Была ли в 1922 году альтернатива созданию Советского Союза?

Каждый раз в канун очередной годовщины образования Советского Союза наша доморощенная антисоветчина дружно начинает причитать о том, что 30 декабря 1922 года большевики якобы уничтожили былую «единую и неделимую Россию», разодрав её на национальные советские республики. Мол, если бы не большевики, то Россия и ныне простиралась бы от Польши до Тихого океана, как во времена империи. Однако такие утверждения игнорируют ту реальность, которая сложилась в России начала ХХ столетия…

А реальностью этой стали всевозможные национальные движения, которые существовали ещё во времена империи, особенно в Польше, Финляндии, Прибалтике, на Украине и в Закавказье. А после крушения царизма в феврале 1917 года они быстро превратились в серьёзный политический фактор. Во всяком случае, не считаться с ними было просто невозможно…

Ещё до Ленина

Пришедшее к власти после царя Временное правительство сразу признало независимость Польши, причём в весьма пафосном стиле: «Временное правительство считает создание независимого Польского государства, образованного из всех земель, населённых в большинстве польским народом, надёжным залогом прочного мира в будущей обновленной Европе». А скоро на Украине появилась местная националистическая Центральная Рада, которая уже в апреле 1917 года заявила о себе как о высшем законодательном органе. И хотя в это время Рада ещё не выдвигала требований полного отделения от России, всё же эти требования были, и они выдвигались с каждым революционным днём всё громче и настойчивей.

Временные, которые увязли в собственных противоречиях и во внутриполитической борьбе, старались этого не замечать, а летом 1917 года даже дали согласие на формирование в Русской армии отдельных украинских частей. Хотя сам факт наличия таких воинских подразделений прямо говорил о том, что украинские националисты жёстко нацелились на сепаратизм, то есть на полную «самостийность» Украины. Тогда же Финляндия прямо провозгласила свою независимость – 18 июля 1917 года финский сейм принял «Закон о государстве», наделив себя всей верховной властью. И хотя Временное правительство в ответ распустило парламент Финляндии, всем было ясно, что это были последние потуги России удержать финскую территорию…

Причём все эти центробежные процессы затронули не только большие народы, но и более малочисленные. К примеру, весной 1917 года появился самозванный «Союз горцев Северного Кавказа и Дагестана», претендовавший на полную власть над всей территорией между Чёрным морем и Каспием. С самого начала этот Союз стремился к полному выделению из России и к союзу с враждебной нашей стране Турцией. Независимость горцев была провозглашена в мае 1918 года в Батуми – в лице Республики союза народов Северного Кавказа и Дагестана (сокращённо – Горская республика)…

Таким образом большевики, пришедшие к власти в октябре 1917 года, получили от своих предшественников национальную проблему, причём в весьма остром её виде. Польша не просто отделилась, а стала агрессивно претендовать на земли Украины и Белоруссии. Из России «ушла» Финляндия, а следом – пусть и временно – ещё и республики Закавказья. А на оставшихся территориях возникли новые очаги «национального возрождения»…

Надо сказать, что большевики всегда выступали против любой национальной исключительности. Вождь коммунистов Владимир Ильич Ленин на протяжении всей своей жизни яростно боролся с различными «уклонениями» в национальном вопросе. По его мнению, коммунистическое движение должно быть, как монолит едино, без дележа на русских, евреев, грузин, армян и т.д. Без этого, учил вождь, победа мировой социалистической революции никогда не будет возможной.

Так что если бы национальный вопрос не достался большевикам в наследство от прежней власти, то они с удовольствием его проигнорировали бы. Однако жизнь оказалась совсем иной…

Кто поставил на белое?

Не удивительно, что в ходе начавшейся гражданской войны большевики стали усиленно маневрировать в национальном вопросе, обещая при нужде тем или иным народам самый полный национальный суверенитет. Но этим же занимались и их главные противники – белые генералы. Несмотря на всю свою громкую говорильню про «единую и неделимую», они также пытались крутиться в национальном вопросе. Причём крутились так, что почему-то всегда оказывались в союзах с весьма сомнительными для интересов русского народа силами…

Так, адмирал Колчак установил прямые связи с представителями среднеазиатских бандитов, среди которых были и те, кто без пощады резал русское население региона ещё во время масштабного антироссийского восстания в Центральной Азии 1916 года – например, с вождями казахской националистической организации «Алаш-Орда». Эти националисты в тесной связке с колчаковскими казаками воевали с красными на территории Семиречья. Не брезговали колчаковцы и связями с главарями басмаческих банд – с главарём хивинских бандитов Джунаид-ханом или с главарём ферганских басмачей Мадамин-беком, который охотно принимал в свои банды бывших царских офицеров и вообще был произведён Колчаком в полковники.

А вот туркменские головорезы вообще стали ядром вооружённых сил Закаспийского антисоветского правительства, установившегося в регионе сразу после свержения советской власти в 1918 году. Удивительно ли, что среди русских людей, живших на просторах Средней Азии и больше всех страдавших от басмаческого террора, поддержка белых в годы гражданской войны оказалась почти нулевой!

Точно такой же нулевой стала и поддержка Колчака со стороны русских крестьян, живших на Алтае. А всё во многом потому, что здесь главной опорой белых, по свидетельству местных историков, стали тюркоязычные алтайские племена, один из вождей которых открыто рассуждал о том, что «алтайские русские поголовно являются большевиками и их за это надо либо вырезать, либо выселить». И ведь вырезали бы с молчаливого согласия адмирала, не поднимись русские люди на партизанскую борьбу – именно здешние русские партизаны стали самой грозной силой в Сибири, выступившей против Колчака.

