Рождена в пекле войны. Выходит повесть писателя-добровольца Алексея Шорохова о спецоперации
Такая проза о спецоперации должна была появиться. Не пафосная, не восхваляющая себя, не написанная по мотивам телевизионных шоу и сводок телеграм-каналов, а пропитанная кровью, обстрелянная "немыми" польскими минометами, настоянная на травах донбасских степей, пропахнувшая госпитальными бинтами.
В повести Шорохова отсылки на этот роман есть, и даже целые цитаты. И они здесь не режут слух, не выбиваются из контекста, наоборот, кажется, это снова про них - про Пилата и Христа, а еще про "неуклюжую любовь мужчины и женщины и великую любовь Сына Человеческого". Это "калибры" и способы разведки новые, а люди и темы - старые. И драматические перекрестки, на которых настаивается настоящая литература, все те же - смерть и любовь, храбрость и предательство. И если ты на этих перекрестках не бывал, то вряд ли ты сумеешь не сфальшивить, выстукивая на клавиатуре те самые "нужные книги".
В случае с повестью Шорохова не нужно гадать, кто там Мастер. Алексей пишет свой фронтовой дневник, пусть и в третьем лице, скрыв себя под именем Егора Акимова. И начинает он с эпизода, который до боли узнаваем всеми, кто следил за буднями Шорохова на фронте - да хотя бы по публикациям "Российской газеты". Район Артемовска, дом, где бойцы отряда "Вихрь" занимают позиции, среди них замполит Шорохов, а в небе украинский штурмовик, американская корректируемая планируемая бомба, "после которой большой кирпичный дом сложился в пыль, в труху". Алексея тогда вынесло взрывной волной, чудом остался жив, но впереди были месяцы госпиталей, в Ростове, под Москвой...
Книга рождена в пекле войны, и если читать внимательно, то можно почувствовать запах этого пекла
Написана повесть Шороховым в Артемовске, вернувшись из госпиталя. Эта книга рождена в самом пекле войны, и если читать внимательно, то можно почувствовать запах этого пекла. Особенно в первых главах, где галерея портретов реальных бойцов, с которыми Акимов-Шорохов знакомится на "передке" и в госпитале. Не все их истории геройские, есть там место и своим иудам и фарисеям, но все же настоящих - больше. Запомнился Командир Соболь, который вывозил под обстрелами в эвакуационной "буханке" товарищей, понимая, что сам он смертельно ранен. При этом в момент, когда осколок разорвал его селезенку, он не сказал даже слова, не хотел отвлекать бойцов, что молились вслух. "Или это именно его молитва, вытекавшая из него, проступавшая красными густеющими полосами на камуфляже, и спасла всех этих наспех перебинтованных доходяг в салоне?"
Повесть не претендует на глубокий психологизм. "Еще не остыло, еще не отболело". Василь Быков своего "Сотникова" тоже не в 1942-м написал, а спустя почти четверть века после Победы. И "Батальоны просят огня" Юрия Бондарева родились не во время сражений. И "А зори здесь тихие..." Бориса Васильева.
Шороховская "Бранная слава" - ближе к повести "Это мы, Господи", выстраданной Константином Воробьевым в разгар Великой Отечественной войны. Это художественный слепок "нутра" новой войны с нацизмом, и кажется - именно в таких слепках живет дух: "Яша, ехавший наполовину высунувшись из люка, посмотрел направо и вздрогнул - около одного из последних домов села, на пригорке, стоял старик. Длинная тень от него протянулась в сторону дороги. Старик стоял неподвижно и отдавал честь проходившей мимо колонне. "Это Донбасс!" - до мурашек по спине осознал тогда для себя Яша. И не он один".
Война в "Бранной славе" переплетается с миром, с жизнью в легкомысленной Москве, в которой со времен "Мастера и Маргариты" совершенно ничего не изменилось: Акимов бежит отсюда на Волгу, берет круиз и там, на теплоходе, встречает свою Маргариту - телевизионного редактора из Мариуполя, чьи родители погибли при штурме города. Дальше Артемовск, Угледар и Луганск рифмуются с Костромой, Ярославлем, Мышкиным - это все одно пространство, один мир, а война рифмуется с нежностью.
Потому что именно она, память о ней, спасает в окопах.
А закончится повесть в Мариуполе, здесь Мастер и Маргарита образца 2023 года от Рождества Христова ищут надежду на фоне восстающих из пепла кварталов, где "город из своего покореженного, опаленного нутра, из закопченных поломанных ребер - выталкивает наружу новую, неубиваемую жизнь!".
Наверное, не случайно "Бранная слава" выходит отдельной книгой в 2024-м, в Год лейтенантской прозы, когда будут отмечаться вековые юбилеи писателей-фронтовиков Бондарева, Богомолова, Быкова, Васильева, Астафьева, Окуджавы...
Самое время принять у них пост.