Почему монетизацию треша нужно запрещать так же, как наркотики и денатурат
В 1929 году испанский философ Ортега-и-Гассет выпустил монографию «Восстание масс». У нас эта книга была переведена спустя 60 лет и в середине девяностых стала набирать популярность, сравнимую с культом. Любой мало-мальски заботившийся о самопрезентации человек считал необходимым тогда заявить, что его любимая книга — «Мастер и Маргарита», а любимый философ — Ортега-и-Гассет. Прямо массовый получился разоблачитель масс.
Обе книги, как водится, массами поняты были неправильно, ибо в реальности тогда мало кто их читал. И модную «Восстание масс» постсоветская интеллигенция почему-то стала примерять на массы советские и козыряла модным заголовком, когда надо было ввернуть финт про советское быдло и диктатуру пролетариата.
А книжка-то написана о другом. В ней предсказано зарождение массового общества, и ее скорее стоило перевести как «Высвобождение», а не «Восстание масс». Благодаря транспорту, медицине, механизации труда, росту промышленности, Первой мировой войне и нескольким прокатившимся по Европе революциям массы сдвинулись, оторвались от своих деревень и мануфактурных станков, стали жить кучно, а главное, получили много свободного времени, долгий продуктивный срок жизни и возможность быстро передвигаться. Феномен массового общества состоит в том, что оно образовалось из людей, у которых появилось лишнее свободное время и сложились условия для объединения.
Теперь обратимся к нашим дням. Ведь у нас, спустя как раз примерно сто лет, произошел новый рывок, новое восстание масс. В смысле их высвобождение и объединение. Он случился, когда все вышли в интернет и смогли более или менее зарабатывать себе на базовые нужды или получать пособия.
Новый год же, подведение итогов. Так вот, мне кажется, что одним из итогов для нашей страны в 2023 году стало окончательное оформление нового массового общества: мы завершили процесс практически поголовной интернетизации. Массы вышли в интернет, где у них много свободного времени. И тут же появились люди, пожелавшие на этих массах и их инстинктах заработать. Апофеоз, а скорее даже апофигей обоих процессов случился в 2023 году. Что есть рванувший под конец года скандал с ивлеевской вечеринкой? Думаете, ханжество? Насаждаемое пуританство?
Нет, это просто общество встало перед фактом: произошло новое высвобождение масс, и нарисовались желающие тут же срубить денег на самых низменных качествах массового человека. Проще говоря, на треше. И звезды, которые пошли на голую вечеринку, виноваты не тем, что не чувствуют момента или глубоко пошлы в своих безвкусных нарядах и со своими зачастую обвисшими телами. Они виноваты перед нами готовностью монетизировать пошлость. Отметиться рядом с ней, набрать очки, способствовать покупке билетов на вторую часть вечеринки. Они, наконец, виноваты тем, что, согласившись участвовать в пошлом действии, дали Ивлеевой на нем заработать.
Ивлеева ведь сама — иллюстрация к этому апофигею восстания масс. Человек, сам когда-то гордо сообщивший, что для заработка эрудиция не нужна. Мелькала на ТВ, вела передачу о путешествиях, где открыто демонстрировала практически нулевое знание английского. Стала амбассадором больших компаний. А на чем строится ее заработок? На монетизации примитивных вкусов самой низменной аудитории. Заработала на этом, вероятно, сотни миллионов, если не миллиарды, и не придумала ничего лучше, чем повесить на трусы огромный изумруд.
Не надо заигрывать с массами. Множество людей в любой стране имеют достаточно простые вкусы и предпочитают незамысловатые развлечения. Они будут с интересом смотреть, как им показывают зад, волосатых женщин, совокупляющихся животных. Они будут смеяться над обжорами, матерщинниками, пьяными женщинами, курящими собаками, растянувшимися на льду старичками, сфотографированными в бане старушками. Это такая природа массового человека. И вот тот самый Ортега-и-Гассет, которого в 90-е с увлечением, но без прока читала наша интеллигенция, первым предупредил мир, еще в работе «Дегуманизация искусства», о том, что потакание в искусстве и культуре предпочтениям масс может породить монстра.