Нечто подобное творилось и в далёкой Якутии. Якутские националисты категорически не желали сотрудничать с советской властью, поэтому стали инициаторами целого ряда антисоветских мятежей, которые волнами шли вплоть до конца 20‑х годов. Самый крупный – восстание 1921 – 1923 годов, когда на помощь националистам с хорошо вооружённой дружиной прибыл колчаковский генерал Анатолий Пепеляев, из-за чего якутский мятеж красным удалось подавить лишь с очень большим трудом…

А ещё был фактор Забайкалья и Амурской области, где местных казаков и крестьян на борьбу против белых подтолкнули в том числе русофобские деяния здешнего атамана Григория Семёнова, который очень увлёкся идеями бурято-монгольского национализма. Атаман вообще мало доверял русским, предпочитая держать возле себя бурят, китайцев и японцев.

Его «правая рука» барон Роман Унгерн в увлечении азиатчиной вообще дошёл до полного маразма, возомнив себя преемником Чингисхана, и мечтал повести монгольские орды на Запад, истребляя по пути всех европейских людей, «заражённых большевизмом». И ведь он двинулся из Монголии в этот поход, который прервали решительные действия Красной армии…

Как Врангель признал Украину

Не исключением стали белые вожди, которые воевали на других фронтах. Так, поход генерала Юденича на Петроград в 1919 году стал возможным лишь благодаря поддержке, которую ему оказали, помимо британцев, ещё и власти Эстонской буржуазной республики. Юденича при этом ничуть не смущало то обстоятельство, что эта республика появилась самовольно, вне какого-либо официального признания со стороны России (что красной, что белой).

То же можно сказать и о генерале Деникине. Несмотря на то, что он публично отвергал любые политические претензии украинских националистов и их вождя «головного атамана» Симона Петлюры, на деле его войска довольно тесно сотрудничали с петлюровцами – так, именно в союзе с петлюровцами в августе 1919 года белые отбивали у большевиков Киев. А вот преемник Деникина, барон Врангель, осевший в Крыму, поставил союз с петлюровцами на вполне официальный уровень.

12 октября 1920 года барон своим приказом велел учредить при своей персоне должность начальника по гражданской части (советника) по делам Украины. Как пишет в этой связи известный историк белого движения Василий Цветков, тем самым было положено признание украинского суверенитета. Чуть позже Врангель заявил петлюровскому представителю, что готов признать независимость «Украинской народной республики» (УНР) и правительства атамана Петлюры.

А 26 октября 1920 года барон отменил все прежние белые ограничения на украинский язык – этот язык не просто признавался официально, но и получал наряду с русским статус государственного, на нём разрешалось преподавать не только в частных, но и в государственных учебных заведениях. А ещё в Крыму прошёл официальный съезд украинских националистов, чьи решения о необходимости существования «незалэжной Украины» Врангель обязался принять к исполнению…

Примерно в то же время барон попытался установить связи с представителями Горской республики. К тому времени эта республика была полностью ликвидирована большевиками, её «правители» бежали в меньшевистскую Грузию, а на местах остались только разрозненные банды во главе с внуком имама Шамиля Саид-беком. Вот эти банды и хотел использовать барон для нанесения удара по тылам красных, обещая взамен всевозможные национальные вольности и свободы. Однако пока шли переговоры, Красная армия уничтожила белый Крым, а сам барон с остатками своей армии бежал за границу…

…Я не хочу сказать, что белые своими национальными контактами сознательно продавали единство России. Я лишь хочу сказать, что национальный вопрос во время революции был куда сложнее, чем видится нынешним антисоветчикам. Повторю, здесь маневрировали и искали всевозможные компромиссы все без исключения стороны конфликта. Но манёвры большевиков оказались успешнее только потому, что они находили среди националов близких себе по взглядам людей, которые, несмотря на свою национальную принадлежность, стояли прежде всего на позиции интернационализма и социальной справедливости.

А вот белым в этом плане не повезло. Думаю, потому, что не было у них никакой нормальной поддержки – ни в среде русского народа, ни среди инородцев. Потому и якшались они со всякой откровенно русофобской мразью вроде Петлюры. Ведь именно на Петлюре кровь сотен русских офицеров, зверски замученных в Киеве в декабре 1918 года, после того, как петлюровские банды захватили город (это всё красочно описано в романе Михаила Булгакова «Белая гвардия»). Так что вступать в сговор с петлюровской шайкой – значит предавать память этих людей. Но барон Врангель пошёл на такое предательство, пусть даже из своих «лучших побуждений» получить союзника в борьбе с большевизмом.

Хотя я лично не представляю, как белые в случае своей победы потом делили бы власть в России со всеми этими Петлюрами, басмачами, казахскими или якутскими нациками, которых отличала именно животная ненависть к России! Боюсь, что в этом случае нашу страну ожидала бы новая гражданская война с самыми печальными для Родины последствиями…

…Так что хорошо, что победили большевики, которые в результате гражданской войны не просто собрали Россию в единое целое, но и в декабре 1922 года нашли самую оптимальную форму существования нашего государства с учётом случившегося в бывшей империи национального подъёма – в лице Союза Советских Социалистических республик. Поэтому не ругать следует создателей СССР, а низко поклониться им за их великий исторический поступок!