Ценные бумаги. Рубли печатали синими и красными, чтобы неграмотные различали их по цвету

9 января 1769 года — день рождения российских ассигнаций, первых бумажных денег, призванных потеснить повсеместно использовавшуюся (как тогда изъяснялись — "ходячую") медную монету. По распоряжению Екатерины Великой вдобавок к номиналам в 50 и 100 рублей на свет появились необычные купюры по 25 и 75 рублей. Грамотные покупатели различали их по водяным знакам с государственными девизами. Не умевшие ни читать, ни писать ориентировались на цвет. Золотой век бумажных денег продлился два десятилетия. В 1780-е типографский станок запустили еще раз, и масса бумажных денег почти удвоилась. Их цена упала, а сменивший Екатерину император Павел повелел собирать ассигнации и сжигать — для надежности перед Зимним дворцом. Но, словно в насмешку над собой, сам наладил печать бумажных денег заново.

Купи купюру

Первое знакомство русских с бумажными деньгами относится к XVII веку: на переговорах со шведами московских послов уведомили, что в Стокгольме открыта банковская контора, принимающая векселя с обязательством обмена их на золотую или серебряную монету. Спустя столетие выросший в Швеции император Петр III попробовал ввести в России бумажные ассигнации. Задача, поставленная монархом, предполагала упрощение оборота денег: громоздкие медные монеты, со звоном перевозившиеся по России, готовились (отчасти) заменить на изящные кредитные билеты. Однако подспудная мысль, читавшаяся за этим, пугала. Император не прочь был заработать: залатать дыру в государственных финансах путем выпуска недостаточно обеспеченных денежных знаков.

Сменившая Петра III в 1762 году Екатерина Великая отправила проект ассигнаций на доработку. Финансисты империи избавили купюры от риска инфляции, введя фиксированный курс обмена на медные деньги. С этой целью создавались ассигнационные банки в Москве и Санкт-Петербурге, на баланс которых переводилось по 500 тыс. медяков. Осмотрительная императрица понимала, что к дверям кредитных учреждений не выстроится очередь на покупку купюр. Поэтому выплаты податей было решено перевести частично в "бумажный" вид. Это сработало: ассигнации превратились в предмет первой необходимости и прочно вошли в жизнь Российской империи.

Постоянно совершенствуя внешний вид банкнот, екатерининское правительство взяло за правило заставлять чиновников расписываться на них лично. В этом видели заслон от фальшивомонетчиков, научившихся справляться с другими средствами защиты, включая водяные знаки. Преступников ловили и бросали в тюрьмы, а сами ассигнации запретили вывозить за границу, чтобы не столкнуться с работой международной "мафии". Однако в 1780-х проблемы начались у чиновников. Не зная, как привести в порядок финансы, Екатерина распорядилась увеличить фонд наличных купюр вдвое. Но правило о личной подписи начальника государственных банков на банкнотах оставалось в силе — и тот работал в буквальном смысле не покладая рук.

К концу екатерининского времени инфляция поколебала доверие к ассигнациям, превратившимся в параллельную разновидность денежного оборота. В 1788 году за рубль ассигнациями еще давали 92,7 копейки серебром, а в 1795-м, предпоследнем году правления царицы, — всего 70,5. Обесценивание пробовал остановить император Павел, но внятной альтернативы предложить не смог. Бумажные деньги продолжили терять в цене, пока не нащупали дно в 1810-е годы при Александре I — в среднем около 25 копеек за рубль.

Правительство, упустившее нить финансовой политики, опасалось полностью обесценить купюры, отменив их привязку к медным деньгам. Но увеличение числа ассигнаций стало оказывать давление на рынок меди. Ее не хватало. Осмотрительные россияне рубежа веков предпочитали переплавлять медные монеты в слитки, увеличивая таким путем их стоимость, или прятать не такие уж бросовые медяки в клады — но только не менять на бумагу. Госсекретарь Российской империи Михаил Сперанский разработал программу оздоровления государственных финансов, но реализовать ее не смог. Правительству не удалось собрать достаточного количества медных денег, чтобы обеспечить ассигнации, а резкому росту податей российское общество воспротивилось.

Рулон рублей

Разразившаяся в 1812 году Отечественная война против наполеоновской Франции стала войной ассигнаций. К этому времени достаточное количество отечественных купюр успело просочиться за рубеж. Под покровом тайны французы наладили производство подделок в парижской мастерской гравера Лаля. Фальшивые "наполеонки" отличались высоким качеством, но их выдавали два изъяна. Не владевший русским языком Лаль ошибся в одном штрихе кириллической надписи и вынужден был использовать метод факсимиле. На русских купюрах подпись была настоящая, а на французских подделках — всегда стереотипная.

Нагрузив обоз сотнями тысяч поддельных рублей, Наполеон попробовал поднять на воздух финансовую систему России. План держали в строгой тайне. Чтобы добиться результата быстрее, Наполеон выплатил жалованье фальшивыми ассигнациями собственным солдатам, превратившимся в агентов по распространению подделок. Быстрое отступление французов из Москвы содействовало финансовой диверсии. Казаки и партизаны атаковали французские обозы, "добывая" оттуда поддельные русские деньги. Когда война завершилась, обнаружилось только в войсках не менее 1 тыс. поддельных банкнот стоимостью 300 тыс. рублей. На руках у партизан и крестьян эта сумма должна была быть значительно больше.

На волне общенационального триумфа Александр I распорядился приравнять эти купюры к настоящим. Поддельные обменивали на медную монету и тут же выводили из оборота — сжигали. Цену за подлог пришлось заплатить самим французам. Ее включили в репарации, перечислить которые Францию обязали после окончательного поражения Наполеона в 1815 году.

Царь-банкнота

В правление Николая I Россия смогла справиться с проблемой двойного денежного оборота, но ушло на это почти два десятилетия. С 1825 по 1839 год правительство довольствовалось половинчатыми мерами, пытаясь застолбить за недостаточно обеспеченными деньгами место в обороте. Свидетель эпохи — Николай Васильевич Гоголь, создал образ авантюриста Павла Чичикова, знавшего толк в финансовых спекуляциях. В "Мертвых душах" Чичиков обещал платить за "права" на умерших крестьян не серебряной монетой, а "синенькими" государственными ассигнациями. Как ни удивительно, это было дельное предложение. Правительство принимало ежегодные подати купюрами, что отражалось на локальном колебании их курса. Невостребованные в другое время, раз в год ассигнации взлетали в цене, затмевая собой серебряные деньги - именно на этот случай и держал банкноты при себе гоголевский проходимец..

Неестественное состояние государственных финансов смог оздоровить сподвижник Николая I граф Егор Канкрин. С его подачи денежное обращение России перезапустили: сначала наряду с ассигнациями наладили выпуск билетов Депозитной кассы, затем — с 1 июня 1843 года — все бумажные платежные средства унифицировали, а казна взяла на себя обязательство гарантировать их "общим достоянием государства". Поначалу накопленных средств в медной, серебряной и золотой монете хватало для обеспечения их курса. Позже власти прибегли к внутренним и внешним займам. Справиться с перекосами окончательно сумели при Александре II — благодаря устойчивому экономическому росту. С этого времени — и до цифровизации — любые другие деньги, кроме бумажных, сделались в России сугубо вспомогательными.

Игорь Гашков