы.

Так почему же тогда эпоха Брежнева, точнее, последние годы его правления, воспринимаются сейчас как кризис?

А. З.: Настоящим кризисом явилась Афганская война. До этого Брежнев в течение десятилетий довольно удачно справлялся с международной политической деятельностью и проявил себя как миролюбец и миротворец. У него были дипломатические победы – вроде Московского договора между СССР и ФРГ в 1970 году, который прекратил противостояние в Европе, или Хельсинского соглашения в 1973 году.

Война в Афганистане поколебала репутацию миротворца. Она оказалась главным темным пятном последних лет правления Брежнева. Но если рассмотреть этот вопрос подробнее, то станет очевидно, что решение в те годы принимал уже не Брежнев, который сильно болел, а так называемая «большая тройка»: Андропов, Устинов, Громыко. Сам же Леонид Ильич в последние 2-3 года своей жизни влиял на политику дискретно, время от времени. Когда же Брежнев был моложе и лично занимался политикой, таких ошибок, как Афганистан, он не допускал.

Считается, что элитам того времени было удобно иметь в лице Брежнева фигуру, которая, в общем-то, ни на что не влияла в последние годы жизни. Так ли это?

А. З.: Не могу сказать, что Брежнев вообще ни на что не влиял. Скажем, вопросами поиска политического наследника он был озабочен и проявлял определенные шаги в этом направлении.

У Брежнева были свои плюсы. Для многих он был и удобен, и даже эффективен, потому что консолидировал партийную элиту. А вот за все остальные вопросы – за международную политику, за исполнительную власть и так далее – уже отвечала тройка суперпрофессионалов: Андропов, Громыко и Устинов, добавим и председателя Совмина Тихонова. Но и ответственность за войну в Афганистане лежит на этой троице, потому что Устинов как военный, Андропов как руководитель КГБ и Громыко как министр иностранных дел гарантировали сравнительно небольшой международный резонанс. И в этих прогнозах ошиблись. Именно тогда 120 стран Движения неприсоединения выступили – в большинстве своем – против Советского Союза. Правда, отношения с ними были не испорченными, а скорее компромиссными. Скажем, Индия выступала против Афганской войны, но тем не менее наши взаимоотношения с Индией были очень хорошими.

А вот отношения с Китаем у нас были неважные, но именно при Брежневе они стали улучшаться. Симптоматично, что одна из последних крупных инициатив Брежнева в июне 1982 года касалась как раз улучшения межпартийных связей с компартией Китая.

Давайте все же возвратимся к имиджу Брежнева внутри страны. Не зря же возникло такое количество анекдотов, высмеивающих его дряхлость и неспособность руководить.

А. З.: У него был такой букет болезней, что просто ужас! Сердце у него было больное лет с 45. Ведь уже при Сталине он был довольно крупным партийным руководителем – областного уровня, потом республиканского. При его мягком характере, эмоциональности и склонности к переживаниям это не могло не сказаться на здоровье. Сталинское руководство вызывало у него огромный стресс. Все это обернулось инфарктами. А потом привело к хронической бессоннице. То, как он выглядел, то, что все принимали за дряхлость, было в основном связано со снотворными, которые он принимал.

При этом он прекрасно понимал, что плохо выглядит. И принимал меры: плавал в бассейне, в какой-то момент целенаправленно похудел. Он первым из советских лидеров стал заботиться об одежде и о прическе. Старался прямо ходить, хранил строгую военную осанку, даже будучи уже сильно больным человеком.

И, что интересно, несмотря на болезни, он не пропустил ни одного приема фронтовиков на 9 мая и ни одного праздника, в которые он должен был стоять на трибуне Мавзолея. Важнейшие международные встречи он никогда не срывал, хотя иногда сокращал их программу. Он был по-своему волевой человек.