Поэтому массовым вкусам потакать нельзя. Мне кажется, минувший год наконец это в России показал.
У нас о проблеме монетизации треш-аудитории впервые заговорили и на гражданском, и на государственном уровне. Недавно в Госдуму внесли закон о запрете треш-стримов, хотя о такой необходимости речь шла еще даже до известного случая, когда в прямом эфире стримера Решетникова умерла его подруга. Были ведь у нас в эфирах и избиения, и смерти от алкоголя, и даже гибель от укуса змеи. Но тогда почему-то государство и общество не созрели до идеи запрета. И сегодня запрос явно перезрел. Закон еще не приняли, а уже есть предписания удаления треш-стримов. Вот, например, свежая новость — стримеров Гобзавра и Людмурика суд обязал удалить их видео. Знаете, кто это? Это мать с сыном, которые записывали пьяные стримы, травили в эфире пошлые анекдоты и выполняли задания от зрителей. Какие задания могла им дать та самая треш-публика? Оскорбить друг друга, плюнуть, ударить…
Знаете, сколько таких стримеров? А сколько стрим-едоков? Я постоянно вижу в рекомендациях блог какой-то Иришки: толстая отечная тетя, которая ест в эфире все подряд и приправляет видео подписями, типа «Ну, пожрунькала!», «Жопка нахавалась». Ест и ест килограммами за раз батоны с маслом и килькой, горы колбасы, тонны «намазок» — я бы, между прочим, за одно это слово «намазка» ставила блогеру пометку «треш». «Иришка» эта столь нехитрым способом зарабатывает детям на молочишко: она разведенка. Глаза уже навыпучку, ручки врастопырку. Но многим нравится смотреть.
Хороший, конечно, итог года, что дело с монетизацией вкусов такой публики сдвинулось. Не по себе немного, разумеется, сразу думаешь, а где грань? Публицист Олег Кашин (признан в РФ иностранным агентом), например, тоже треш-аудиторию окучивает в стримах. Его густопсовый чат — это треш-контингент. Покойный националист Егор Просвирнин тоже зарабатывал на треш-публике, стримы ему помогала вести жена. Границы как бы нет, а потому, кажется, нет и универсального достойного способа в условиях всеобщей интернетизации запретить людям вот это все смотреть. Ведь, получается, что если Иришке нельзя жрунькать на камеру, то и модным публицистам собирать донаты за густопсовый чат — тоже? А кто тогда гарантирует, что потом и нетрешевых аналитиков и публицистов не запретят? Тревожный вопрос.
И опять же встает проблема насильного запихивания в культуру. В СССР треш не монетизировали, телевизор не делал передачи для гогочущих необразованных людей, напротив, всячески их стыдил. Но при этом насильно стригли длинные волосы, гоняли за джинсы и запрещали пластинки Deep Purple.
Тем не менее, год показал очевидное: что-то делать нужно, проблема стала слишком актуальной. Самые низкие и необразованные слои вышли в сеть.
Их и их соседей нужно защищать не только от мошенников, спекулянтов, бизнес-тренеров и марафонщиков желаний, но и от треша. Государство же запрещает травить несознательных денатуратом и продавать им наркотики? Ну вот и заработки на дураках, по итогам которых дураки станут еще дурнее, надо запрещать. Желаю всем нам в следующем году придумать, как это сделать без ощутимых для недураков потерь.
Страшнее подобного контента может быть только ограничение свобод других людей, которые при сплошной зачистке монетизаторов треша тоже пострадают. А хотелось бы, конечно, чтобы жруньки ушли в прошлое, не захватив с собой нормальных граждан.
Анастасия Миронова,
писатель, публицист