Беслан Аджинджал — о войне в Абхазии: «Вижу все перед глазами. Страшные вещи происходили — взрывы, смерть людей»

Бывший футболист «Торпедо» Беслан Аджинджал рассказал в интервью «Матч ТВ», как встретил события в Абхазии в 1992 году. Аджинджал родился в Сухуме. Война в Абхазии началась в 1992 году. В тот момент полузащитник выступал за майкопскую «Дружбу». — Мы провели игру в Майкопе, и нам дали пару выходных. Руслан остался там и не поехал в Сухум, а я сел на поезд, поехал домой. Предлагал еще Русику поехать вместе. Это было вечером, утром 14 августа уже был в Абхазии. Хорошо запомнил дату, в этот день началась война. Можно сказать всю семью разбросало: брат был в Майкопе, я с отцом и младшей сестрой в Сухуме, а мама со старшей в другом месте. Слава богу, что наша семья пострадала в меньшей степени. Так тяжело об этом говорить, на самом деле… Когда рассказываю, вижу это всё перед глазами, как будто было вчера, все настолько близко. В такой момент даже не столько боишься за свою жизнь, сколько находишься в шоке и не понимаешь всего. Самое страшное, и о чем постоянно думаешь: «Не пришла бы какая‑то плохая весть». Такие мысли с тобой круглые сутки. Потому что ты слышишь: погиб либо человек, которого ты хорошо знаешь, либо его отец, брат или сестра. Это могут быть и твои близкие родственники. Постоянно находишься в предвкушении чего‑то нехорошего. Ужасно, никому не пожелаю такое пережить. Война — это очень страшно. — Как удалось выехать из Сухума? — Мы уехали в Гудауту месяца на полтора‑два. Абхазия оказалась в блокаде, выехать в Россию было невозможно, потому что с той стороны стояли враги. Единственная возможность — улететь на вертолёте, либо уплыть по воде. Мы выбирались вторым вариантом, через море на плавучей барже добрались до Сочи из Гудауты. Оттуда доехал до Майкопа и вернулся в состав «Дружбы». — Руслан рассказывал, что, переживая за семью, хотел уйти на фронт добровольцем. У вас были такие мысли? — Брат даже пошёл через перевал на фронт с добровольцами. Но там его встретили наши родственники и чуть‑чуть вправили мозги. Сказали: «Ты совсем молодой парень, твоё дело играть в футбол», и развернули в обратную сторону. У меня примерно такая же ситуация была. — Каково было играть в футбол, осознавая, что отец или дядя сейчас на войне? — Очень всё непросто. Вроде бы твоё тело здесь, но это твоя копия, а мыслями ты там, с ними. Все‑таки это твоя родина, твоя земля. Крайне тяжело видеть всю эту несправедливость. Очень сильно переживаешь, понимая, что там находятся твои родные люди. — Как быстро отошли от атмосферы общего страха и ужаса? — От этого уже никогда не избавишься. В Абхазии же нет понятия «далеко», все рядом. У нас фронт проходил прямо рядом с жилыми массивами. Страшные вещи происходили — взрывы, смерть людей. Можно ли оправиться от таких трагедий? Наверное, нет. До сих пор воспоминания не отпускают. Трудно подбирать какие‑то слова. К сожалению, это факт нашей истории и лучше бы его, конечно, никогда не было. Но мы все с этим живём, любой абхазец вам об этом скажет, — сказал Аджинджал «Матч ТВ».