Что касается проблемной дикции, это было связано не только с состоянием здоровья, но еще с фронтовыми ранениями генерального секретаря. Из-за неправильного строения челюсти, которое возникло в связи с ранением, ему было очень трудно сделать зубные протезы, которые не влияли бы на дикцию. С этим не справились даже лучшие специалисты из ФРГ, к которым тайно обращались, чтобы решить проблему. Но все было тщетно. Тем не менее Брежнев даже за полгода до смерти выдерживал четырехчасовые речи. Вот с этой своей дикцией, которую все пародируют, он четыре часа стоя зачитывал речи! А в молодости и вовсе считался хорошим оратором и выступал без шпаргалок.

Возвращаясь к анекдотам. Интересно, что злые, сатирические анекдоты о Брежневе стали активно ходить уже в 90-е годы. А при его жизни они если и были, то не играли большой роли. Наоборот, было множество анекдотов, которые демонстрировали достаточно доброе отношение к Брежневу. Они высмеивали особенности его личности, но не подвергали сомнению, что СССР – великая держава. Даже наоборот, Брежнев в них пусть и смешным, нелепым способом, но всегда побеждал Америку. Такого рода анекдоты – это скорее положительный признак для власти. Это значит, что к власти привыкли и воспринимают ее как нечто свое, родное, над чем можно посмеяться и потешиться.

Правда, уже позже, ближе к 90-м анекдоты стали злее. К ним добавилась другая критика. Анекдоты шагнули на эстраду, сатирики и игроки КВН стали рассказывать анекдоты, изображая Брежнева более зло, чем в народе. И люди, наслушавшись всего этого, переставали верить в свою страну.

То есть годы правления Брежнева на самом деле были куда более благополучными, чем нам кажется сейчас?

А. З.: Думаю, что да. Ведь до этого очень мало кто из наших родителей, бабушек и дедушек знал, что такое горячая вода в кране или отдых у моря. А при Брежневе это стало почти нормой. Во всяком случае, для жителей больших городов. А сельские жители узнали, например, что такие пенсия – и не копеечная.

Можно вспомнить очень много социальных признаков того, что при Брежневе жить стало гораздо лучше. Вот вам простой пример: когда моя мама училась в школе, у них в классе было 2-3 человека из отдельных квартир, остальные жили в коммуналках. Когда я учился в школе, уже 100% моих одноклассников жили в отдельных квартирах. Это как раз и был конец брежневской эпохи.

А вспомнить хоть эти шесть соток – дачные участки, который появились в эпоху Брежнева как очень существенное послабление. Их могли получить почти все, кто действительно этого хотел. И многие радостно этим занимались: разбивали там огороды, ставили домишки. А во времена юности моей мамы дачи были только у очень крупных деятелей в той или иной сфере.

Люди при Брежневе стали ездить на курорты, к морю. Конечно, в этих приморских городках тоже были не ахти какие условия и очереди за всем на свете. Но все же поездки к морю массово вошли в жизнь обычных граждан.

Многое из того, о чем прежде только мечталось, при Брежневе стало реальностью. Это касается, например, тех же доходов населения. Появились возможности их повышения. Подработки, которые тогда назывались «халтурами». Они были официальными, люди перестали жить на одну зарплату – вполне законно и с пользой для общества. Доход советского гражданина не равнялся средней зарплате. Он был в полтора-два раза выше. А самые активные ездили на заработки на севера.

По многим показателям – развитию медицины, образования – мы были на хороших местах даже в международных рейтингах. Не говоря уж об успехах нашей страны в спорте, культуре, науке и во многих отраслях промышленности. В первую очередь – в военной сфере и космосе. Но также и в авиапромышленности, атомной и гидроэнергетике.

Однако информация, что по многим показателям мы уступаем в уровне жизни западным странам, сильно влияла на умы людей. И я считаю, что главной социальной базой перестройки конца 1980-х было недовольство уровнем жизни, а не какие-то идеологические моменты.

Идеологические моменты были важны для очень узкой части населения. Но симпатии общества в основном были на стороне власти, а не на стороне диссидентов. Во всяком случае, при Брежневе это точно было так.

То есть в принципе можно сказать, что в нашем нынешнем восприятии о самом Брежневе и последних годах его правления очень много мифов, созданных уже в 1990-е. И они далеки от исторических фактов.

***